Как и сколько Германия заработала на греках

За грохотом войны Трампа со всем миром совершенно незамеченным прошло одно событие, важность которого сложно переоценить. В конце июня 2018 года министры финансов Евросоюза торжественно объявили об окончании программы финансовой помощи Греции. По ней она получает последний транш на 15 млрд евро и дальше все.

Из финансовых показателей следует, что кризис преодолен, расходы сбалансированы, экономика страны пошла на поправку, и дальше из финансовой ямы Афины смогут выбираться самостоятельно. Спасательная программа ЕС признана успешной. Правда, за кадром оставлены два финансовых и один геополитический момент.

В результате «греческого экономического чуда» с момента вступления страны в ЕС в 1986 и до кризиса 2008 года ВВП страны вырос в семь раз с 50 до 350 млрд долл. Однако потом выяснилось, что собственный рост благосостояния составил всего вдвое, остальные 240 млрд оказались заемными. В результате глобального мирового кризиса реальная экономика Греции сжалась (ее ВВП упал до 200 млрд), а долги остались, достигнув 120% от ВВП, тем самым лишив страну возможности продолжения заимствований. При этом дефицит национального бюджета приближался к 24%, что означало неминуемое банкротство страны в течение буквально одного — двух лет.

Так как суверенный дефолт Афин грозил глубоким системным кризисом всей экономической системе ЕС, и даже вполне серьезно обещал запустить неостановимый развал самого Евросоюза, министры финансов его ключевых стран срочным образом разработали программу экстренного спасения и навязали ее грекам. По ней, как это водится на Западе, предполагалось «помочь деньгами», конечно же, в долг, при обязательном параллельном сокращении расходной части национального бюджета и проведения широкой программы приватизации.

Если в части выделения средств все прошло по плану — с 2010 по 2012 годы Греция получила разных кредитов на 154 млрд долл. и еще 182 млрд до 2014 года включительно, то по остальным пунктам возникли сложности. Правительство пыталось всячески уклоняться от их исполнения. После триумфального прихода к власти там правительства Ципраса был период, когда перспектива GEXIT выглядела совершенно реальной. Однако ценой больших коллективных усилий и даже немного чуда не допустить фатального сценария Брюсселю все же удалось.

И вот теперь, спустя фактически восемь лет министры финансов ЕС констатируют успешное преодоление пика кризиса. Курс лечения оказался неприятным, но эффективным. Пациент еще какое-то время продолжит соблюдать постельный режим, но в целом дела однозначно пошли на поправку. Однако простое подведение общих итогов, как всегда, показало, что медицина есть удовольствие чрезвычайно дорогое. Финансовая — в особенности.

Если не вдаваться в детали, на «экономическом чуде» греки «заработали» около 60 млрд долл. Для страны с населением в 10 млн человек это более чем серьезные деньги. Но вместе с этим они «проели» еще 351 млрд долларов долгов, которые неизбежно придется вернуть. Их отработка, при нынешнем положении греческой экономики, займет около 20 — 25 лет, в течение которых, помимо погашения основной суммы, предстоит выплатить еще около 67,5 млрд долл. процентов.

В процессе придется довести до конца еще и программу приватизации собственности, причем иностранным инвесторам, так как внутренних в стране уже практически нет. По кризисному плану, за долги Греция должна была распродать всякого имущества на 86 млрд долл. Однако по факту, как сообщает Reuters, продала всего на 4,76 млрд, пытаясь отделаться потерей второстепенных активов, вроде передачи в иностранные руки четырнадцати региональных аэропортов.

Однако сейчас придется продавать остальное. В том числе, самое вкусное и доходное. В частности, государственную газовую компанию DEPA, владеющую всей ГТС страны, а также участвующей от лица Греции в иностранных проектах. Доля государства в ней сегодня составляет 65%, но будет снижена до 15%. Кроме того, в руки зарубежных инвесторов (по слухам, в данном случае, китайских) уйдет 67-процентная доля второго по величине греческого порта Салоники, через который осуществляется перевалка подавляющей части внешнеторгового оборота страны. Вместе с крупнейшим портом — Пирей — они приносят экономике страны примерно 2,64 млрд долл. в год. Следовательно, после приватизации 1,78 млрд. из них будут уходить в доход новых владельцев.

