Без участия Степанакерта решить карабахский вопрос невозможно
Ереван, 2 апреля, 2018, 19:24 — ИА Регнум. О ситуации в Сирии, политике вовлеченных в конфликт государств, ситуации в Кавказском регионе, перспективах урегулирования нагорно-карабахского конфликта и позиции России редакции газеты «Ноев Ковчег» рассказал Владимир Евсеев, заведующий отделом Кавказа Института стран СНГ, директор Центра общественно-политических исследований, кандидат технических наук.
Владимир Валерьевич, насколько реально соблюдение перемирия в Сирии после принятия резолюции Советом Безопасности ООН, по Вашему мнению?
Если бы в мире работало международное право, если бы в Восточной Гуте существовало некое государство, с которым Сирия воевала, то в этом случае можно было бы надеяться на эффективность резолюции Совета Безопасности Организации Объединенных Наций. Однако в Восточной Гуте находится радикальная организация «Джебхат ан-Нусра» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), которая фактически является филиалом «Аль-Каиды» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), и для нее резолюция СБ ООН абсолютно не указ, как и для других соединений боевиков, в частности, протурецких вооруженных формирований. Поэтому данная резолюция может оказать косвенное влияние исключительно на государства, которых мы считаем спонсорами терроризма.
Какие это государства?
В частности, Саудовская Аравия, которая поддерживает «Джебхат ан-Нусру» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Но я не могу не сказать о том, что и Турция на самом деле поддерживает организации, которые очень близки к «Джебхат ан-Нусре» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Это подтверждает инцидент в Идлибе, когда был сбит российский штурмовик, а это уже второй самолет, который Россия потеряла в Сирии, и к этому причастны протурецкие вооруженные формирования.
Как и к атакам против мирного населения Латакии?
Да, к ним также причастны протурецкие вооруженные формирования. Принимая эти факты во внимание, я не стал бы преувеличивать роль данной резолюции.
Безусловно, она отражает мнение международного сообщества, которое обязательно для исполнения, но радикалы-исламисты не будут прислушиваться к тому, что решают в Нью-Йорке.
Сегодня на территории Сирии присутствуют два государства, которые имеют самое серьезное дестабилизирующее влияние. Это США, фактически прикрывающие радикалов-исламистов. Второе — Турция, воюющая в кантоне Африн под предлогом борьбы с ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Так называемая борьба с террористами «Исламского государства» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в курдском кантоне — абсурд. На самом деле Турция реализует в Африне собственные национальные интересы.
Сохранится ли треугольник Россия — Иран — Турция?
Треугольник Россия — Иран — Турция сохранится, но не потому, что Турция действительно стремится к стабилизации в Сирии, а потому, что у Турции сегодня плохие отношения с США, а последние поддерживают сирийских курдов. Процесс по сирийскому урегулированию, который развивается в этом году, к сожалению, является шагом назад по сравнению с ситуацией, которую мы имели осенью прошлого года. После определенных успехов в борьбе с «Исламским государством» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) сегодня мы имеем ситуацию, которая, возможно, даже хуже той, что была до победы над ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Достаточно посмотреть, что происходит в Восточной Гуте, Идлибе, насколько сложны и российско-турецкие отношения. Но я уверен в том, что Россия найдет вариант компромисса, удержит Турцию от американского влияния и, надеюсь, найдет свой ключ к решению вопроса сирийских курдов. Но без решения проблемы Восточной Гуты двигаться дальше нельзя, потому что это рядом с Дамаском. Рядом с сирийской столицей не должна находиться некая заноза, которая постоянно кровоточит. Поэтому до решения проблемы Восточной Гуты говорить о какой-либо стабилизации на территории Сирии трудно.
Возможна ли война Израиля против Сирии? Израиль не раз заявлял, что готов начать военные действия — насколько они реальны?
