Планета Ефимов

Первое в своей жизни авиашоу я увидела в начале 2000-х годов в Чебоксарах. Тогда Чувашия, как и вся страна, тяжело приходила в себя после распада Союза и с трудом восстанавливалась. В этот депрессивный период чебоксарцы впервые увидели «Русских витязей»: уже сам гул на подлёте к городу и взрывной рокот моторов потрясали до онемения и благоговения, а у самых впечатлительных наворачивались слёзы. Тогда именно авиаторы стали для города одним из символов некогда мощной страны. И их выступление было больше, чем просто шоу: люди испытали гордость, воспряли духом. И сегодня для Чебоксар прилёт пилотажных групп (а последние годы это были «Стрижи») по-прежнему не только олицетворение благородной силы и растущей мощи России, но и многовековой мечты человека о небе — мечты, которой не может быть много. Первым в России эту мечту сделал своей профессией и делом жизни Михаил Ефимов (1881−1919): 21 марта 1910 года в Одессе он совершил первые публичные полёты на самолёте. Тогда, на одесском ипподроме, в присутствии фантастического числа зрителей — 100 тыс. человек — вершилась история.

Человек, с которого начиналась русская авиация, был простым электриком на телеграфе. Более того, он происходил из крепостных: его отец Никифор Ефимов был сыном крепостного родом из Смоленской области. Известно, что отец был в молодости на военной службе — гренадёром и героем русско-турецкой войны, что закалило его характер и передалось сыну. Как и отец на войне, рисковавший жизнью, Михаил Ефимов мог пойти на риск ради дела. Но делал он это не сломя голову, не ради славы и триумфа (хотя ничто человеческое ему, конечно, не было чуждо), а подходя к делу как экспериментатор, авантюрист и исследователь одновременно. И уже с юности проявлял задатки победителя.

К примеру, в 1908 году в только что созданном одесском аэроклубе (один из первых аэроклубов в стране, кстати) первая попытка взлететь на планере завершилась провалом. Тогда вызвался взлететь Ефремов. Перед испытанием он прочитал труды профессора Николая Жуковского и немецкого инженера Отто Лилиенталя о парящем полёте, разбирался в деталях полёта вместе с конструктором планёра. И это принесло успех, хотя планёр и продержался в небе только несколько секунд. Затем последовали другие полёты, и очень скоро Ефимова стали называть в прессе «рекордсменом по количеству полетов на планере». Были, конечно, и неудачные рискованные полёты, с серьёзными травмами, но по сравнению с мечтами о небе они казались ничтожными.

С этого времени Ефимов окончательно «заболел» небом. Хотя мальчишкой он и не мог подумать, что взлетит (во всех смыслах) столь высоко. Как и многие одесские ребята, он увлекался велоспортом, был завсегдатаем циклодрома (велотрека), а затем и сам стал выигрывать соревнования. В 18 лет вместе с братьями он пошёл учиться в железнодорожное техническое училище, устроился на работу в телеграф электриком. Поворотным моментом стало приобретение в 1907 году мотоцикла марки «Пежо», на котором он также отрабатывал навыки гонщика: разгоняясь на одесских улицах и ловя восхищённые взгляды прохожих. Здесь ему также сопутствует успех: он становится неоднократным чемпионом России по мотоциклетному спорту. Спорт, требующий выносливости, силы и упорства, закалил характер Ефимова.

В это время по России активно «гастролируют» зарубежные авиаторы, показательные полёты которых настолько пленили молодую душу, что он загорается мечтой летать «на машине, которая тяжелее воздуха». И такой взлётной площадкой для мечты становится одесский аэроклуб, созданный в 1908 году, где он начинает летать на планере.

Жажда по небу разгорается сильнее. Ради того, чтобы научиться летать, Ефимов идёт на кабальное соглашение с банкиром Ксидиасом: тот оплачивает его обучение во Франции в лётной школе легендарного пилота и конструктора Анри Фармана, за что Ефимов затем должен будет три года работать на банкира, совершая на аэроплане показательные полёты.

Во Франции его талант раскрывается с новой силой. И его берёт под опеку Фарман, лично обучая лётному делу. Здесь Ефимов совершает свой первый самостоятельный полёт, который длился 45 минут — в то время как начинающие пилоты могли продержаться в воздухе несколько минут. Также он установил рекорд по продолжительности полёта с пассажиром. Во Франции в 1910 году он становится дипломированным пилотом — первым из русских авиаторов. Фарман его также задействует как инструктора, предложив остаться в школе.

