Генезис «революции достоинства» — «Украинство...» Глава XX

В «Британском медицинском журнале» (British Medical Journal) за 1971 год опубликован доклад некоего доктора Рональда Гибсона. В сноске, сопровождающей этот доклад, сказано, что предлагаемый читателю текст был произнесен доктором Гибсоном на общем собрании Медицинского общества города Портмунда. Гибсон начал свой доклад словами: «Позвольте мне сначала предложить вам четыре цитаты».

Далее Гибсон привел следующие высказывания.

Приведя эти четыре высказывания, горячо одобренные аудиторией, Гибсон сообщил, что первое из них заимствовано у Сократа, жившего в V веке до н. э., второе — у Гесиода, жившего в VIII веке до н. э., третье — у египетского жреца Ипувера, жившего в XIX веке до н. э., а четвертое было обнаружено на глиняном горшке, который археологи, проводившие раскопки в Вавилоне, датируют ХХХ веком до н. э.

Это реальное выступление доктора Гибсона, опубликованное в авторитетном британском журнале, стало очень популярным. И постоянно цитируется теми, кто хочет высмеять разного рода алармистов, тревожащихся по поводу современной им молодежи.

Но разве констатация того, что так называемый конфликт поколений имеет очень длинную историю, что ему столько же лет, сколько самому человечеству, опровергает само наличие этого конфликта? А также то, что при определенном состоянии общества этот конфликт может иметь губительные последствия? Ведь все, кто в разных формах обсуждали этот конфликт, опирались на конкретный тревожащий их материал. Не на пустом месте бил тревогу, например, наш великий русский писатель Иван Тургенев в своем романе «Отцы и дети».

И конфликт поколений, и эстафета поколений — это реальность, требующая своего осмысления. Далеко не всегда конфликт поколений обретает сокрушительный характер. Советское поколение 1930-х годов, например, завидовало своим отцам, делавшим революцию и воевавшим в Гражданскую войну. Оно стремилось перенять их опыт и проявить себя столь же героически, как отцы, а, возможно, и более героически. Так и произошло в годы Великой Отечественной войны. Эстафета поколений была передана должным образом. Говорилось о том, что мальчики иных веков будут плакать ночью о времени большевиков, сами эти мальчики клялись пасть в боях, чтобы от Испании до Африки сияла их великая Родина. Это — один тип передачи эстафеты поколений.

Фактически такой же тип передачи поколенческой эстафеты описывает Владимир Высоцкий, рисуя образ послевоенных мальчишек, которым хотелось под танки. Да, у Высоцкого эти мальчишки, не имея возможности воспроизвести героический опыт отцов, становятся на криминальный путь. Но делают они это, не теряя крайне позитивного отношения к отцовскому опыту.

В другой своей песне Высоцкий говорит о том, как подрастающая молодежь читает романтическую литературу, стремясь походить на героев прошлого, то есть опять-таки перенимая через культуру предшествующие образцы героического человеческого поведения.

Антуан де Сент-Экзюпери, рассуждая об этом же, говорит, что «дурная участь ждет и мое войско, если я не буду поддерживать в нем преемственность поколений и не сделаю его династией без смутных времен. <…> Любовью, пробуждающей любовь, передают люди накопленное наследство. Но отторгните один-единственный раз одно поколение от другого, и любовь умрет».

Слом эстафеты поколений — удел определенных эпох, эпох упадка. И, по-видимому, все цитаты, приведенные доктором Гибсоном, отражают настроения таких, достаточно надломленных, исторических эпох. Иначе называемых смутными или темными временами.

Не только Иван Сергеевич Тургенев, но и другой классик русской литературы, Михаил Юрьевич Лермонтов, обсуждая конфликт поколений, пишет о презрении потомков к предкам.

И прах наш, с строгостью судьи и гражданина,Потомок оскорбит презрительным стихом,Насмешкой горькою обманутого сынаНад промотавшимся отцом.

Но, констатируя такое презрение, Лермонтов перед этим фиксирует специфическое состояние отцов, которые действительно промотались в высшем смысле этого слова: «Богаты мы, едва из колыбели, Ошибками отцов и поздним их умом». Как иначе могут относиться потомки к таким предкам?

