Ювенальная юстиция в России: сибирская тяжба и уральский беспредел
В Новокузнецке пятый месяц продолжается судебный процесс над обвиняемым в «истязаниях» собственного сына отцом, а в Карпинске 15 дней пятерых детей удерживают в больнице и социально-реабилитационном центре без пояснения, какими законами руководствовались органы опеки и попечительства, отбирая детей. Обе эти истории связаны тем, что являются яркими примерами внедряемых в России механизмов ювенальной юстиции.
Ювенальная гидра — создание многоголовое и имеет множество проявлений. Но, пожалуй, главные из них — это полный запрет на воспитание детей, так как любое воспитание ювенальщиками трактуется не иначе как «насилие», приоритет прав ребёнка над правами семьи, причём «права» ребёнка определяют чиновники так, как им вздумается, и полное презрение к суверенитету семьи.
Также обе истории роднит то, что начались они с доносов «доброжелателей», в результате которых отец и кормилец семьи из Новокузнецка может отправиться за решётку от трёх до семи лет, а в Карпинске пятеро детей буквально стали «заложниками» чиновников и вынуждены страдать в социально-реабилитационном центре вне семьи и без материнской любви и опеки.
Сибирская история: от трёх до семи за «отшлёпать»
История сибирской семьи из Новокузнецка, в которой отец обвиняется в истязаниях собственного сына (ст. 117 УК РФ), поражает сознание здравомыслящего человека. Она началась с того, что один из родственников обратился в органы полиции с заявлением о том, что отец «избил» собственного ребёнка. Реакция последовала незамедлительно. По адресу прибыли органы опеки и попечительства и сотрудники полиции (это называется «межведомственное взаимодействие»). Ребёнка отобрали и поместили в социально-реабилитационный центр (СРЦ). В течение нескольких дней были проведены экспертизы, а также опрос несовершеннолетнего, правда, без присутствия законного представителя. И вскоре ребёнка вернули в семью.
Читайте также: Ювенальные кары в Новокузнецке: от трёх до семи лет за «отшлёпать»
На отца было возбуждено уголовное дело. Но даже по версии следствия выяснилось, что ужасное «избивал» на самом деле означает «отшлёпал» без всякого вреда для здоровья. То есть речь идёт о побоях, которые выведены за рамки Уголовного кодекса и являются административным правонарушением. Но так как в задачи ювенальной юстиции входит разрушение семьи, то дотошные сотрудники правоохранительных органов установили, что побои якобы наносились регулярно, причём, как сказала в прениях сторон государственный обвинитель, отец делал это «из личных неприязненных отношений».
В свою очередь отец подтвердил в суде факт того, что действительно однажды отшлёпал ребёнка, но сделал это вовсе не из «неприязненных отношений», что, по его мнению, абсурдно, а наказал ребёнка за проступок, так как хочет вырастить из него добропорядочного и законопослушного гражданина. Более того, он настаивает на том, что любил, любит и будет любить собственного сына и что наказание, как и поощрение, есть форма воспитания, которая помогает ребёнку различать добро и зло. В своём последнем слове он приводил цитаты из Библии, с которыми не поспоришь.
Надо напомнить, что процесс по делу стартовал в начале ноября 2017 года и до сих пор (!) не завершён. Последнее заседание, ожидалось, что в ходе него будет вынесен приговор, прошло 6 марта 2018 года и было одним из самых коротких. На нём было объявлено о перерыве до 28 марта, то есть суд продлится практически пять месяцев. Более того, было принято решение о привлечении к делу эксперта, а также будут повторно заслушаны показания сына обвиняемого. Если бы в деле было всё просто и ясно, оно бы не тянулось так долго. Но в том-то и дело, что всё далеко не однозначно.
Вопросы вызывают показания несовершеннолетнего, которые были получены без присутствия законных представителей ребёнка. Да и сам сын на суде отказался от показаний, записанных во время следственных мероприятий. Не меньше вопросов вызывает формулировка «из личных неприязненных отношений», которые вообще-то надо доказать. А из тех видеоматериалов, записанных отцом в ходе судебных заседаний, можно сделать вывод, что это как раз доказано не было.