В это время его с нетерпением ждут в Одессе: Ксидиас требует начать полёты, чтобы вернуть вложения. Это означало, что он будет развлекать полётами публику, и у него не будет возможности учиться и развиваться дальше. Но расторжение контракта стоило баснословных по тем временам денег — 15 тыс. рублей. К тому же приходит известие о смерти отца, что заставляет Ефимова написать пронзительную телеграмму Фарману:

«Нужда с детства мучила меня. Приехал во Францию. Мне было тяжело и больно: у меня не было ни франка. Я терпел, думал: полечу — оценят. Прошу Ксидиаса дать больному отцу 50 рублей, дает 25. Оборвался, прошу аванс 200 рублей, дает 200 франков. Без денег умер отец, и без денег я поставил мировой рекорд с пассажиром. Эмброс (представитель Ксидиаса) говорит: «Ждите награды».

Кто оценит у нас искусство? Здесь за меня милые ученики заплатили, спасибо им… Больно и стыдно мне, первому русскому авиатору. Получил предложение ехать в Аргентину. Заработаю — все уплачу Ксидиасу. Если контракт не будет уничтожен, то не скоро увижу Россию. Прошу извинить меня».

Фарман дал в долг, и контракт с банкиром был расторгнут. Ефимов мог дальше спокойно заниматься любимым делом.

В 1910 году он возвращается в Одессу, где 21 марта состоялся его первый полёт в присутствии публики — этот день стал поворотной вехой в истории русской авиации. Это были первые в России полеты русского авиатора, которые считаются началом развития отечественной авиации. Лётным полем служил ипподром, куда хлынула чуть ли не вся Одесса, число зрителей достигало 100 тыс. человек. На самом ипподроме подготовили 25 тыс. мест — а прибыли 60 тысяч, многие заняли места за воротами. Власти, опасаясь беспорядков, приняли беспрецедентные меры безопасности: сообщалось, что прибыли 380 городовых, 44 конника, 32 надзирателя и 8 тыс. солдат. К счастью, всё обошлось.

Михаил Ефимов на аэроплане «Фарман-4» в тот день поднимался в воздух пять раз, в том числе два — с пассажирами, делая три круга на высоте 50 метров под крики «ура!». По окончании полётов лётчика подхватили на руки и долго качали, водрузив на голову лавровый венок.

«Первому русскому авиатору» — гласила надпись на венке.

После показательных полетов Ефимов написал военному министру:

«Выдвинутый судьбой в ряды первоклассных авиаторов, жду с нетерпением того момента, когда освобожденный от всякого рода контрактов и нравственных обязательств по отношению к фирме и некоторым лицам, давшим мне возможность занять нынешнее положение среди авиаторов, я предложу свои услуги моей дорогой родине».

…Имя русского лётчика долго гремело по всему миру. Ефимов выигрывал престижные международные соревнования, смог вернуть долг Фарману и купить собственный самолёт. В его арсенале — много приставок «первый». В частности, в числе первых он стал совершать виражи, спирали, пикирование и планирование с выключенным двигателем, первым в мире совершил ночной полёт, установил рекорд по продолжительности полёта с пассажиром.

Затем было предложено место главного инструктора в первой в России школе авиации (недалеко от Севастополя). Но власти не могли позволить, чтобы «простой мужик» обучал дворян: в результате «волею его императорского величества» Ефимову присваивают чин поручика авиационных войск, и он становится почетным гражданином Севастополя.

После начала первой мировой войны Ефимов попросился на фронт, где служил в отряде истребителей на Румынском фронте и летал на одноместном «Ньюпоре XI», которая считалась одной из лучших машин того времени. Тогда командование обращало внимание на «выдающиеся способности» авиатора «управлять быстроходными самолетами». Ефимов был не раз награждён: стал полным кавалером солдатского Георгиевского креста и получил орден Святой Анны третьей степени.

Ефимов также вошёл в историю и как изобретатель. К примеру, он изобрёл приспособление, которое позволяет запускать авиационный двигатель без посторонней помощи, сконструировал двухмоторный аэроплан-истребитель, но чертежи потребовал князь Александр Михайлович, и они исчезли. Его мечтой было построить собственные аэроплан и самолёт, чтобы летать, как птицы, «со всеми их виражами и садиться так же», а также создать боевые самолёты. Но не успел: жизнь оборвалась в 37 лет. В 1919 году в Одессе его схватили и казнили белогвардейцы.

В 1988 году международный планетный центр принял решение присвоить имя «Ефимов» малой планете номер 2754. В официальном извещении сообщается, что название дано «в память русского авиатора Михаила Никифоровича Ефимова (1881−1919), который в числе первых летчиков осуществил спирали и виражи».

Покорив небо, лётчик Ефимов устремился в космос.