Таким образом, эстафета поколений — отношения между отцами и детьми, предками и потомками — может иметь разный характер в разные исторические эпохи. Наверное, при этом существует легкий фон всевременной ворчливости, с которой старшие смотрят на молодежь, а молодежь на старших. Но не этот фон определяет отношения между поколениями. И нельзя прятаться от различий в историческом содержании отношений между предками и потомками, ссылаясь на нечто извечное, присущее и Сократу, и Гесиоду, и древнеегипетскому жрецу, и вавилонскому писцу. Ну, а раз имеет место извечное, значит, острой проблемы нет?

Есть эта проблема. Человечество может по-разному осуществлять эстафету поколений. И наполнять разным содержанием конфликт между поколениями. В зависимости от того, как оно это делает, историческое движение может приобретать разный характер. Оно может быть радостно-восходящим или уныло-застойным. А может быть и надрывно злобным, что характерно для так называемых темных веков.

Образ Крысолова, уводящего детей из города Гамельна, относится к числу наиболее трагических и поучительных образов.

Существовала древняя легенда о так называемом Гамельнском дудочнике, который избавил город Гамельн от крыс с помощью колдовства, и которому магистрат города Гамельна не выплатил обещанную награду. Тогда дудочник увел из Гамельна городских детей, которые сгинули бесследно. В легенде даже сообщается точная дата этого события — 26 июня 1284 года. Иногда в позднейших источниках называются другие даты (22 июля 1376 года или 20 июня 1484 года). Но всегда почему-то имеет место точная датировка. В XIX веке представители немецкого романтизма Карл Людвиг фон Арним и Клеменс Брентано де ла Рош познакомили европейское общество с легендой о Крысолове, опубликовав ее наряду с другими легендами.

С тех пор различные вариации на эту тему создают самые разные литераторы — от Гёте до Стругацких. Интересную вариацию на данную тему создала наша поэтесса Марина Цветаева. В ее вариации главным является тоскливость города Гамельна, не способного передавать эстафету детям, жаждущим чего-то героического.

Легенда о дудочнике, уводящем детей из города, существует в разных регионах земного шара. И, видимо, восходит к древнейшим мифическим поверьям. Но здесь хотелось бы обсудить не эту важнейшую культурологическую традицию, отражающую некую сущностную глубочайшую проблематику, связанную с передачей эстафеты поколений, а специфическое использование молодежного фактора, а значит, и конфликта поколений в определенных политических целях.

Молодежь всегда была в первых рядах любых революций. И это вполне понятно. Но очень долгое время молодежь не предлагали рассматривать как отдельный автономный фактор, имеющий решающее значение. И Великая французская революция конца ХVIII века, и Великая Октябрьская революция начала ХХ века не были революциями молодежи, хотя молодежь играла в этих революциях крайне серьезную роль. Лидеры революции были в основном очень молоды, но они не придавали этой молодости решающего значения. Говорилось о том, что локомотивами революции являются определенные классы (буржуазия или пролетариат), чьи представители могут быть разновозрастными. И что интересы этих крупных классов выражают определенные партии (якобинцы или большевики), чьи лидеры могут иметь разный возраст. Лидер Кубинской революции Фидель Кастро был молод, а лидер индийской национально-освободительной борьбы Махатма Ганди молод не был. И никто до определенного времени не рассматривал возраст лидеров или возрастные характеристики авангардных групп населения как решающую характеристику, раскрывающую содержание революционного процесса.

Особые ставки на молодежь стали делаться различными интеллектуально-политическими направлениями, по преимуществу западными, после того как по разным причинам потерялась актуальность иных ставок — прежде всего, ставки на западный пролетариат и его революционную сущность. Произошло ли это потому, что сильным мира сего на Западе надо было увести революционную энергию с правильного пролетарского направления на направления иные и тупиковые (так считают твердокаменные марксисты) или же потому, что в новом обществе, как его ни называй, пролетариат потерял прежнее революционное значение (так считают представители Франкфуртской школы, маоисты, троцкисты, ситуационисты, анархисты и многие другие политические течения), — это отдельный вопрос, который находится за рамками данного обсуждения. Важно, что это произошло и было озвучено очень и очень многими. Например, таким властителем умов своего времени, как писатель и философ Жан-Поль Сартр (1905−1980), осмысливавший природу молодежных бунтов второй половины ХХ века и, в том числе, так называемого французского Красного мая — студенческой революции 1968 года. В ходе этой революции студенты поддержали массовые забастовки французских рабочих, однако эта поддержка не повлекла за собой настоящей смычки рабочего класса и студенчества. Революция захлебнулась и, по сути, сработала на цели того самого американского империализма, который студенты яростно осуждали (в результате Красного мая генерал де Голль уже не смог проводить дальше свой в существенной степени антиамериканский курс).

