Кадр из Дмитрия Васюкова «Счастливые люди. Алтай: другая жизнь» (2017)

Горный Алтай — мир, где сплелись горы и степи, буреломная тайга и альпийские луга, бирюзовые реки и мутные потоки. Это сельский край, не похожий на монотонные российские просторы, в котором многие люди оказались способны сохранить свой образ жизни, не отягощенный городом, и одновременно — это самый посещаемый туристами уголок Сибири. И едва ли понятен постороннему — этот Алтай. В документальном кино он экзотичный, если не считать короткометражек о природе. Есть высокобюджетные, но невнятные картины, как «Чуйский тракт» от Discovery и «Путешествие к центру земли» Валдиса Пельша. Режиссер Дмитрий Васюков попытался создать первый полноценный фильм об Алтае — «Другая жизнь».

Говоря о впечатлениях от просмотра, трудно удержаться от банальных фраз. «Другая жизнь» — это алтайская мозаика, сплетенная из людей и гор, с уходящей и вновь возвращающейся зимой, в которую втиснулось слишком теплое для Сибири лето. Ничего лишнего — алтайский альбом в неторопливом изложении, серия за серией. И «Другая жизнь» — это не воображаемая городскими «деревенщиками» идиллия села. Жизнь и труд в состоянии свободы и хозяина — на горных просторах, изматывающих прижимах и бродах, на засыпанных снегом грунтовках, в Алтае вытягивает не каждый.

Фильм Васюкова понятен тем, кто сам жил на окраинах, — я много раз бродил по Алтаю, и я, честно, растроган «Другой жизнью». Дело даже не в знакомых видах с урочища Ачик, а в той естественности, с которой показаны люди Алтая — красивые и статные староверы Уймонской долины, алтайские горцы с почерневшими руками, обветренными лицами и специфическим произношением на русском. В фильме — все предельно естественно: пот, азарт охоты и растерянность деревенских от осквернения городскими туристами петроглифов и гор. И художник-странник Николай Таракай, чья, одновременно простая и космическая, фигура — достойна отдельного фильма.

В фильме нет постановочности или натянутости кадров — все как в жизни, жизни Алтая. Просмотрев все четыре серии, спокойно начинаешь все заново — здесь нет утомляющих длиннот, как в картинах Discovery о глубинке, и нет обобщений, как на федеральных телеканалах. В «Другой жизни» нет политики, но эта картина неприглядна для официоза, как советского, так и нынешнего, — с ее историями о чабанах, у которых за бесценок скупают мясо, о самопальных генераторах на ручьях, вынужденной рубке леса и разорении, которое принесли на Алтай коммунисты. «Другая жизнь» течет, как Чуя или Катунь, — то размерено, то бурно, переходя от спокойствия шорной мастерской к яростной охоте на волков, рвущих стада в морозной степи.

На широкую аудиторию Васюков вышел с работой о енисейской деревне Бахта. Это был проект с писателем Михаилом Тарковским, но итог сибиряка разочаровал; впрочем, его собственный фильм «Замороженное время» не вытянул, хотя и серьезен. «Счастливые люди. Енисей» посмотрели миллионы, а многие и пересматривают, как и фильм «Счастливые люди. Поморы». В кругах западников «Енисей» сочли картиной немца Вернера Херцега, который смонтировал из него сокращенную версию. «Русское географическое общество» попыталось самостоятельно продолжить цикл поверхностной картиной «Тува», которую некоторые записали в актив Васюкова.

«Другую жизнь» снимали на народные пожертвования — никакой помощи от чиновников. Картину показали на «Артдокфесте»; призовых номинаций фильм не получил, что и логично — «Артдокфест» не то место и не та аудитория для серьезного русского кино. Дмитрий Васюков же анонсирует новый фильм — на этот раз счастье он нашел на непростых землях Камчатки, Чукотки и Аляски — «На краю света».