Как бы то ни было, в руках судьи судьба не только одного человека, который может отправиться в места лишения свободы по «тяжёлой» статье только за то, что воспитывал ребёнка, но и судьба сына, который пусть и на время, но может лишиться отца (кстати, парню 14 лет, тот самый возраст, когда участие отца в воспитании просто необходимо!). Да и семья, оставшись без кормильца, будет вынуждена задуматься о том, как вести свой бюджет в новых реалиях.
При этом очевидно, что семья благополучная, а отец не маргинал.
И теперь суд должен принять воистину соломоново решение. А ведь весь маховик закрутился после доноса родственника и желания ювенальщиков наказать отца «по-настоящему», то есть с привлечением к уголовной ответственности, а не административному штрафу за «Побои». А ведь декриминализация побоев (всё что без вреда для здоровья) и задумывалась для того, чтобы не привлекать к уголовной ответственности тогда, когда можно обойтись более мягкими формами наказания. Да и доказать их в суде было бы проще (сам отец не отрицает того факта, что отшлёпал), а на следующий раз было бы неповадно, так как при рецидиве виновный привлекается уже к уголовной ответственности. Так что привлечённый по административной статье отец сто раз подумает, прежде чем вновь отшлёпать ребёнка, и наверняка придумает иное, не физическое наказание за проступок расшалившегося подростка.
Уральская история: детей отобрали, чтобы защитить от «домашнего тирана»?
История многодетной семьи Савченко из уральского Карпинска имеет давнюю предысторию. В 2013 году из семьи отняли всех детей за исключением грудничка. Вернули их спустя 40 дней, а на отца возбудили уголовные дела о побоях детей и вовлечении несовершеннолетних в преступную деятельность. Сам отец семейства утверждает, что невиновен, а обвинение было построено на показаниях супруги и его самого, которые были получены «под давлением». Жену обещали «лишить родительских прав и отнять детей», а его самого «обработали без синяков» в ближайшем околотке. Можно сказать, что таким образом отец выгораживает себя? Конечно. Мы вправе не верить его версии, тем более что есть решение суда. Однако нужно учесть два факта: на суде обвиняемый защищал себя самостоятельно (денег на адвоката в многодетной семье нет по определению), а суд, несмотря на требование государственного обвинителя, выбрал самую мягкую форму наказания — условное лишение свободы. А в 2016 году осуждённый и вовсе попал под амнистию.
Надо пояснить, что чета Савченко находится в браке с 2012 года, до этого у супруги был другой муж, от которого у них общие дети. То есть старшие дети для Ивана не родные.
Как бы то ни было, в 2013 году после суда ему дали понять, что процесс воспитания детей, тем более не родных, может иметь серьёзные издержки.
История повторилась в 2018 году. В конце января старший сын супруги Олег, находясь в состоянии алкогольного опьянения, напал на Ивана с ножом. Получив ранения, Иван попал в больницу, а в отношении Олега было возбуждено уголовное дело по ст. 111 УК РФ, причём обвиняемый не был заключён под стражу. В это же время органы опеки и попечительства стали проявлять повышенное внимание к семье Савченко. Сотрудницы управления социальной защиты по нескольку раз в месяц навещали семью с проверками.
Гром грянул 26 февраля. В благоустроенную квартиру, которую семья снимает на время проведения ремонта в своём доме, пришли сотрудники органов опеки и полиции. Они потребовали впустить их в дом и сообщили, что поступил сигнал о том, что в семье якобы избивают детей. Они тут же начали осматривать детей (процесс записал на видео отец, который сделал это по совету общественников, чтобы на записи было видно, что дети здоровые, упитанные и без синяков), после чего заявили, что забирают всех пятерых несовершеннолетних (от 2 до 14 лет) в больницу. При этом матери и отцу не предложили лечь в медицинское учреждение с детьми.
Читайте также: Ювенальный случай на Урале: «Такое может случиться с каждой семьёй»
На следующий день мать вызвали в управление социальной защиты города Карпинска и потребовали от неё «добровольного» заявления на помещение детей в СРЦ. Она отказалась, после чего ей разрешили всего лишь навещать детей, которые попали в инфекционное отделение Центральной городской больницы города Карпинска.