Впрочем, еще в конце 1940-х годов Борис Виан (1920−1959) — французский прозаик, поэт, джазовый музыкант и певец, автор знаменитого в ту эпоху романа «Я приду плюнуть на ваши могилы», сжигавшегося поборниками нравственности, а также романов «У всех мертвых одинаковая кожа», «Уничтожим всех уродов», — противопоставлял Сартровской идее ответственности идею безответственности, невзрослости и игры. Эти идеи Виана не могли иметь общезначимости в эпоху после Второй мировой войны, когда слишком живы еще были фундаментальные принципы антифашистского Сопротивления. Но в дальнейшем была проделана большая работа по насаждению в европейское общество именно виановских идей безответственности, невзрослости и игры.

Крупный французский драматург Жан Ануй в своих пьесах («Антигона», «Жаворонок» и другие) противопоставляет осмысленному движению к каким-то целям — молодежные бессмысленный бунт и максимализм как настоящие двигатели истории. Антигона Ануя, в отличие от античной Антигоны, руководствуется именно таким максимализмом, заявляя: «Я хочу всего и сразу». Ануевская Жанна д’Арк руководствуется, в конечном счете, не интересами своей родины, Франции, которая от нее отступилась, а своим нежеланием дожить до старости, влачась по пути компромисса и погружаясь в житейскую обыденность.

Пока Жан-Поль Сартр, поддерживая студентов-революционеров, настаивал на их ответственности, сами революционеры всё более руководствовались идеями Виана и глумились над Сартром.

Постепенно в политическую жизнь Запада всё активнее вторгались художественные течения 1920−1930-х годов — прежде всего, дадаизм и сюрреализм. Молодежи всё в большей степени навязывалась контркультурная линия поведения. Сартр описывает один из ярких контркультурных эпизодов молодежной революции 1968 года. В этом описании фигурирует некий преподаватель, спросивший студентов, что они хотят обсудить. Студенты сказали, что хотят обсуждать современный театр. Преподаватель спросил студентов, хотят ли они обсуждать творчество их великого их современника Бертольта Брехта, стоявшего на марксистско-революционных позициях. Студенты заорали, что Брехт — это старый горшок, и тогда уж надо обсуждать Расина, представителя французского классицизма XVIII века. Тогда преподаватель предложил обсудить театр жизни (Living Theater). Студенты одобрили эту идею, но сказали, что Living Theater надо не обсуждать, а делать. И начали раздеваться. Преподаватель, о фиаско которого рассказывает Сартр, сказал, что в этом случае он не нужен. И ушел. Сартр подчеркивает, что преподаватель был очень популярен среди студентов, и что студенческая выходка была направлена не против конкретного преподавателя, что она носила именно контркультурный характер.

19 июня 1968 года в журнале Nouvel Observateur было опубликовано интервью с Жаном-Полем Сартром. Оно называлось «Бастилии Раймона Арона». Это интервью было ответом на серию статей Раймона Арона, известного антикоммуниста и соратника Збигнева Бжезинского. Арон, учившийся вместе с Сартром в привилегированном высшем гуманитарном учебном заведении École normale, противопоставлял классовой теории марксизма свою теорию единого индустриального общества. Он утверждал, что научно-техническая революция ведет к отмиранию классовой борьбы. События Красного мая Арон рассматривал как свидетельства «трагической непрочности социальных структур» (имеются в виду, прежде всего, классовые структуры). Арон считал, что Красный май — это явление скорее биологическое, чем социальное. И что главное его содержание — конфликт поколений. Становясь на сторону философии и идеологии потребительства, Арон обращал внимание на фальшь антипотребительских студенческих манифестаций, то есть на то, что студенты совершенно не хотят отказываться от того, что дарует им общество потребления. И что в основе новых молодежных контркультурных движений лежит эмоциональный и моральный бунт, не переводимый на политический язык и являющийся поэтому чем-то средним между коллективным сумасшествием и коллективной же психодрамой. Сартр ответил Арону оскорблениями, но через девять лет, в 1977 году, фактически признал справедливость оценок Арона. Оговорив, что эти оценки всё равно для него слишком идеологичны, Сартр вынужден был отметить, что в них есть определенная правда.

