Что ждет патриарха Кирилла в квартале Фанар

Служба коммуникации Отдела внешних церковных связей Московской патриархии подтвердила встречу патриарха Московского и всея Руси Кирилла с патриархом Константинопольским Варфоломеем. Она состоится в Стамбуле 31 августа 2018 года. При этом ОВЦС напоминает, что оба предстоятеля уже общались в январе 2017 года в Швейцарии, а до того в Турции, Черногории и России.

Однако нынешний визит главы Русской православной церкви трудно назвать плановым. Он происходит на фоне «пропущенного» константинопольским патриархом приглашения. Поздним летом прошлого года Варфоломей принял в своей резиденции в квартале Фанар посла России в Турции Алексея Ерхова. Как говорилось в сообщении Константинопольского патриархата, «встреча, которая проходила в особенно дружеской атмосфере, продолжалась более часа. Темы беседы включали, но не ограничивались, отношения между Константинопольским патриархатом и Московским, Украину и приглашение патриарха Кирилла константинопольскому патриарху посетить Москву в декабре 2017 года». Речь шла об участии делегации Фанара в юбилейном Архиерейском соборе РПЦ. Но из Стамбула не приехали, а главной сенсацией собора, как отмечали некоторые российские издания, стало письмо главы непризнанной Украинской православной церкви Киевского патриархата патриарха Филарета на имя патриарха Кирилла и епископата с просьбой о примирении и преодолении раскола. Правда, очень быстро Филарет на пресс-конференции в Киеве объяснил, что его «не так поняли» и речь может идти только об автокефалии УПЦ КП.

Дальнейшее развитие событий известно. И на сегодня проблема разделенного украинского православия является самой «горячей» в отношениях Константинопольского и Московского патриархатов. Комментируя будущую встречу Кирилла и Варфоломея, заместитель председателя ОВЦС Украинской православной церкви Московского патриархата протоиерей Николай Данилевич подчеркивает, что «как для мирового православия вообще, так и для нашей Украинской православной церкви предстоящая встреча обещает быть позитивным событием», поскольку «прямой диалог глав Церквей всегда лучше, чем обмен заочными заявлениями в СМИ, что мы наблюдали до сих пор», а «в православном мире сегодня ощущается общее желание единства и консолидации, а также решения накопившихся проблем. Никто из поместных Церквей не настроен на порождение новых расколов». Однако на церковных лидеров сильное давление оказывают светские политики. Особенно это применимо в отношении Украины, где сильное желание видеть некую Единую поместную православную церковь (ЕППЦ) испытывают не только православный по вероисповеданию украинский президент Петр Порошенко, но и депутаты Верховной рады разных вер и безверия.

В контексте запущенного Порошенко в апреле этого года процесса создания ЕППЦ, по причине чего Киев хочет получить от Константинопольского патриархата томос об автокефалии, в ход идут различные прецеденты. В частности, упоминает Польское радио, «история усилий Украины получить автокефалию несколько напоминает попытки предоставить автокефалию последователям Православной церкви во II Речи Посполитой. Тогда тоже речь шла о независимости православных граждан Польши от воздействий Москвы. Православные в довоенной Польше получили автокефалию в 1924 году именно от Константинопольского патриархата». Однако здесь не следует упрощать. Напомним, что еще в 1918 году в связи с восстановлением независимости Польши патриарх Московский и всея Руси Тихон предоставил польской Православной церкви «широкую поместную автономию». В 1924 году константинопольский патриарх Григорий VII подписал томос о создании в Польше автокефальной Православной церкви. Но она не была признана Русской православной церковью.

Известно и то, что действия митрополита Варшавского Георгия, направленные на создание автокефальной Церкви в Польше, были предприняты под давлением польского правительства. Оно же обеспечило финансовую сторону вопроса подписания томоса об автокефалии. При этом в «довоенной Польше» православных после отрыва от Москвы в покое не оставили. В 1920−30-х годах в рамках политики полонизации было разрушено или конфисковано более половины православных храмов. Полонизации к тому же противостояли попытки украинизировать Польскую православную церковь, которые шли со стороны националистической части церковных деятелей украинского происхождения. Ситуация наладилась (в той мере, какая была возможна в это время) в июне 1948 года, когда после обращения польской делегация во главе с архиепископом Белостокским и Бельским Тимофеем к РПЦ со стороны последней был подписан «Акт о воссоединении Польской православной церкви с Русской православной церковью и о даровании ей автокефалии».

Сегодня двум нашим Церквям делить нечего. Ведь, как подчеркнул побывавший в Москве на торжествах по случаю крещения Руси архиепископ Вроцлавский и Щетинский Георгий, для Польской православной церкви это «и наш праздник, потому что и мы вышли из Киевской купели». Кстати, с Фанаром у православных поляков ныне тоже вполне хорошие отношения. Украинский вопрос в этом контексте заметно отличается. Слишком сильны националистические настроения у сторонников ЕППЦ, и настроены они слишком радикально. Требуется время, чтобы преодоление раскола украинского православия — а именно это сегодня стоит на первом месте — могло проходить рассудительно и в спокойной атмосфере. А пока Московскому и Константинопольскому патриархату нужно решить, что делать в промежутке, дабы не создавать нового нехорошего прецедента разделений и нестроений.