Угроза доминирования Китая возрождает «союз демократий Индийского океана»

Стало известно, что президент США Дональд Дж. Трамп, премьер-министр Японии Синдзо Абэ и премьер-министр Индии Нарендра Моди встретятся в кулуарах предстоящего саммита лидеров G20 в Буэнос-Айресе, Аргентина, на первом в истории специальном трехстороннем саммите.

На брифинге в Белом Доме советник американского президента по национальной безопасности Джон Болтон неожиданно для журналистов сообщил, что Трамп встретится с Абэ на двустороннем саммите, и эта встреча «в какой-то момент превратится в трехстороннюю встречу с премьер-министром Индии».

Для Нью-Дели, Вашингтона и Токио предстоящая трехсторонняя встреча между лидерами будет первой и станет знаковым моментом, чтобы обозначит общие интересы трех столиц в выработке единой стратегии для Индо-Тихоокеанского региона.

А еще эта встреча станет столь же знаковым моментом давления на другого участника саммита «двадцатки» в Буэнос-Айресе, Австралию — инициатора, участника и в прошлом «закрывателя» политико-оборонной инициативы «Четырехсторонний диалог по безопасности» (QSD), на жаргоне политических экспертов именуемом «Квадрат» (англ. Quad).

Канберре четко дают понять: пришла пора определяться — что ей важнее в стратегическом будущем, экономическая прагматика (читай — крепнущие связи с Пекином) или идеолого-политическое окружение (читай — в русле расширения стратегического союзничества с Вашингтоном).

Впрочем, и политика сегодняшней Канберры уже очень отличается от политики образца 2007-го, когда QSD, «союз истинных демократий региона», был, казалось, навсегда поставлен у причальной стенки с погашенными ходовыми огнями и заглушенными двигателями.

Четырехсторонний диалог по безопасности (QSD), более известный как «Квадрат», начался как стратегический диалог на почти случайном фундаменте оперативного сотрудничества оборонных ведомств (прежде всего — флотов и военно-воздушных сил) четырех стран в ликвидации последствий Великого азиатского цунами в 2004—2005 годах.

Политикам потребовалось больше двух лет, чтобы осознать, какие возможности для всех четверых участников квартета несет этот стратегический союз стран в так называемом Азиатско-Тихоокеанском регионе, который в документах QSD немедленно стал «индо-тихоокеанским».

Так много — потому что Пекин с первых шагов увидел в «Квадрате» угрозу своим планам доминирования в регионе, причем угрозу, которой Китай мало что мог противопоставить. Очевидной, брутальной доходности экономического взаимодействия с коммунистическим Пекином идеологи QSD в качестве платформы монтажа союза выдвигали общие идеологические ценности «правильной модели либеральной демократии» — и это явно не про Пекин.

Для индийских элит вход в QSD становился официальным признанием в качестве модельного для региона демократического режима — что серьезно развязывало руки для применения «силовых методов демократизации и экономических реформ» внутри страны. Австралия из глухой политической провинции превращалась в этакого посланца англосаксонской демократии в Южном полушарии. Ну, а Япония… Япония в отношениях с США все еще живет в модели вечного покаяния за Вторую мировую и Перл-Харбор, и «Квадрат» позволил бы ей чуть ниже кланяться перед Белым домом в традиционном японском поясном поклоне.

Японцы подтвердили свою приверженность «отношениям, основанным на ценностях» во время визита тогдашнего индийского премьер-министра Манмохана Сингха в Японию, который прошел в декабре 2006 года. В феврале 2007 года бывший вице-президент США Дик Чейни и премьер-министр Австралии Джон Говард пришли к тому же — решению создать политико-идеологический военный четырехугольник с участием Индии, Австралии, Японии и США.

В мае 2007 года был проведен первый саммит лидеров стран зарождающейся группировки и рассмотрены области «общих интересов».

А вот второго саммита уже не было.