Одним из идеологов, провозгласивших молодежность как решающую характеристику революционности, был, конечно же, Герберт Маркузе (1898−1979). Утверждение Маркузе о том, что рабочий класс потерял революционность, и что свергнуть капитализм способны студенты, безработные и разного рода меньшинства, горячо поддерживались радикальной частью французской молодежи, участвовавшей в студенческой революции 1968 года. Сартр не соглашался с Маркузе, называя его концепцию маргинализацией революционного движения и революционным пессимизмом.

Однако реальный исторический опыт показал, что революционный пессимизм Маркузе со временем получил всё большую власть над умами, так же как концепция Бориса Виана, в основу которой закладывались невзрослость, безответственность и игра как важнейшие свойства революционной молодежи. В сущности, эта концепция и оказалась реализована как в контркультурных американских молодежных движениях хиппи и панков, так и в молодежных европейских контркультурных движениях, в том числе, и в движении Красного мая.

Не поняв, что молодежный бунт основан на автономизации молодежи, ее превращении из важной возрастной группы в движущую политическую силу (еще раз подчеркнем, что такое превращение — странное и коварное новшество ХХ века), нельзя ничего понять ни в украинской майданной оргии, превратившей молодежь в автономный фактор и провозгласившей знаменитое «они же дети», ни в оранжевых революциях, идущих по всему миру, ни в молодежной оргиастичности движения Навального.

Выше мы уже оговаривали единство взглядов Збигнева Бжезинского и Раймона Арона. А также то, что для Арона автономизация молодежного движения, превращающая молодежь в политическую альфу и омегу этого движения, — это ломка непрочных социальных структур, это биологизация социума, это нечто среднее между коллективным сумасшествием и коллективной психодрамой. Осудив за это молодежное французское движение 1968 года, Бжезинский, Арон и другие задались вопросом о том, нельзя ли превратить всё это вместе взятое: ломку социальных структур, биологизацию, коллективный дурдом и коллективную психодраму — в управляемое явление, позволяющее свергать ненужные Западу режимы и приводить к власти ставленников Запада.

Окончательный ответ на этот вопрос дал теоретик оранжевых революций Джин Шарп и все ревнители патологизации революционности — превращения ее в анархию, в оргию перверсивных групп и, наконец, в специфическую молодежную оргию.

Такая деструктивная ставка на молодежь основана на хорошо известном подростковом синдроме. То есть на том, что в определенном возрасте подросток стремится разорвать связи со взрослыми, причем зачастую такой разрыв не связан с действительным внутренним человеческим взрослением. Последнее обстоятельство представляется наиболее важным. Одно дело — когда реально взрослеющий молодой человек стремится к настоящей самостоятельности. И совсем другое дело — когда подросток (кстати, такой герой описан в одноименном романе Достоевского) не взрослеет реально, а напротив, закрепляет в ходе своего бунта против взрослых свою фундаментальную невзрослость. В последнем случае подросток, взрослея, остается взрослым ребенком, вечно недовольным и при этом сочетающим свое недовольство со слепотой и беспомощностью. Известный швейцарский психолог Карл Густав Юнг (1875−1961) назвал своих современников, страдающих вышеописанными качествами, «безмерно разросшимся и раздувшимся детским садом».

Но в эпоху Юнга инфантилизм еще не носил столь мощного и всеобъемлющего характера, как в наше время, когда психологическая незрелость, проявляемая и в общении друг с другом, и в образе жизни, и в мышлении, и в привычках, и в ориентации на культурные эталоны, начинает носить подозрительно беспрецедентный характер. И, право, впору выдвинуть смелую гипотезу о том, что кому-то такой незрелый подростковый тип личности нужен для далеко идущих целей.

Ставку на подобного инфантила иногда называют «Проектом Великого инквизитора». Великий инквизитор — это мрачный персонаж, описанный Достоевским в его «Братьях Карамазовых», где говорится о том, что общество будущего будет диктатурой немногих, опекающих большинство, превращенное в беспомощных, незрелых, подростковых инфантилов, то есть в людей, страдающих подростковым синдромом.

