Бестужево — куст из 32 деревень в Устьянском районе Архангельской области. Кто и когда пришел сюда первым из русских — новгородские ушкуйники или выходцы из Ростова Великого, в XI или в XIV веках — точно неизвестно. Известно, что красота мест, излучины рек и холмы-горы привлекали дорусские племена. Село сбегает к Устье по склонам холмов, один из которых зовется горой Золотой Бабы — так сохранилась память о становище прежних жителей, почитавших женское божество, капище которого было на вершине холма. Судя по истории это заповедник многовекового упрямого свободолюбия.

Висячий мост в Бестужево — один из самых длинных в Устьянском районе. Всего в Устьянах их около 20

В имени села — легенда о «графе Бестужеве», якобы бежавшем сюда от гнева царя с товарищами — Шалимом, Тимом, Жохом и Холопом. До сих пор части села носят их имена. Не верящие в легенду считают, что Бестужево — от «без стужи». Мол, прикрытое от ветра горой, село не знало ледяных ветров. Возможно и так, но легенда характерная. Гонимый властью «граф» бежал сюда как на Дон — местные не выдадут. Легенда живет до сих пор, но она — трансформация древней топонимики:

«…рассказывается о трех князьках, владевших тремя градками — Вежой, Полюдихой и Шалимовой. …Названия этих гор полны глубокого смысла: вежа в старорусском языке означает башню, вышку; Полюдиха могла быть связана с полюдьем — сбором дани усецкими князьками, а Шалимова происходит, наверное, от слова шоломя — гора, курган… Мысль о древнем пограничном острожке на месте нынешней Шалимовой приходит еще и потому, что существует общее название всего холма, на котором стоит деревня… — Буево, а это слово в северорусских говорах употребляется… как грань, межа, граница» (1).

Пограничники — люди с обязанностями, но и большими правами.

Из местных легенд многие о свободе и справедливости — предания о разбойниках, грабящих богатых. На горе Золотой Бабы в Бестужево «сер матер камень», под которым по легенде похоронена Катенька, жена атамана разбойников, вместе с сокровищами. В урочище Сороканда «камень синец» под которым спрятал свои сокровища атаман Лопатин. А в Девятибратском урочище девять крупных камней — окаменевших разбойников. Старожилы рассказывают, «что это не злые разбойники, а волшебники, которые помогали людям, их, наоборот, злые силы заколдовали, чтобы людям не помогали» (2). Вокруг Бестужева множество следов разбойников — борцов с богатыми и их властью.

Мудрые во власти на горьком опыте понимали, что со свободными людьми лучше договориваться. Иван Грозный дал этой земле самоуправление одной из первых. Сначала, в уставной грамоте устьянским волостям 1539 года, он ограничил царского волостеля:

«Без старост и без лучших людей волостелю и его тиуну суда не судить», «волостелины люди и боярские на пиры и на братчины незваны не ходят», «самосуд… кто поймает татя с поличным да отпустит его прочь, а волостелю и его тиуну не явит» (3).

В 1555 году царь решился уже дать устьякам, в том числе Бестужевскому (Введенскому) стану, в числе многих других, самоуправление:

«Жалуючи для тех ваших продаж и убытков… за наместничьи и волостелины доходы и… поборы… пооброчить вас деньгами… А наместникам и волостелям впредь у вас не быть, чтобы вам от наместников и волостелей… продаж и убытков не было, а нам бы в том от вас на наместников и от наместников на вас челобитья и докуки не было… учинить старост излюбленных вам меж себя управу чинить и волостелин доход собирать и к нам на срок возить… А учнете ослушатися, тех старост не изберете часа того… быть от меня в великой продаже и казни…» (4).

В обмен на доставку оброка в Москву раз в год бестужевцы сами избирали судебную и исполнительную власть.

Дальше — больше. С 1589 года как минимум 50 лет местные жили по Судебнику царя Федора Иоанновича, написанному в устьянских волостях — свободолюбивому и народному, по тем временам, документу. В Судебнике указывались методы борьбы с коррупцией и нарушениями в судах, вводилась присяга судей не брать взяток, были предусмотрены права женщин по наследованию, конокрадство становилось тягчайшим преступлением, значительно расширялся список людей за «бесчестие» (оскорбление словом и действием) которых взимались штрафы, наемные работники получали защиту от работодателя, вводилась ответственность свидетелей оговоривших невинного (5).Все это впервые! Сохранились материалы суда, по которым жители деревни Кузоверская, что неподалеку от Шангал, по Судебнику 1589 года сумели отбиться от иска священника Василия Попова — апелляционный царский суд признал их правоту (6)! Такие юридические нормы были отражением вольности, и формировали ее в дальнейшем.

