Тайна занимательной физики: народное просвещение, труд и талант

Знаменитый советский популяризатор науки, Яков Исидорович Перельман, родился в городе Белосток (ныне расположен в Польше). Отец многодетной и небогатой семьи был счетоводом на фабрике, а мать преподавала в начальных классах. После смерти отца в 1883 году мать все усилия приложила к тому, чтобы дети получили достойное образование, и в 1890 году Перельман, в честь которого много лет спустя был назван лунный кратер, поступил в первый класс начальной школы, а через пять лет — в белостокское реальное училище. Примечательна характеристика, которую ему дал инспектор училища:

«Обстановка, окружавшая с самого раннего детства Перельмана, благоприятствовала его правильному развитию. Мать Перельмана — учительница по профессии, вполне знакома с правильными приемами начального обучения, умелою рукою направляла первые шаги своего сына на школьном пути, укоренив в нем очень рано твердое сознание необходимости труженической жизни. При таких условиях Перельману, одаренному отличными способностями, нетрудно было проходить курс учения средней школы».

Белостокское реальное училище славилось своими учителями: преподавание естественных наук и математики было поставлено Бунимовичем и Мазлумовым, выпускниками Петербургского университета, на самый высокий уровень. Не довольствуясь рамками обычной программы, они любили давать ученикам задачи, требовавшие сообразительности и фантазии. Именно в училище Перельман смог увидеть, как сухие научные факты в изложении талантливого преподавателя становятся предметами интереснейших опытов и легко воспринимаются учениками. К примеру, преподаватель физики Мазлумов отличался тем, что часть опытов его ученики проводили не в классе, а на природе. Был даже поставлен на одном из озер под Белостоком классический опыт Армана Физо по определению скорости распространения света.

В 1901 году Яков Перельман поступил в Лесной институт в Петербурге, учебное заведение, отличавшееся своей демократичностью: детей дворян в нем было всего 19%, а две трети состояло из выпускников реальных училищ, а не гимназистов (в реальных училищах больше внимания уделяли физико-математическим дисциплинам). В учебе Якову помогало и то, что его брат поступил в Лесной институт на три года раньше, но скоро младший Перельман оказался настолько захвачен учебой, что смог обходиться без какой-либо поддержки. Вместе со старшим братом, чтобы оплатить учебу (60 рублей в год — как две месячных зарплаты квалифицированного специалиста), Яков начал писать небольшие научно-популярные очерки в журналах «Природа и люди» и «Вокруг света» на самые разные темы. Уже по первым этим заметкам можно было понять широчайший кругозор Якова, помимо обязательных для лесотехника предметов продолжавшего интересоваться физикой, астрономией и новейшими открытиями в различных научных областях.

В институте ему опять повезло с учителями: преподававший физику профессор Лачинов вошел в историю российской науки как крупный ученый-электротехник, а математик Догмаров был профессором уже в 33 года, и методы их обоих включали в себя не только обучение фактам, но и истории их открытий, их значение в науке. От Догмарова Перельман также воспринял идею о том, что математика и физика вырабатывают у человека правильное мировоззрение.

Учась в институте, Перельман всё больше сотрудничал с редакциями научно-популярных журналов. Практически он перешел на работу в крупный журнал «Природа и люди», а в 1904 году, продолжая учебу, он стал ответственным секретарем редакции. Темы его статей опять удивительно разнообразны: астрономия, ботаника, зоология, его любимые физика и математика. При этом он не был поверхностен: одно из свидетельств тому — его заметка «Радий и загадка жизни», в которой он верно угадал значение открытия радиоактивности для будущего науки, в то время, когда многие еще гадали, не является ли она просто курьезом природы. Работа позволяла Перельману общаться с выдающимися учеными, благодаря чему он мог наращивать свою научную эрудицию.

Как студенту вуза, Перельману тогдашними правилами было запрещено печататься в газетах и журналах, поэтому он издавался под псевдонимами. Причем имена, которые он выбирал, были откровенно вымышленными и посвященными любимой альма-матер — Я. Лесной, П. Сильвестров (от лат. «лес»). Переломным стал для него 1910 год, когда он принес своему издателю Сойкину книгу, которую втайне готовил уже два года. Петр Сойкин не поверил в успех книги под названием «Занимательная физика», решив, что само словосочетание — парадоксально. Также он предупредил, что книга может стать скандальной:

«Подумайте об этом, Яков Исидорович, ведь на вас могут ополчиться не только учителя физики, но и господа из министерства просвещения…».

Неудивителен скепсис издателя: гимназическая физика считалась образцом строгой занудности, и немногое преподаватели могли преодолеть этот барьер. Тем не менее три года спустя книга вышла в свет и произвела фурор. Она была с восторгом принята научной и преподавательской общественностью. А самым главным для автора стал отзыв профессора физики Петербургского Университета Ореста Хвольсона: он только похвалил книгу, но и пожелал встретиться с автором. Воспоминания самого автора об этой встрече приводит его друг, Григорий Мишкевич, в книге «Доктор занимательных наук»:

» — Книгу вашу прочитал с превеликим удовольствием, она превосходна во всех отношениях. Я старый физик, курс в университете читаю скоро сорок лет, но, признаюсь, не представлял себе, что сей предмет может быть столь увлекательно изложен. Однако среди физиков, а я знаю многих, вашей фамилии нигде не встречал. Кто вы есть, сударь?— Я ученый лесовод первого разряда… — смущенно вымолвил Перельман.— Стало быть, вы слушали курс физики у покойного Дмитрия Александровича Лачинова? Что ж, у него было чему поучиться, физик он был отменнейший. А теперь вот что я вам скажу, господин Перельман. Лесоводов-ученых у нас предостаточно, а вот людей, которые умели бы так писать о физике, как пишете вы, нет вовсе. Мой вам настоятельнейший совет: продолжайте, обязательно продолжайте писать подобные книги и впредь!»

