При жизни его называли самым некрасивым человеком Российской Империи. Он был наследником престола, которого собственная мать объявила сумасшедшим, рыцарственным монархом, которого ненавидело свое же дворянство, царем, которого горячо любил простой народ, и, наконец, человеком, пытавшимся, подобно своему деду, Петру Великому, придать России новую форму, найти ответ на загадку, заданную его временем. Так кем был Павел Первый?

Убийство императора Павла I

Ко времени своей коронации Павел находился на престоле уже 5 месяцев. В то время ему было 42, и он должен был царствовать уже 24 года, но стараниями своей матери Екатерины Второй он был далеко отстранен от такой возможности, и вопрос даже стоял о том, что она может воспользоваться петровским правилом — указать наследника в завещании и сделать это в пользу внука, а не сына. Но получилось иначе.

Идея просвещенной монархии, по мнению Екатерины, должна была выразиться в даровании подданным конституции, о чём она сама неоднократно заявляла, работала над ней, привлекая к этому делу европейских мыслителей, но до воплощения дело так и не дошло. А конституции хотелось многим. Екатерининский двор являл собой неприкрытый и всемогущий фаворитизм, систему, при которой масса сил уходила на борьбу кланов, создававшихся вокруг того или иного любимца и его противников. Пользу государству такая система приносила с большим трудом, а ни о какой-либо внятной системе правил, по которым можно было строить свое существование, речи не шло. Как бы то ни было, Екатерина оставалась на российском престоле до самой своей смерти, а Павел все эти годы копил взаимную ненависть к ней и к порядкам, ею введенным.

Ramón
Трон Павла I

К 1797 году, когда Павел наконец был коронован, основным историческим фоном продолжала оставаться Великая Французская революция, и европейские монархии задавались вопросом, как не допустить подобного развития событий у себя. Если Екатерина в период своего царствования заботилась о распространении идей Просвещения в среде дворянства и одновременно желала, чтобы просвещенный дворянин служил монарху по зову сердца, то Павел этих принципов категорически не выносил. Просвещение как распространение новых идей о свободах, естественно присущих всем людям, он расценивал как разрушение священного образа дворянина-рыцаря, создавшего великие государства и нагло попираемого в последнее время. Причиной же этого явления Павел считал испорченность нравов дворянства, потерю им воинского духа, что и становится условием разрушения власти. По логике Павла, лучшее, что можно было сделать в такой ситуации, это восстановить рыцарственный дух. Дворянин должен был быть поставлен в жесткие условия, когда его служение воспринималось бы им не только как общественный, но и отчасти религиозный долг. Такой подход Павла многое объясняет в установленных им новшествах, начиная от преклонения перед муштрой и заканчивая привечанием всякого рода именитых беженцев из Европы, среди которых оказался и граф де Лилль, будущий король Франции Людовик XVIII.

В том же году, когда Павел был коронован, он начал яростно расправляться с теми привилегиями, которые были дарованы дворянству Екатериной. Своей жалованной грамотой она позволила дворянам относиться к службе как к делу добровольному, Павел же издал указ о придании суду дворян, уклоняющихся от гражданской или военной службы. Можно сказать, что в системе сословий Павел жесточайшим образом надавил на дворянство, резко ограничив его вольности. Одновременно его запрет на отправление барщины крестьянами более трех дней в неделю и другие облегчающие народную долю указания существенно возвысили мнение о нём простых людей, достаточно указать только запрет на продажу прислуги и крепостных без земли, а также запрет на раздел семьи при продаже.

Эти реформы стали выражением идей Павла, которые предполагали создание из беззаботного русского дворянства рыцарского ордена по лучшим, с точки зрения Павла, европейским образцам. Пример он решил показать на себе, став гроссмейстером Мальтийского ордена, то есть возглавив один из древнейших рыцарских орденов. Казалось бы, православному монарху возглавлять католический орден не пристало, но мальтийцы наследовали традиции, идущей еще от времен до разделения Церквей на Католическую и Православную. С этой позиции жест Павла приобретал еще более мощное звучание. Павел мыслил себя защитником того возвышенного духа, который оказался под угрозой после того, что мыслилось им как победительное восстание европейской черни, пришедшей к власти во Франции на волне революционного подъема.