Словом, за два десятка лет экономического благополучия, даже почти рая, теперь греки платят сокращением пенсий и социальных программ, по меньшей мере, на 40−42% и более чем двукратным повышением среднего уровня налогов. Кроме того, в результате приватизации бюджет лишится около 58−63% доходов. В связи с чем некоторые греческие экономические эксперты мрачно шутят, что теперь на протяжении срока активной жизни следующего поколения рассчитаться по долгам получится, но кушать досыта, скорее всего, не выйдет.

В свою очередь, геополитический эффект, скрытый за торжествами по поводу «успешного спасения» заключается в том, что более 90% «финансовой помощи» грекам выделил Евросоюз, в том числе примерно 78% из них дала Германия. Соответственно, сейчас львиную долю процентных платежей себе забирает тоже она.

Как заявило издание «Шпигель», с 2010 года по настоящее время прибыль Берлина от срочного кредитования Греции только по одним процентам составила в сумме свыше 4 млрд долл. С учетом прогнозов по продолжительности остальных выплат, эксперты подсчитали: всего по процентам экономика ФРГ получит от 18 до 20 млрд. К ним следует смело добавить прибыль от приватизируемых предприятий в общем объеме достигающую, по меньшей мере, 13 млрд долл. в год, что за весь период выплат даст германской экономике еще 325 млрд долл. или до 10% ее ВВП за 2017 год.

Тем самым становится понятным упорство, с которым Меркель яростно бьется за сохранение целостности Евросоюза. Да и смысл проекта «Европы двух скоростей» также проступает рельефнее. За счет подавляющего экономического доминирования в ЕС (21% напрямую и до 44% с учетом замкнутых на ФРГ экономик других стран Общей Европы по итогам 2017 года), Германия извлекает не только внешнеторговую прибыль с, так сказать, на ее взгляд, дальним зарубежьем, вроде США, Китая, России и прочих «африк», но и неплохо наживается на финансовой эксплуатации самих внутриевропейских лимитрофов. Еще в 2014—2015 годах Германии и тесно с ней связанной Австрии принадлежало в среднем до 40% всей коммерческой собственности Европы, в том числе до 65% — в странах Восточной Европы.

Иными словами, Трамп на пресс-конференции в Хельсинки вовсе не даром говорил про Германию и ЕС так, словно это одно и то же. По факту немцы Европу уже действительно купили. С той разницей, что раньше уровень официальной политической власти приводить в соответствие с фактической степенью экономического влияния было значительно проще. При необходимости в дело легко пускались войска. Сегодня приходится считаться с принципами демократии и правами человека. Впрочем, они всеобщность законов природы отменить не в состоянии, а только удлиняют сроки проявления конечного эффекта.

Вот за эти сроки Германия сейчас и борется. Так сказать, защищает свои обширные инвестиции. Сохранение, тем более повышение интеграции Евросоюза гарантирует ей не только сохранение лидирующей роли в нем, но и возможность дальнейшего расширения выгодной внутренней немецкой экономической экспансии. Что, в свою очередь, еще больше повышает ее прибыльность для экономики ФРГ. В свою очередь, распад ЕС с откатом Европы к уровню национальных границ и суверенных полномочий полувековой давности проблему контроля (и защиты) инвестиций, наоборот, усугубляет, к тому же грозя падением уровня их «рентабельности».

По этой причине Меркель за евроинтеграцию будет сражаться буквально до последнего патрона — грека, болгарина или поляка. И надо сказать, что при всех проблемах и оговорках, при всем многообразии прочих влияющих факторов и тенденций, в целом на данном историческом этапе ей это удается довольно успешно.

А политика Трампа лишь сильнее стимулирует немцев к восстановлению геополитической субъектности. Германия размером со всю Европу сразу прочно ассоциируется с Четвертым Рейхом, понятием, имеющим прочную негативную коннотацию, сразу вызывающую дружное неприятие буквально практически всеми. Но та же Германия, упакованная в форму просто лидера (пусть даже абсолютного) Единой Европы выглядит совершенно иначе. Мирно. Цивильно. Представительно. Серьезно. И больше не ассоциируется гитлеровским периодом своей истории. В сочетании с деньгами сделанных инвестиций этот момент является самым серьезным стимулом к дальнейшему поглощению немцами европейского континента именно в формате ЕС.

Впрочем, России это тоже, безусловно, выгодно. Деловые отношения с одним здравомыслящим деловым партнером выстраивать гораздо проще, чем с колхозом из 27 «равноправных переговорщиков», каждый из которых «имеет собственные интересы, требующие первоочередного удовлетворения», а некоторые из них вообще «очень сильно не по деньгам» мечтают о создании собственных империй.