Возвращение домой — один из четырёх универсальных сюжетов литературы, по Борхесу. Да и культуры, искусства в целом. Правда, можно спеть нечто солнечное, вроде «Sweet home Alabama», а можно тоскливое — вроде «No way back home», добавив к этому «Wish you were here». Константин Кеворкян — на мой взгляд, один из лучших современных публицистов — написал книгу со вторым мотивом. Написал о том, что знает, чувствует, видит. Сердцем.

Илья Репин. Украинка у плетня. 1876

Сборник его публицистики «Братья и небратья» с предисловием Юрия Полякова — о двух Украинах: родной и чужой, правильной и деформированной. Они встречаются в заметках Кеворкяна и пытаются примириться, иногда обняться даже, но не выходит. Потому что раздел проходит сразу по двум линиям — крови и глупости.

Да, Кеворкян знает, о чём пишет. К сожалению, слишком хорошо знает. Точнее, для читателя это, конечно, хорошо, потому что погружение в книгу, выданный объём информации, знание темы — всё это на высочайшем уровне. Но для Кеворкяна — к сожалению. Именно так. Потому что он был вынужден покинуть Украину — ту, что навалилась после Евромайдана. И обволокла, как бараний жир.

У книги «Братья и небратья» есть, собственно, только один недостаток: она должна была появиться раньше. Однако издатели предпочитали штамповать тексты дурковатых политологов с телеэкранов, разглагольствующих пафосно и поверхностно о том, что они толком-то никогда и не знали. Вот и выходили не книги, а размышления в духе политических ток-шоу. Скорописная, ширпотребная литература об Украине завалила рынок. Жаль. Очень жаль.

Ведь об Украине, если и говорить, то с болью. Искренней. И ещё со знанием. Так, чтобы понимать, откуда клешни растут. А иначе — лучше молчать. А для полноценного высказывания нужно обладать следующими атрибутами: знаниями, интеллектом, остротой взгляда, чувством языка.

О последнем, кстати. Язык публициста — вещь особенная. Знания могут быть, а стиля нет. К счастью, «Братья и небратья» написаны почти идеальным языком. Отчего так понимаешь в заключительных частях книги, где Кеворкян даёт абсурдистские зарисовки в стиле Хармса, но на политические темы, или юмористические заметки в духе Зощенко, а после переключается на лирические воспоминания, но не приторно лирические, а те, что погружают в онтологию детства. По сути, общего детства.

И ещё вот что важно — для мощной книги об украинском вопросе: тут, уж простите, пострадать нужно. Там — на Украине — пострадать. Как Кеворкян. Потому что страдания есть, как писал Достоевский, причина разума. А в украинском конфликте разума слишком многим и не хватило.

Кеворкян долго жил на Украине — и жил для неё плодотворно. Работал в Харькове, был депутатом горсовета (адекватным), писал заметки, возглавлял телеканал «Первая столица». А потом ничего этого не стало. Потому что Кеворкян угодил в категорию инакомыслящих. А инакомыслия любая диктатура не любит. Собственно, она и построена на уничтожении инакомыслия. Другого метода у неё нет.

Так за что, по сути, изгнали Кеворкяна из Украины? За то, что призывал к сепаратизму? К приходу российских войск? Или ратовал за утрату целостности? Нет, просто Кеворкян хотел родной Украины. Той, что для всех, а не для зомби, навязывающих одну идеологию. Той, что без войны. Той, что, получив от Союза многое, должна была двигаться дальше и развиваться. Но ничего этого не произошло.

Почему? Кеворкян подробно анализирует это в своей книге. Она есть сборник статей, колонок, написанных, что называется, по следам событий. Тем ярче чувство, тем чётче взгляд. Но это могли бы быть просто заметки на полях, notabene, нечто из серии поденщины, однако удивительным образом они сложились, эти тексты, в книгу. И произошло это благодаря личности автора — цельного, несмотря на все попытки его дезориентировать и разрушить.

Odnarodyna.org
Константин Кеворкян

В книге Кеворкяна есть очерки — прямо с места событий, а есть исторические экскурсы. Они ненавязчивые, дозированные, но очень содержательные. И сразу понятно, откуда вышли те, кто ошарашивают кострами или остаточными прощаваннями. Так, Дмитрий Донцов, идеолог украинского национализма, вдохновлялся идеями Гитлера и Муссолини.

И так подхватили зло и понесли его по хатам некоторые украинские интеллигенты, поставляющие жертвы Молоху. Их роль в украинской трагедии колоссальна. Тут Кеворкян даёт цитату из Розанова: «Насладившись в полной мере великолепным зрелищем революции, наша интеллигенция приготовилась надеть свои мехом подбитые шубы и возвращаться обратно в свои уютные хоромы, но шубы оказались украденными, а хоромы были сожжены». «В нашем случае, — заключает автор, — оказалась сожжена целая страна». Именно так, именно так.

Да, Украина — тема замусоленная. Но от неё не скрыться. Ведь там, на Украине, наши люди. В 2015 году вышел мой «Дневник русского украинца» и разлетелся по читательским библиотекам. Издай я его сейчас, такого бы спроса не было. В «Дневнике» были очерки, колонки, эссе, собранные воедино. Как и у Кеворкяна. Так вот я очень хочу, чтобы его книга «Братья и небратья» и сейчас разлетелась по библиотекам, чтобы книгу эту прочли. Не мне и не Кеворкяну это в первую очередь нужно, а тем, кто, как и мы, ищет правду.

Ведь если и читать книги об украинском вопросе, то исключительно такие — написанные со знанием и с болью. Написанные не из-за желания подзаработать или лишний раз высказаться, а чтобы выправить положение, дать честную картину и, главное, запечатлеть эпоху. Рукописи не горят. А вот пламя конфликта догорит рано или поздно. И спалит — нет оптимизма — многих. Останется пепелище. И на нём надо будет изучать конфликт. Чтобы потушить его в будущем. Чтобы не повторить ошибок.

«Украина и украинский язык, — пишет Кеворкян, — не есть выдумка большевиков. И не с украинским языком надо воевать и уж точно не с украинским народом, Гоголем или Шевченко, ибо все они — наши. Надо гнать тех, кто снова поднял на щит национал-социалиста Петлюру и его наследника национал-социалиста Бандеру. «Украинский вопрос» не сенсация и не внезапность, он возникал перед Империей неоднократно». Украинский вопрос — да, но подобраться бы нам к украинскому ответу. Позже Кеворкян замечает: «С каждым украинским регионом политический язык общения должен быть свой, не унифицированный, понятный аудитории на местах… Думать, что перезревший плод сам упадёт в руки, есть большая ошибка».

Главная трагедия русского народа, на мой взгляд, — это раскол России и Украины, братоубийственная война между своими по воле чужих. Братья стали убивать братьев, а небратья считают барыши и довольно ухмыляются.

Меж тем Николай Гоголь писал: «Знаю только то, что никак не дал бы преимущества ни малороссу перед русским, ни русскому пред малороссом. Обе природы слишком щедро одарены Богом, и, как нарочно, каждая из них порознь заключает в себе то, чего нет в другой, — явный знак, что они должны пополнить одна другую». Должны. Но смогут ли?

Хотелось бы, чтоб в итоге всё же смогли, несмотря на сломанные копья и судьбы. Однако, чтобы смочь, чтобы быть вместе, надо знать и надо чувствовать. По-настоящему. Книга Константина Кеворкяна «Братья и небратья» — тут вернейшее подспорье.