Россия стремится создать Реакционный интернационал, поддерживая правых и консерваторов не только в странах Европы, но и в США, пишет Юджин Джозеф Дионн — младший в статье для The Washington Post.

Иван Шилов ИА REGNUM
Владимир Путин

Автор отмечает, что связи между президентом России Владимиром Путиным, главой Белого дома Дональдом Трампом, сегментами как Республиканской партии, так и американского консервативного движения кажутся странными. Действительно, ведь во время холодной войны именно неприязнь к Советскому Союзу, в спецслужбах которого и работал глава Кремля, объединяла правых.

Но на самом деле в этом нет ничего не логичного, поскольку если СССР был фундаментом Коммунистического интернационала, то «путинская Россия» стала создавать «Реакционный интернационал», построенный вокруг «национализма, критики современности и презрения либеральной демократии». Среди же основных его целей можно назвать разрушение западного альянса и Европейского союза с помощью подрыва общей приверженности демократических ценностей.

«Путин, прежде всего, — оппортунист, поэтому он с радостью поддержит левые силы, когда такой шаг продвигает его цели в конкретных условиях», — подчеркивает автор, указывая, что поддержка Москвой правых обусловлена тем, что «национализм, коренящийся в русском традиционализме», обеспечивает сохранение нынешней власти.

На этот сигнал и ответили правые как в странах Европы, так и в США. Задолго до того, как попытки Москвы «избрать Трампа» на выборах 2016 года стали крупной общественно-политической темой, президент России, уверен автор, искал расположения американского оружейного лобби, христианских консерваторов и республиканцев.

Так, в марте 2017 года журналисты Алекс Альтман и Элизабет Диас дали «детальное» описание того, как Россия создавала «новые альянсы с лидирующими американскими евангелистами, законодателями и влиятельными группами, такими как НСА» — Национальная стрелковая ассоциация США. Альтман и Диас указывали на то, что евангелисты нашли с главой Кремля, «решительным противником прав ЛГБТК сообщества», общий язык на основе стремления «националистического и ультраконсервативного стремления Москвы <…> превратить постсоветское государство в бастион христианства посреди все более секуляризирующегося Запада».

Уже тогда Альтман и Диас подчеркивали роль ныне арестованной в США гражданки России Марии Бутиной, которой вменяют работу в качестве иностранного агента. Она была на переднем крае создания связей России с НСА. В 2015 году многие лидеры организации посещали Россию, где приняли участие в ежегодной выставке оружия. Такая встреча «абсурдна по сути, если учесть автократический характер России».

Президенту России не было нужды изобретать европейских правых, они появились и без него. Он с радостью помог им. И теперь канцлер Австрии Себастьян Курц, премьер-министр Венгрии Виктор Орбан и глава МВД Италии Маттео Сальвини, чья «Лига Севера» вошла в коалиционное правительство Италии теперь работают над ослаблением или уничтожением ЕС. Автор настаивает, что за фасадом простых попыток нарушить политический механизм США и ЕС стоит нечто большее: Путин двигает процесс во вполне конкретном направлении.

Углубление связей между российским правительством и элементами правых должно заставить задуматься тех консерваторов, которые прежде всего привержены демократическому укладу жизни. Готовность традиционалистов и «оружейных фанатиков» выстраивать связи с «российским диктатором» говорит о глубоком отчуждении многих правых от Западных ценностей — тех самых ценностей, которые превозносят сами правые.

Представителей Республиканской партии США должно обеспокоить заявление прогрессивного писателя Брайана Бётлера о том, что «во многих отношениях Москва поняла республиканцев лучше, чем республиканцы поняли сами себя». Глава Кремля нашел то, что «ненавидит и он, и часть правых» — либерализм.

В свою очередь, заключает автор, сторонники «прогрессивных и умеренных» взглядов не должны поддаваться на угрозы апологетов Трампа, которые заявляют, что противостояние вмешательству Путина в американские выборы может привести к возобновлению новой холодной войны. Напротив, отпор Москве — принципиальная защита демократии, плюрализма и терпимости.