Даже сказания и былины находили свое место в повествовании, посвященном сухим (казалось бы) фактам. В «Занимательной физике» Перельман подводил читателя к необходимости самому ставить мысленные эксперименты, используя для этого неожиданные предположения. Или, напротив, делая необычные выводы из кажущихся привычными фактов повседневной жизни. Он мог, например, задать читателю вопрос, может ли он отличить сырое яйцо от вареного, не разбивая? Или как используется наука в спорте, развлечении, военном деле? «Занимательная физика» в результате стала ярким образцом любви автора к своему предмету, потому что настолько убедительно, широко и разнообразно описывать можно только то, чем не просто «интересуешься», а то, что любишь, чем живешь и чему посвятил все силы своей души. Именно это свойство характера определило то, что Яков Перельман занялся после революции.

С 1918 по 1922 года он последовательно, а иногда и одновременно, преподавал физику и математику в Петроградском рабочем политехникуме, Псковском педагогическом институте, Петроградском коммунистическом университете, Петроградском энерготехникуме и Высшем военно-морском училище. Советское правительство, которое ставило задачу резкого подъема образовательного уровня всего населения (декрет «О ликвидации безграмотности» был принят в декабре 1919-го), привлекло к учебе огромное число выходцев из малообразованных слоев общества. Перельман воспринял задачу обучения молодых крестьян и рабочих как вызов. Эта работа была как раз по нему. Здесь он мог выразить свои навыки и убеждения популяризатора, применить на практике то, чему были посвящены его статьи и книги.

Перельман не только оформлял свои лекции многочисленными историческими и литературными примерами, но и делал своими руками учебные пособия, которые иллюстрировали основные физические законы.

В 1924 году Перельман принял участие в работе московской «Секции межпланетных сообщений», в числе членов которой были Циолковский, Ветчинкин, Цандер, Рынин — выдающиеся ученые, без которых невозможно представить себе развитие русской космонавтики, ракето‑ и авиастроения.

Перельман продолжал выпускать научно-популярные книги, на страницах которых совмещал научные примеры с историческими и его литературными, на его страницах говорили Фалес и Архимед, Леонардо, Пушкин, Гоголь, Чехов, Толстой, Лейбниц, Ньютон, Ломоносов, Жюль Верн, Герберт Уэллс, Марк Твен, и все они помогали читающему понимать достижения науки, воспринимать ее не в отрыве, а как живое и развивающееся человеческое знание. Работал он и в Группе изучения реактивного движения (участники «ГИРД» в шутку называли себя «Группой Инженеров, Работающих Даром»), участвовал в разработке первой противоградной ракеты. Работу Перельмана в популяризации ракетной техники невозможно переоценить, без группы «ГИРД» не было бы ни первого искусственного спутника, ни полета Гагарина, ни реактивной артиллерийской установки «Катюша».

К маю 1941 года Яков Перельман завершил подготовку новых изданий «Занимательной физики» и «Межпланетных путешествий». Начавшаяся уже через два месяца Великая Отечественная война заставила его, как и всех граждан СССР, отдать всего себя защите Родины. 1 июля 1941 года Перельман, которому было почти 60 лет, пришел в Петроградский райвоенкомат с предложением стать инструктором по подготовке войсковых и флотских разведчиков. Перельман преподавал основные принципы ориентирования на местности без приборов, правила оптики, применяемые при ведении прицельного огня и использовании метательного оружия. Его учениками были красноармейцы, морские пехотинцы, ополченцы, партизаны.

Сомкнувшееся вокруг Ленинграда блокадное кольцо вскоре сделало холод и голод невыносимыми. Перельман, который сознательно не эвакуировался из города, продолжал работать инструктором до последней возможности. Своему другу и биографу Григорию Мишкевичу Перельман рассказал, как однажды, в конце декабря 1941 года, возле дома, где он жил, взорвалась немецкая авиабомба. Зайдя в свою квартиру, завесив одеялами выбитые окна, он заметил, что осколок снаряда пробил висящую на стене карту Европы точно в том месте, где была означена Германия. «Отмерено, взвешено, исчислено», — мысленно процитировал Перельман Священное Писание, уверенный, что таким и будет конец фашизма.

В январе 1942 года у Перельмана уже не было сил продолжать работать. 18 января того же года умерла от истощения его жена, дежурившая в госпитале, а 16 марта скончался и сам Яков Перельман.

Книги его остались самым замечательном памятником его труда. На русском языке издано более 12 миллионов экземпляров, и еще почти миллион — на 21 языке народов СССР, а также на 18 зарубежных языках. Его книги продолжают издаваться до сих пор. Перельман не имел никаких званий и степеней в науке, но труд популяризации знаний оказался образцом новаторского подхода и стал примером, вдохновляющим поколения.