Как уже сообщало ИА REGNUM, в Стамбуле прошла четырехсторонняя встреча на высшем уровне по сирийскому урегулированию. В центре переговоров президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, его российского и французского коллег Владимира Путина и Эммануэля Макрона, а также канцлера Германии Ангелы Меркель находились проблемы политического разрешения продолжающейся уже семь лет войны в Сирии.

Tccb.gov.tr

Официальная часть встречи длилась три часа. Были проведены и двусторонние встречи. Кроме того, лидеры четырех стран имели возможность обсудить повестку дня во время прогулки по парку Вахдеттин. По итогам саммита состоялась пресс-конференция, на которой были озвучены важные заявления участников саммита, которые сейчас тщательно анализируются экспертами. Сделаем это и мы. Лидеры четырех стран развили кипучую энергию через личный прямой диалог с целью развернуть сирийскую ситуацию к состоянию прочного мира. Теоретически в случае выполнения заявленных задач могут возникнуть предпосылки и стартовая основа для формирования принципиально новой структуры международных отношений на Ближнем Востоке. Это продолжение «дипломатии саммитов», которую продолжил Эрдоган, создав беспрецедентный феномен, способный и дальше инициировать «вспышки» дипломатической активности на самом высшем уровне на сирийском направлении.

Напомним, что до того Москве, Анкаре и Тегерану удавалось согласовывать свои действия. Встречи между представителями этих стран в 2017 и 2018 годах — в Сочи, Астане, Тегеране, а затем снова в Сочи — сыграли в этом немаловажную роль. В Стамбуле турецкий президент предпринял согласованную с Россией и Ираном попытку материализовать формирующееся новое состояние переговорного духа, добиться того, чтобы участники нового саммита восприняли первостепенность сохранения территориальной целостности Сирии и отказа от силового решения ее проблем. И беспрецедентный факт: Анкара не пригласила на этот форум американцев. В Белом доме еще острее почувствовали, что становятся отстающими, аутсайдерами во всё более турбулентном и динамичном процессе сирийского урегулирования. Что касается иранцев, то их не позвали в Стамбул по тактическим соображениям.

Иван Шилов ИА REGNUM
Беженцы

Выделим особенности саммита. Первая: все его участники выступают против выхода США из ядерного соглашения с Ираном. Вторая: три участника — Турция, Франция и Германия — являются членами НАТО и вроде бы должны танцевать на общей свадьбе. Но по нашим наблюдениям, в Стамбуле президенты Путин и Тайип Эрдоган действовали как спарринг-партнеры. Путин говорил, что вместе с Эрдоганом проинформировал Макрона и Меркель о выполнении соглашения по Идлибу, что Франции и Германии было предложено провести международную конференцию по проблеме сирийских беженцев. При некоторых нюансах позиции глав России и Турции во многом совпадали. Это неудивительно, ведь за плечами Москвы и Анкары (и отсутствовавшего на саммите Ирана) созданный и успешно действующий астанинский формат, который долгое время фактически игнорировался Западом. Если наши предположения подтвердятся, то станет возможным начало формирования нового механизма переговоров по Сирии.

По словам Эрдогана, «будем смотреть по обстоятельствам, если он окажется полезным, значит, продолжение вполне возможно, это не замороженный проект, и, как и Астана, он может быть такого же рода, который может потребовать продолжения». В свою очередь Путин, отмечая, что «о новой встрече лидеров России, Франции, Германии и Турции на саммите не говорили, расширение участников урегулирования пошло бы на пользу Сирии», подчеркнул, что «всё возможно». Хотя тут не все столь однозначно. Берлин и Париж больше всего беспокоит проблема беженцев, хотя до стамбульского саммита они так и не предложили свою стратегию действий, ограничиваясь только политическими заявлениями общего характера. Поэтому стамбульская дипломатическая конструкция имеет для них условное значение, ведь они по сути примыкают к внешне чужому дипломатическому ресурсу и пытаются его даже размыть со ссылками на решения ООН или сколоченную США так называемую малую группу, которую пора заносить на кладбище, где похоронены разного рода альянсы, созданные Западом и некоторыми странами Ближнего Востока на сирийском направлении.

Вот почему стамбульская декларация по итогам саммита, в которой содержатся важные конструктивные заявления относительно сирийского урегулирования, приобретает знаковое международное значение. По сути, Путин и Эрдоган заставили Макрона и Меркель играть по уже сформулированным ими своим правилам, что (правда, пока только теоретически) может стимулировать принципиальный разворот европейской политики на Ближнем Востоке. Но в таком контексте саммит в Стамбуле можно рассматривать как попытку Москвы и Анкары притянуть Евросоюз еще ближе к Сирии. Сейчас же вырисовываются контуры большой стратегии России и Турции в этом регионе, которые на данном этапе выступают в роли заинтересованных партнеров и союзников, а не как исторические противники. В ситуации, когда конфликт бушует прямо у турецкой границы, а Москва и Тегеран оказывают всё большее влияние на политику региона, Анкаре приходится делать свой выбор.