Слом сословных перегородок поддерживался во Франции не только лучшими представителями буржуазии и аристократии, но и такими «рационалистами», как маркиз де Сад, ставившими своей целью всякое искоренение христианских добродетелей и веры. Религиозной идеей Павла было противопоставление этому процессу того, что он считал наилучшим для России да и вообще для христианской цивилизации в целом — высокой идеи служения.

Мальтийская корона императора

Историографы зачастую выставляли Павла мономаном, чудаком или даже последователем идеи-фикс, выражавшейся в бессмысленной дисциплине ради дисциплины. Но Павел вводил все свои жестокости в попытке достичь определенного душевно-духовного склада вверенного ему дворянства и страны. В идеале дворянин обязан был представлять из себя рыцаря без страха и упрека, находящегося в постоянной готовности перед Богом и государем, доброго с подчиненными и аскетичного в быту. Сам Павел был чрезвычайно религиозен, верил в то, что дело его свято; он был непритязателен и шокировал этим тех, кто привык к излишествам екатерининских времен; с народом он был добр, а с прямыми подчиненными весьма зол, и его эпоха отметилась настоящей вспышкой репрессий. Под те или иные наказания попал каждый десятый (!) дворянин Российской Империи. Та ненависть, которую испытывала к нему российская элита, не угасла и с его смертью, до сих пор многие ставят его в один ряд с Иваном Грозным и Сталиным, и судя по отношению этих исторических деятелей к элите, генезис этой ненависти понятен.

Что же касается внешней политики, Павел осознавал, что близится всеевропейская война, в которой России предстоит делать выбор между Англией и Францией. Как ни странно, его собственные предпочтения склонялись в сторону молодого императора Наполеона Бонапарта, несмотря на то, что тот был, в некотором роде, наследником революционных людей, а его графы, короли и генералы зачастую не могли похвастать высоким происхождением. Павлу, скорее всего, импонировал тот воинский дух, который культивировал Наполеон. Казалось вполне вероятным, что с этим пробившимся из сержантов императором можно будет сломить английскую политику стравливания континентальной Европы. Английская политика равновесия строилась на недопущении усиления какой-либо из европейских держав, а следовательно, делала ставку на разжигание европейских войн и дробление ставших слишком крупными континентальных центров силы. Павлу приписывают борьбу с английской политикой как личную инициативу, хотя в действительности начало этой борьбе было положено еще при Екатерине. Тем не менее практические шаги, предпринятые Павлом, заключение им направленного против Англии союза с Пруссией, Швецией и Данией, практически стали преддверием войны с этой островной державой, и к этой войне подключилась бы Франция на стороне России. Только убийство Павла разрушило эти планы, которые могли бы совершенно изменить известный нам облик Европы.

Михайловский замок в Санкт Петербурге

Дворянские заговоры против императора следовали непрерывной чередой с момента его воцарения, он воспринимал их как нечто естественное, и даже из последнего едва не вышел победителем. Последний заговор удался потому, что был поддержан кругом высокопоставленных лиц Империи, такими как вице-канцлер Никита Панин, генерал-губернатор Петербурга и глава тайной полиции Петр Пален и командиры гвардейских полков. Зачастую любят упоминать роль заинтересованной в дворцовом перевороте Англии и ее посла, подкупом склонивших исполнителей заговора к убийству, но это не вполне соответствует действительности: Павла российская элита ненавидела и без прямого вмешательства Англии.

Ворвавшиеся в Михайловский замок заговорщики предложили Павлу выбор — или отречься от престола в пользу своего сына Александра, или быть убитым. По свидетельству генерала Беннигсена, возглавлявшего ударную колонну заговорщиков, последними словами государя были:

«Я умру вашим императором!»

В ночь на 12 марта 1801 года не отрекшийся от престола Павел Первый был убит. Его царствие продлилось четыре года. Взошедший на престол его сын, Александр Первый, заявил:

«При мне всё будет, как при бабушке».