Целая история как бестужевцы боролись за своего святого. Праведный Прокопий Устьянский — «о месте рождения праведного Прокопия, образе жизни и времени кончины мы решительно ничего не знаем… На берегу Устьи, неподалеку от приходского храма села Верюги (сейчас Бестужево — прим. автора)» из земли показался ивовый гроб с нетленными телом «с головою, приклоненною несколько набок, и руками, сложенными не по общепринятому обычаю, и без савана». Явившись во сне одному из жителей праведный назвался Прокопием (7). Произошли чудеса, началось почитание. Несмотря на освидетельствования 1695 и 1739 годов, в 1801 году Священный Синод запретил почитание «в связи с недостатком многих частей тела». Посчитав решение несправедливым бестужевцы продолжили почитание явочным порядком. Более того, слава святого распространилась широко за пределами губернии.

В 1919 году, столкнувшись с сопротивлением продразверстке, мощи пытались изъять красноармейцы, но крестьяне восстали и советская власть отступила. Даже при подавлении мартовского восстания 1921 года большевики не решились изъять святыню. Только в 1939 году, когда все мощи в стране были лет 10−20 как выкинуты из усыпальниц, останки праведного уничтожили в огне — но по легенде «одна бабушка» собрала обгорелые кости и спрятала их «до поры». Торжеством бестужевцев над «безбожной властью» стал возврат в начале 2000-х к часовне Прокопия Устьянского огромного, 2 на 1,5 метра, камня, на котором когда-то стояла рака с останками праведного. Углубления на его поверхности считаются целительными, «к нему приводили душевнобольных», водой из углублений «обмазывались с целью омоложения» (8).

Церкви Бестужева, 40-метровая деревянная Рождественская 1763 года постройки, и каменная Введенская 1803 года, создавали особое самоощущение жителей Бестужева. Стояли они на склоне Шалимовой горы, что добавляло им несколько десятков метров высоты, а уж какие виды открывались с колоколен — поднявшимся овладевало ощущение полета! Стояли бы они и на вершине горы, да по легенде о Прокопии Устьянском как ни завозили бревна для церкви на гору, утром они оказывались скатившимися вниз. У стен церквей проводились Никольская и Прокопьевская ярмарки — состязание труда и торговой ловкости, где «ударяли по рукам» и расходились довольными собой. Как относились к церквям местные жители говорит тот факт, что только в 1948 году советская власть решилась разобрать стоящую в центре села каменную церковь, а деревянную тронуть так и не решилась — она сгорела в 1993 году.

С традицией упрямого свободолюбия бестужевцы приняли участие в восстании 14−22 марта 1921 года вызванного продразверсткой. Выступление началось в Тавреньге Вельского уезда, распространилось до Бестужевской волости, где продолжалось дольше всего. Требования были прекратить вывоз хлеба. 17 марта бестужевцы надругались над портретами вождей, избрали «ревком», создали отряд самообороны и выпустили воззвание к другим волостям. В соседней Никифоровской волости подобное воззвание заканчивалось словами: «Комитет доводит до сведения, что Бестужевская волость с нами… Больше духа, больше бдительности, не верьте слухам провокаторов. Победа за нами близка!». Крестьяне на случай неудачи действовали по-хитрому: кричали «убивать коммунистов», но арестовывали их и держали в заложниках, а после провала восстания отпустили с миром. В поход на Вельск вперед пошли вооруженные, за ними толпа женщин и детей для мирности шествия — «где нет мужчин, а есть две женщины, одна должна идти. От уклонившихся будет конфисковано все имущество, а с самим что будет… решит отряд». После перестрелки 18 марта 1921 года с красноармейцами на окраинах Вельска отряды стали расходится бросая оружие, крестьяне прятались в лесных избушках и уезжали из губернии (9). Следствие подозревало, что за выступлением стояла партия эсеров, но первым делом было успокоить народ, и эту ниточку разматывать не стали. К суду привлекли почти 400 человек из всех волостей, некоторых приговорили условно, других к срокам от 5 до 20 лет, а 16 человек — к расстрелу. Несовершеннолетних суд освободил от ответственности.