Основная проблема активности Израиля связана с тем, что Иран сегодня располагает серьезным военным присутствием на территории Сирии, причем на близких к Израилю территориях, в частности, на Голанских высотах. Ливанское движение «Хезболла» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) находится в относительной близости к израильской территории и потенциально может использовать ракеты для нанесения ударов по ней. Израиль очень беспокоит создание Ираном военной инфраструктуры, в том числе рядом с Дамаском. К сожалению, Иран порой провоцирует Израиль, и иранский беспилотник оказался в воздушном пространстве Израиля. Но ответ Израиля был неадекватный.
Израиль может угрожать, но на самом деле он не станет развязывать крупную войну. Россия, со своей стороны, в состоянии предпринять некоторые шаги, в результате которых война Израиля с Сирией окажется слишком тяжелой. Ведь в результате последней атаки Израиля один израильский самолет был сбит. А между тем за всю войну, которую Израиль вел в Ливане, был сбит всего один израильский самолет. Из этого следует, что Израиль на самом деле находится сегодня в достаточно уязвимом положении.
А что может предпринять Россия?
Попытаться убедить Иран не провоцировать Израиль, в частности, не разворачивать ракетные комплексы в сторону Израиля с территории Сирии, не нарушать воздушное пространство Израиля с использованием летательных аппаратов. Россия может жестко потребовать от Израиля прекратить удары по территории Сирии. В противном случае Россия будет вынуждена позволить сирийской армии усилить систему противовоздушной обороны, возможно, также и за счет иранских систем, что фактически будет означать неприемлемый уровень ущерба для израильской стороны.
Я полагаю, что Россия, скорее всего, не позволит Израилю начать крупномасштабную войну. Более того, Израиль к такой войне сам не готов. Ведь у него есть и другие фланги — Ливан, где находится движение «Хезболла» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), сектор Газа, внутренняя нестабильность в результате решения США о переводе своего посольства в Иерусалим. Одним словом, ситуация для Израиля не настолько благоприятная, чтобы он начинал новую, тем более крупномасштабную войну.
Я считаю, что Россия — именно то звено, которое может найти компромисс, приемлемый для обеих сторон. При посредничестве России может быть найден такой вариант, когда Израиль прекратит военные удары, а Иран не будет провоцировать Израиль на нанесение авиационных ударов.
Можно утверждать, что Россия является в регионе главным миротворцем?
Конечно. Необходимо, чтобы в этом убедились США. Я думаю, что послание Владимира Путина Федеральному собранию имеет некие основания для США задуматься о том, нужно ли идти на конфронтацию с Россией. Может быть, с Россией лучше договариваться?
Обратимся к Кавказскому региону. Грузия открыто проводит прозападную политику. Что будет со страной, если Турция выйдет из НАТО?
Для НАТО и США как сердцевины НАТО очень важен доступ к военной инфраструктуре. Именно поэтому США требуют от государств, которым продают вооружение, доступа к ней. В течение долгого времени Индия, например, не шла на это, но тем не менее сегодня допустила США к своей военной инфраструктуре.
Что означает такой доступ?
Это возможность быстрого проецирования сил, то есть быстрая переброска войск на территорию данного государства. Если под давлением со стороны Германии или других государств Турция выйдет из НАТО, а я не думаю, что она сделает это по своей воле, то интерес НАТО к Грузии значительно возрастет. Грузинская армия не настолько сильна, но Грузия имеет важное стратегическое значение на карте Кавказа.
Размещение войск НАТО на территории Грузии создаст проблему и Турции, которая может занять достаточно негативную позицию по отношению к НАТО, и России, которая имеет интересы в Южной Осетии и Абхазии. Военное присутствие НАТО в Грузии также может удерживать Азербайджан, если он решит вступить в Евразийский экономический союз, и оказывать влияние на Армению, имеющую статус партнерства с НАТО. Главное, чтобы Грузия осознавала последствия размещения войск НАТО на своей территории. А эти последствия могут быть и экономическими, и политическими, и неизвестно, насколько они будут для Грузии приемлемы. Думаю, что, как только Грузия вступит в НАТО, возврат Южной Осетии в любой форме станет для нее невозможным, Абхазии — тем более.
