Голод и ненависть к оккупантам: интервью с героем Сталинградской битвы

Москва, 22 июня, 2018, 16:48 — ИА Регнум. В День Памяти и скорби 22 июня в России вспоминают о миллионах погибших за годы Великой Отечественной войны и чествуют героев. Один из них, Николай Петрович Анашкин, участвовавший в битве за Сталинград, заявил в интервью корреспонденту ИА REGNUM, что одним из главных стимулов для него была ненависть к оккупантам, уничтожавшим мирное население.

Герою Великой Отечественной войны — 95 лет, он сражался в битве за Сталинград, воевал на Курской дуге, освобождал Белоруссию и Польшу. Сегодня Николай Петрович живёт в городе Ессентуки вместе со своей супругой Ниной Ивановной. По его словам, патриотизм — это готовность в любой момент защищать себя и государство.

В 1941 году я окончил девять классов. В это время я думал стать артиллеристом, потому что на тот момент посмотрел уже много кинофильмов о Гражданской и Первой мировой войнах, где в захватывающих и драматичных сражениях артиллеристы часто играли ключевую роль. Меня вдохновили герои этих фильмов, их бесстрашие, самоотверженность и мастерское владение техникой, и я хотел стать точно таким же артиллеристом, как они.

В октябре 1942 года мы двигались из Камышина под Сталинград, передвигаясь днём и ночью. Когда мы подобрались к Сталинграду, было уже темно. Вдруг я увидел вспышки, разрывы ракет, летящие пули — в ночи все это выглядело как иллюминация. Мне не было страшно в тот момент. Приблизившись к городу на небольшое расстояние, мы остановились и стали готовиться к наступлению. Затем 18 октября мы начали наступать. Ночью прошел дождь, и было непросто продвигаться вперед. Нашему расчёту дали в помощь целое отделение пехотинцев. Мы сразу закрепились, и несколько дней у нас шли ожесточенные бои — то мы наступали, то немцы. Это была страшная битва, вокруг нас было много раненых, убитых. Нагромождение разбитой техники — подбитых танков, машин, повозок — создавало ощущение деревни из нескольких улиц. Шла кровавая бойня, а мы продолжали наступать, ведь отступать было некуда — за нами была Волга.

Что больше всего врезалось в память, так это то, что это была жестокая и кровавая битва. Например, возле меня подбили наш танк, который шёл в наступление, и только два члена экипажа смогли выбраться, а остальные заживо сгорели. Помню, как возле нас падали тела убитых и раненых людей, когда мы двигались короткими перебежками под вражескими огнём. Когда из района Грачевой балки нашу дивизию перебросили в район Дона, я тоже натерпелся всякого ужаса. 19 ноября 1942 года наши «катюши» и остальная артиллерия нанесли мощный огневой удар по воинским позициям противника, где оборонялись румыны. Наши войска тогда прорвали немецкую оборону на узком участке и двинулись в сторону Сталинграда. Помню, наша конница на монгольских низких конях ускакала вперед, а наши пушки отстали, потому что не могли быстро ехать из-за распутицы. Мы продвигались вперед, а вокруг валялись трупы людей и коней. Наши кухни остались позади, и мы впроголодь продолжали наступление. Грязь, пот, кровь и голод были нашими постоянными спутниками. Но мы не отступали, двигались вперед, уничтожали немецкие точки, немецкую пехоту, и уже 23 ноября наш Донской фронт соединился со Сталинградским. Это было радостью для нас, хотя радость эта далась большой ценой.

5 января 1943 года меня ранили, я получил контузию и ожог второй степени. Меня лечили в медсанбате, и после выздоровления меня направили в запасный полк, а потом направили в пятую гвардейскую воздушно-десантную дивизию, которая входила тогда в состав четвертой гвардейской армии Степного фронта и участвовала в боях в районе Белгорода. 5 июля немцы прорвались на двадцать семь километров. Наша дивизия перешла в наступление, разбила немецкую дивизию «Мёртвая голова» и продолжила двигаться вперед. Сражения были жестокими и напряжёнными, солдаты с обеих сторон бились отчаянно, борьба шла за каждый клочок земли. В одном из боев, когда мы освобождали Котельву, а потом Опошню, немецкие укрепления на окраине остановили наше наступление. Тогда я вместе с миномётным расчётом, которым уже командовал на тот момент, сопровождал роту первого батальона нашего полка. Вдруг немцы открыли по нам шквальный огонь, и наша рота залегла. Обстрел продолжался, и я понял, что, если мы пролежим ещё дольше, нас всех перебьют. Со словами «За Родину! За Сталина!» я поднялся, а мои товарищи поднялись за мною вслед, мы бросились к танкам и быстро овладели окраиной Опошни. За это я был награждён медалью «За отвагу».

Второе ранение я получил на Днепре. Из Белгородской области мы продолжили наступление, перед нами оказалась Полтавская область, мы продвигались по гоголевским местам и в октябре уже были у Днепра. Бои были тяжелые. Там мы задержались до ноября, готовясь к форсированию Днепра, ведь там у немцев была крепкая оборона. Но уже в ноябре наша дивизия форсировала Днепр в районе Кременчуга, расширяя плацдарм в направлении хутора Настасьино. Этот хутор всё время переходил из рук в руки. Были большие потери как с нашей стороны, так и со стороны немцев. 18 декабря меня ранило осколком разорвавшейся мины. Этот осколок у меня до сих пор: врачи не удаляют его, потому что иначе я могу потерять возможность двигаться. С этой бедой меня до марта 1944 года отправили лечиться в Ереван, а потом уже на Первый Белорусский фронт в пятидесятый гвардейский тяжёлотанковый Новгородский полк прорыва.