Невероятные усилия, которые приложил тогда Пекин к недопущению союза, сопоставимы, возможно, только с усилиями, которые чуть позже Китай приложил к созданию из клочков скал, возвышающихся над волнами Южно-Китайского моря, полноценных островов со стратегическими аэродромами и зенитно-ракетными дивизионами. В ход было пущено все — от банальных взяток конкретным чиновникам до вмешательства в ход выборов Австралии, от значительных уступок Индии по горным проходам в Гималаях до массовой скупки гособлигаций США.

В итоге одна из таких китайских «закладок» сработала. В декабре 2007 года, когда австралийская Лейбористская партия пришла к власти и сформировала кабинет во главе с Кевином Раддом, Канберра полностью отказалась от «Квадрата». Темна вода в облацех, какова роль Пекина в той первой, довольно неожиданной победе Радда — но сегодня политические аналитики сходятся в том, что весьма заметная.

Три страны провели свою первую трехстороннюю встречу — пока на уровне экспертов и незаметных чиновников внешнеполитических ведомств — в декабре 2011 года на фоне общей озабоченности в отношении Китая.

В 2015 году трехсторонний диалог был повышен до уровня министров иностранных дел.

И вот сейчас — первый трехсторонний саммит.

Соединенные Штаты и Япония являются «основной союзник вне НАТО» на основании двухстороннего договора 1989 года (Австралия, к слову, имеет этот статус по отношению к США с того же 89-го); Индия является близким стратегическим партнером обеих стран, что также закреплено системой договоров.

Между США и Индией все сложнее. Сегодня в военно-политической сфере официальным статусом «основной союзник вне НАТО» обладает Пакистан; что касается Индии, то ее привилегированный статус (STA-1 по американской классификации) относится к торгово-экономической, а не военной сфере. Впрочем, переговоры о получении Нью-Дели статуса «основной союзник вне НАТО» идут полным ходом уже несколько лет — основным барьером выступает упоминавшийся здесь такой же статус Исламабада.

Два года назад Соединенные Штаты объявили Индию «главным партнером в области обороны», предоставив Нью-Дели доступ к некоторым чувствительным технологиям защиты на том же уровне, что и «основным союзникам» США. Что касается военного сотрудничества Токио и Нью-Дели, то оно базируется на подписанной в 2008 году Совместной декларации по сотрудничеству в области безопасности, и с тех пор страны значительно углубили стратегическое и оборонное сотрудничество в самых разных формах.

Обратили внимание, что в этих маневрах трехстороннего сближения, идущих уже семь лет, не очень замечена Австралия?

Прорыв произошел в ноябре 2017 года, когда страны «Квадрата» провели первые за десять лет «консультации по вопросам, представляющим общий интерес для Индо-Тихоокеанского региона» в Маниле. К этому моменту уже существовали оборонно-политические трилатарии (трехсторонние соглашения) — не очень высокого уровня обязательств, — в состав которых входят Индия —США — Япония и Индия —Австралия — Япония.

В Австралии прямо на наших глазах разворачивается энергичная дискуссия о ее будущей внешнеполитической траектории, и прежде всего — в связи с последствиями расконсервации QSD как ключевого фактора в отношениях между Китаем и Австралией. Однако приход в главный кабинет в Канберре в августе этого года нового премьера Скотта Моррисона, сделавшего себе имя как крайне жесткий и эффективный министр охраны границ, похоже, переводит эти споры в разряд теоретических.

Об этом говорит и тот факт, что в очередной раз представители «Квадрата» собрались всего две недели назад, на полях саммита стран Восточной Азии в Сингапуре — и австралийские чиновники и эксперты были представлены там в полном объеме.

Разумеется, расконсервация «Квадрата» — отнюдь не предопределенное дело. Пекин будет оказывать максимальное давление на участников — прежде всего на Канберру, — используя все возможности местного делового лобби. Но большинство аналитиков, специализирующихся на политике в регионе, рассматривают возрождение QSD как наиболее вероятный сценарий.