Ситуация в Грузии сложная в том плане, что при правлении Саакашвили именно «под него» стране давали очень дешевые кредиты, и Грузия на этих кредитах немного поднялась. Сегодня такие кредиты Грузии никто не дает. Соглашение об ассоциации с ЕС мало что реально дало. Нарастающее влияние Турции и Азербайджана делает Грузию всё менее независимым государством. Не исключено, что территорией Аджарии, например, станут управлять из Турции. Грузия может оказаться в такой ситуации, когда де-факто потеряет контроль над собственными территориями.
Насколько руководство Грузии понимает эту опасность, по Вашему мнению?
Я думаю, что грузинское руководство несколько идеализирует ситуацию. Ему кажется, что США смогут в любой момент удержать Турцию, если понадобится. Но приведу один пример. Сирийские курды тоже считали, что США никогда не допустят атак турецких войск на своей территории. Но в Африне началась операция «Оливковая ветвь», и турецкая армия стала убивать сирийских курдов. Для США главное — не союзники, а национальные интересы. По этой причине США не являются надежным партнером. И если в силу определенных интересов для США нужно будет «сдать» Грузию, они это сделают. К сожалению, в Тбилиси переоценивают роль США, как глобальную, так и региональную, а также их «спасение» от турок. Грузия может попасть в такое положение, когда на помощь не придет никто.
В этих условиях Грузии следовало бы иметь дополнительную точку опоры. Приведу еще один пример. Япония является союзником США, но это не мешает ей развивать военное сотрудничество в том числе с РФ. Грузия, к сожалению, такой опоры в лице России не имеет. Если бы она ее имела, то была бы более застрахована от непредсказуемой политики США в условиях, когда Турция и Азербайджан усиливают свое присутствие на территории Грузии. Понимания этого в Грузии сегодня нет. Надеюсь, что оно придет. Потенциальная опасность потерять территории страны де-факто и даже де-юре должна подтолкнуть грузинское руководство к более сбалансированным отношениям с Российской Федерацией и к активизации двустороннего сотрудничества, причем не только экономического, но и политического.
Поговорим о нагорно-карабахском конфликте. С одной стороны, Азербайджан продолжает бряцать оружием, с другой — предлагает возобновить переговорный процесс. Как Вы это можете прокомментировать?
Возможность организации контрнаступательной операции. Если Азербайджан нападет на Республику Арцах, нужно будет не только сдерживать наступление его войск, но и на определенных участках провести локальную наступательную операцию. В чем может состоять успех наступательной операции? Могут быть заняты определенные территории Азербайджана, которые можно будет обменять, в том числе дать возможность армянам проживать в селе Талыш. Это абсолютно ненормально, когда 500 жителей села Талыш являются внутренними беженцами. Думаю, что в случае наступления одной стороны другой стороной должна быть применена тактика наступления в ответ на наступление.
В прошлом году в СМИ активно обсуждался вопрос о сдаче неких территорий в зоне безопасности в ответ на некие обязательства азербайджанской стороны…
Эти утверждения в СМИ не соответствовали действительности. Россия не может рассматривать вопрос о сдаче неких территорий хотя бы потому, что сегодня за столом переговоров нет Степанакерта. В 1994—1995 годах Степанакерт был равноправным участником переговоров. Наверное, в том, что Степанакерт перестал быть участником переговоров, есть определенная вина Еревана. Без участия Степанакерта за столом переговоров решить карабахский вопрос невозможно. Надо, чтобы он стал равноправным участником переговоров, в противном случае как можно обменивать территории? Ведь эти территории входят в Республику Арцах, а не в Республику Армения. Ереван не может обсуждать вопрос возврата неких территорий, если на это не дал своего согласия Степанакерт. Армения должна проявить твердость и жестко потребовать включения Степанакерта в переговорный процесс. Надо вернуться к трехсторонним переговорам. Но этого сегодня недостаточно.