Под Сталинградом одного за другим мы лишились двух командиров батареи, и только третий с нами дошёл почти до Сталинграда. Я не дошёл, ведь 5 января меня ранило, но он тогда ещё был жив и командовал батареей. Тогда мы потеряли четыре орудия и больше половины состава батареи. Многие были убиты, многие — ранены. Также я потерял там командира взвода, а командира орудия, которого ранили в живот, я перевязал и оттащил к санитарам. Товарища, который был со мною рядом, тоже убило. В битве на Курской дуге погиб командир роты старший лейтенант Сарафанюк, а на подступах к Днепру злополучный выстрел снайпера забрал у нас командира полка майора Орехова. Я и все мои однополчане тяжело пережили эту утрату. Всю войну рядом со мной ходила смерть.

У нас была эйфория, когда открыли Второй фронт. Ещё была радость, когда мы форсировали Западный Буг, освобождали Белоруссию и Польшу. Всё лето того года мы продвигались очень быстро и уже к сентябрю выполнили миссию и заняли плацдарм. Было радостно оттого, что мы уже сражались на землях других стран, спасли Польшу, а впереди маячила Пруссия. К тому же с конца 1943 года у нас появилось много новой техники, боеприпасов, из-за чего мы приободрились. Мы чувствовали, что побеждаем, что немецкая армия откатывается назад, и это была большая радость.

«Надо освободить свою землю. Закончим быстрее войну, чтобы все смогли вернуться к мирной жизни», — эти мысли придавали нам сил. Война — это убийство друг друга, и мы стремились поскорее покончить с этим. Ещё мы чувствовали поддержку всего народа, ведь нам писали письма, присылали, особенно зимой, подарки — кому варежки, кому перчатки, кому носки. Что ещё придавало сил? Когда мы наступали по Украине, то немцы, отступая, сжигали все села. Начинаешь наступать — село стоит, вдруг смотришь — пожар, пока дойдём — половина села сгорела, а когда его уже возьмешь — остаются одни трупы, уличные собаки и ещё виселицы. Немцы вешали коммунистов, партизан и всех тех, кто помогал им. Мы видели жестокость противника, мы видели, как немцы уничтожают наш народ, и тоже ожесточались. Ненависть к оккупантам была для нас ещё одним стимулом.

Ключевую роль сыграли родители, ведь они воспитали нас. В нашей семье было восемь детей, я был третьим. Старший брат был 1920 года рождения, самая младшая сестра — 1939 года. Моя мать всегда говорила: «Спасибо советской власти за то, что она помогает нам воспитывать детей». Мы были воспитаны в духе преданности Сталину: мои родители говорили, что при Сталине они стали жить лучше, чем при царе — они ведь были 1896 и 1899 гг. рождения и застали как царизм, так и советскую власть. Я не хочу критиковать советскую власть, ведь она меня воспитала, хотя, конечно, и у неё были большие просчёты. Но многодетным семьям в те времена государство действительно помогало. Например, нам давали по пять тысяч каждый год в течение пяти лет сначала после рождения одной моей сестры, потом — другой. Это было хорошей поддержкой. Ещё нам помогал начальник строительного участка, где мой отец работал плотником: нам давали дрова и тому подобное, чтобы мы меньше нуждались, помогли купить корову и выделили место для сенокоса. Корова нас просто спасала.

23 сентября 1944 года с фронта меня отправили в военно-пехотное училище в Саратов, которое я окончил в 1946 году в чине младшего лейтенанта. Я служил на различных офицерских должностях, а уже в июне 1965 года был уволен по болезни из вооруженных сил в чине майора. Уже на пенсии поступил на работу в ЖЭК Невинномысской ГРЭС — сначала работал электрослесарем, потом управдомом и начальником. В 1969 году я поступил на железную дорогу начальником Дома отдыха локомотивных бригад ст. Невинномысская, где проработал по 1988 год. После этого я окончательно уволился, потому что у меня болела жена, и о ней нужно было заботиться. Я тогда жил в Невинномысске, а в 1990 году поменял квартиру на Ессентуки, где живу и сейчас.

Эта акция, безусловно, полезна, ведь собранные средства пойдут на покупку лекарств, медицинского оборудования и реабилитацию ветеранов, которые в этом нуждаются, а россияне с «Красными гвоздиками» в День памяти и скорби смогут показать другим пример деятельной помощи. Фонд помогает очень многим. Мне, например, недавно в Москве установили новый слуховой аппарат. Его стоимость довольно высокая, но мне его выделили на средства Фонда. Многие из нашего поколения в старости становятся глухими, и меня это очень выручило. Такие организации нужны.

Напомним, как сообщало ИА REGNUM, акция «Красная гвоздика» в 2017 году стала всероссийской и сейчас проходит в 80 субъектах Российской Федерации. В 2018 году число точек, в которых можно получить значок с символикой цветка, превысило 50 тыс. по всей стране. За годы работы Фонда «Память поколений» благотворительную помощь получили более 6 500 ветеранов.

Читайте подробнее: «Красная гвоздика» — символ помощи ветеранам боевых действий