Родители, сотрудники СМИ и представители Общероссийской общественной организации защиты семьи «Родительское Всероссийское Сопротивление» (РВС), которые представляют интересы семьи Савченко, неоднократно обращались в уполномоченные органы с запросами о том, на каком основании отобрали детей, но практически безрезультатно. Никаких постановлений или иных документов, а также ссылок на конкретные законы, позволяющие принимать столь радикальные меры, предъявлено не было. Из всего, что было заявлено чиновниками, можно понять только одно: детей забрали потому, что ведётся проверка в отношении отца, на которого поступил сигнал, что он якобы бил детей. Всё. Ивана не то что ни в чём пока не обвиняют, даже не возбуждено уголовное дело, которое в обычных ситуациях возбуждается в течение нескольких дней как бесфигурантное по факту подозрения в совершении преступления.
По версии семьи Савченко, история началась после того, как Олег нанёс ножевые ранения Ивану. Савченко утверждают, что звонок на «телефон доверия» сделала несовершеннолетняя подружка Олега. Вероятно, подросток решил таким образом «выгородить» свою пассию. Взрослому это покажется смешно, но вот дети, когда нашкодят, зачастую думают, что если сообщат о всех проступках своих сверстников, то им «зачтётся».
Как бы то ни было, эта уральская история вызывает не меньше вопросов, чем сибирская. Да, семья Савченко вовсе не такая благополучная, как в Новокузнецке, но… Если правоохранительные органы считают «виновным» Ивана, то почему не возбуждено уголовное дело и он не задержан, а вместо этого детей отобрали из семьи и удерживают в госучредениях? Почему так долго ведётся проверка, ведь если речь идёт о «легко доказуемых» побоях, то впору вернуть детей и обращаться в суд? Или правоохранительные органы хотят привлечь Ивана по уголовной статье, например, за «истязания»? Иначе зачем держать детей в СРЦ, с которыми всё это время может работать психолог без присутствия законных представителей?
Вместо эпилога, до которого ещё далеко…
Накануне первого праздника весны матери детей сделали «подарок»: её положили в больницу вместе с двухлетним малышом, а четверых детей от 3 до 14 лет отправили, опять же без согласия законных представителей, в СРЦ. Семья Савченко пишет письма во все возможные инстанции с просьбой оказать содействие по возвращению детей в семью. В свою очередь вопросы есть и у общественников, которые представляют интересы Савченко, к прокуратуре Свердловской области, к Следственному комитету, который организовал проверку в отношении законности действий чиновников, к минздраву Свердловской области, так как 10 дней здоровые дети находились в медицинском учреждении, и их пребывание там не бесплатно. Из чьего кармана это оплачивалось (и продолжает оплачиваться), какие расходы несёт ФОМС?
И если в отношении Ивана, как в отношении отца из Новокузнецка, будет возбуждено уголовное дело, то мы получим кальку той истории. С теми же вопросами и возможными последствиями. Телефонный звонок «доброжелателя», суд над отцом и кормильцем семейства. И что делать матери с пятью детьми (двое из которых двух и трёх лет), которая находится в декретном отпуске, если отца осудят? Почему вместо помощи проблемная семья подвергается коллективному давлению со стороны государственных органов?
И ещё. С 2013 года, после того как Иван был осуждён, в семье Савченко не пострадал ни один ребёнок. Зато повзрослевший и «неотшлёпанный» двадцатилетний Олег напал с ножом на Ивана. Не хочется думать о плохом, но что, если потом он нападёт с ножом на другого человека, в том числе на того, кто сегодня прилагает все усилия, чтобы разрушить семью? Никто не застрахован…
Так же, как никто из нас не застрахован от того, что «доброжелатель» сообщит в «компетентные органы» о якобы «насилии в семье», после чего чиновники, нарушая все законы, вероломно вторгнутся, отнимут детей и будут глумиться над родителями, детьми и правом бездушными отписками о «действии в интересах несовершеннолетних».