Независимость и предприимчивость бестужевцев в годы советской власти проявились особенным образом. Без финансирования сверху, без особой технической помощи, в 1932 году здесь были построены 17 (!!!) гидроэлектростанций — на реках Верюге, Волюге, Кочкурге, Ворбазе и Соденьге. Водяные колеса и генераторы собирали сами, плотины делали из срубов, набивая их камнями. До 1946 года гидроэлектростанции исправно давали свет в школы, мастерские, клубы и библиотеки!

Сейчас нет власти, какой была советская, действие, могущее родить противодействие, едва заметно, точки приложения выбираются гибче и хитрее. Поэтому упрямое свободолюбие бестужевцев трансформировалось в высоту внутренней планки, в чистые улицы, крепкие отремонтированные избы, дачный поселок на горе, «избу народного творчества», частный завод концентрированных натуральных соков из северных ягод. Даже здешний висячий мост через Устью, как и два десятка мостов по району, в каком-то смысле дает местным детям независимость духа. Ступить на 100−150-метровый качающийся мост в сильный ветер не столько аттракцион, сколько воспитательный процесс, которого лишены городские мальчики и девочки. Однажды ураган сорвал мостки и ограждение бестужевского моста, оставив лишь стальные канаты в руку толщиной, что после ремонта добавило мужества всем по нему ходящих.

Чего добились бестужевцы своим свободолюбием за столетия? ВXIXвеке и в 1919 году — когда боролись за праведного Прокопия, в 1921 году — когда восстали против продразверстки — вроде ничего особенного. Власть казнила немногих и миловала оставшихся, вела переговоры и не замечала — живите сами. Нельзя сказать, что село живет сильно зажиточнее других. Жители работают вахтовым методом в лесу, остальные бюджетники. Удивительно, что в селе нет ни одной лодки, и рыбой, кормящей половину области, бестужевцы не увлекаются. Старинных церквей нет, как и почти везде в Устьянах. Почитание праведного Прокопия только возвращается после десятилетий гонений.

Но все эти многовековые испытания создали в людях редкую неповторимость, какой мало в других местах — переживших меньше страданий, придумавших меньше легенд, сохранивших не такую глубокую память. Направить бы в общее созидательное русло этот потенциал, как когда-то направили бестужевцы энергию воды на генераторы самодельных гидроэлектростанций-любые проекты были бы под силу этим людям!

Примечания:

1.М.И. Мильчик, Ю.С. Ушаков. Деревянная архитектура Русского Севера. М, Стройиздат, 1981 г.

2. Д.Д. Петров. Сакральная география Устьян: параллели и локальная специфика в контексте архангельского культурного ландшафта. В сборнике «Важский край» №7, Вельск, 2016, с.141−145

3. Уставная грамота Устьянским волостям 1539 г. ЧОИДР. 1907, Кн.1, с.47−51. В.В. Бовыкин. Очерки по истории местного самоуправления эпохи Ивана Грозного. СПб, 2015, с.240.

4. М.М. Богословский. Земское самоуправление на русском севере в XVII веке. М, 1909, Т.1, с.287−289. В.В. Бовыкин. Очерки по истории местного самоуправления эпохи Ивана Грозного. СПб, 2015, с.241−242

5. Судебник царя Федора Иоанновича 1589 г. Издание комиссии печатания государственных грамот и догвооровпри Московском Главном Архиве Министерства Иностранных дел.

6. М.М. Богословский. Земское самоуправление на русском севере в XVII веке. Т.1, М, 1909, с.287−289

7. Монахиня Евфимия (Пащенко). Сказания о святых подвижниках Архангельской земли. Архангельск, 2002, с.211−214.

8. Д.Д. Петров. Сакральная география Устьян: параллели и локальная специфика в контексте архангельского культурного ландшафта. В сборнике «Важский край» №7, Вельск, 2016, с.141−145

9.Т.И. Трошина. Вельское восстание. Из сборника «Крестьянский фронт. 1918−1922 гг,» М., 2018.