Недостаточно тех мер, которые принимаются по линии сопредседателей ОБСЕ. Да, действительно, уровень взаимного доверия между сопредседателями сегодня достаточно высок, в частности между российским и американским. Но решение об увеличении числа наблюдателей, что называется, погоды не делает. Нужно предпринимать шаги, которые могут снизить вероятность войны. Среди таких шагов я вижу следующие. Создание международного механизма расследования инцидентов, создание постоянных пунктов наблюдения миссии ОБСЕ. Необходимо рассмотреть вопрос об их оснащении техническими средствами контроля, чтобы выявлять, какая сторона провоцирует ситуацию, и призывать ее к ответу. Этого механизма сегодня нет. Нужно рассмотреть вопрос об отводе тяжелых вооружений. Их наличие вдоль линии фронта в условиях боевого соприкосновения неизбежно приведет к началу войны. Тяжелые вооружения должны быть отведены с учетом географии населенных пунктов. Кроме того, нужно запретить использование некоторых видов вооружения — тяжелых огнеметных систем типа «Солнцепек», реактивных систем залпового огня. Угроза их применения по Степанакерту была реальна в апреле 2016 года. Нужно запретить использование авиации вдоль линии фронта. Думаю, что государства, которые вовлечены в Минский процесс, должны взять на себя определенные обязательства. В частности, России следует пересмотреть номенклатуру поставляемых вооружений Азербайджану. Из нее должны быть исключены те вооружения, которые могут быть использованы против мирного населения. Я считаю, что такие вооружения Россия Азербайджану поставлять не должна. Аналогичные шаги должны быть предприняты другими участниками Минского процесса.
Чем вызваны, на Ваш взгляд, заявления азербайджанского президента относительно исторической принадлежности столицы Республики Армения?
Думаю, что эти заявления могут быть вызваны теми событиями, которые происходят в Ереване — переходом Армении на парламентскую форму правления. Возможно, такого рода заявления — прощупывание ситуации после того, как в Армении произошел этот переход. Президент утратил многие свои полномочия, а премьер-министр еще не назначен. И Армения пока находится в состоянии некой неопределенности.
Я думаю, что одной из причин апрельских событий 2016 года стала относительно мягкая реакция армянской стороны в ответ на провокации Азербайджана. Когда был сбит армянский вертолет, реальной реакции не было. Реальной реакции не последовало и тогда, когда был нанесен удар по зенитно-ракетному комплексу «Оса». Не всегда Армения жестко реагирует на азербайджанские провокации. И у Баку складывается впечатление, что Армения к реальному противодействию Азербайджану в случае, если он попытается силовым способом решить вопрос Нагорного Карабаха, не готова.
Азербайджан пытается определить, насколько нынешняя власть в Армении будет готова к жесткому противостоянию в условиях, когда РА, с одной стороны, является членом Евразийского экономического союза, с другой — выстраивает отношения с Западом в рамках подписанного в прошлом году соглашения. Вот эта ситуация создает у Баку иллюзию того, что Армения не сможет так же стойко защищать Республику Арцах, как это было в 2016 году.
Новая структура власти пойдет Армении на пользу, по Вашему мнению?
Я рад тому, что на основе референдума февраля прошлого года в Нагорно-Карабахской Республике было принято решение о введении президентской формы правления. Противостоять сильному врагу иначе нельзя.
Что касается Армении, думаю, что переход на парламентскую форму правления, был инициирован в определенной степени Западом, для которого Армения становится в новых условиях более управляемой. Но если говорить о возможности новой войны в зоне Нагорного Карабаха, вертикаль президентской власти является более предпочтительной. Конечно, если война начнется, поддержка придет со всей Армении. Но в условиях, когда властная вертикаль выстроена жестко, противостоять врагу легче. Тем более что Армения де-факто находится в блокаде. Как у военного эксперта, у меня есть определенные сомнения относительно того, нужно ли было переходить на парламентскую форму правления сегодня. Возможно, вначале надо было бы прорвать блокаду, добиться стабилизации в зоне Нагорного Карабаха, а уже потом переходить на парламентскую форму правления. Это мое личное мнение.