Подросток, особо внимательно изучаемый теми, кто хочет построить большую политику на подростковом синдроме, объективно раздираем внутренним конфликтом, конфликтом между двумя слагаемыми его самосознания. Одно из этих слагаемых диктует подростку жажду самостоятельности, отклонение от стандартного поведения, выход за «флажки», превращение себя из опекаемой фигуры в хозяина собственной жизни, необходимость идти ради этого наперекор родительской воле и воле старого общества. Другое слагаемое того же подросткового самосознания — это детская потребность в защите и руководстве.

На самом деле подросток, манифестирующий свою абсолютную независимость, внутренне предельно зависим, готов впитывать любые транслируемые ему якобы альтернативные мнения и модели поведения, жаждет ориентации на какой-нибудь дееспособный авторитет, боится страстно желаемой свободы и хочет передать ее в чьи-то руки. Бунтуя против родителей и социальных норм, подросток одновременно очень хочет чьей-то подсказки. Стремясь к романтике, он одновременно жаждет безопасности. Когда это противоречие разрешается в процессе правильного взросления и обретения чувства ответственности, подростковый синдром уходит. В противном случае он сопровождает человека всю жизнь. И побуждает его искать защитника, поводыря.

Растерянного подростка очень легко оседлать, им легко манипулировать. Он раб своего подросткового синдрома и своего страха перед жизнью. Он жаждет избавления от одиночества и одновременно шарахается в сторону от любой нормативной коллективности, требующей от него дисциплины и ответственности. Тоскуя от собственной неполноценности, такой подросток может неожиданно кинуться в оголтелую и одновременно беспомощную псевдосамостоятельность, стать грубым и агрессивным, скандальным, самовлюбленным, эгоистичным. Тогда он отказывается от помощи и замыкается в своих подростковых, оторванных от жизни представлениях. Достаточно пробить эту его защиту для того, чтобы он потащился за кем угодно, причем проявляя на коротких интервалах времени достаточно высокую и оголтелую яростность.

Среди подростковых неврозов важное место занимает так называемый невроз достоинства. Известно, что подростку, обуреваемому тем подростковым синдромом, который мы вкратце описали выше, свойственно надрывное отстаивание своего достоинства, причем такое отстаивание, которое зачастую не имеет ничего общего с достоинством как таковым. Невротические защиты подростка обладают своими специфическими чертами. Подросток — это несформированная личность, которая жаждет быть сформированной и начинает открепляться от всего того, что ей мешает сформироваться. Отсюда подростковые противоречия. Подростки, одержимые рассматриваемым неврозом, зациклены на себе, считают себя центром Вселенной и способны сочетать предельный эгоизм с преданностью и самопожертвованием. Они яростно вступают в любовные отношения и столь же яростно и внезапно обрывают их. Они включаются в различные сообщества и одновременно страстно жаждут одиночества. Они готовы подчиниться лидеру, но одержимы негативизмом по отношению к власти. Как, впрочем, и ко всему нормативному. Они вполне способны сочетать предельный эгоистический материализм с абсолютным идеализмом. Они могут шарахаться от аскетизма к распущенности примитивного типа. Они могут проявлять одновременно предельную грубость и бесцеремонность и невероятную ранимость.

Психологические защиты, формируемые у подростка, могут превратиться из источников стабильности в источники саморазрушения.

Профессионалы, занимающиеся подростками, приводят такой показательный разговор подростка со своей матерью.

Кому-то, видимо, надо превратить подростковую специфику в фактор большой политики. И именно это отрабатывается повсеместно — на украинском майдане, на наших российских улицах и площадях, в ходе ближневосточных оранжевых революций. Подростковый период носит совершенно особый и ярко кризисный характер. Подросток теряет детскую легкость и приобретает непривлекательную и раздражающую его неуклюжесть, у него возникают гормональные и иные трудности, порождающие проблемы функционирования всех внутренних органов. Отсюда утомляемость и сонливость. Гормональные всплески вызывают переходы от апатии к возбуждению. Подросток чувствует себя несовершенным, пытается стать лучше и страдает от неспособности это сделать. Зачастую он говорит себе: «Раз я не могу стать лучше, стану хуже». И его поведение начинает определяться этой волей к самоухудшению, демонстрацией того, что он самый плохой человек на свете. Подросток невероятно раним и обуреваем навязчивой идеей о том, что за ним чуть ли не круглосуточно наблюдают. Он остро переживает свои ошибки. Его стремление избавиться от родительской опеки приводит к разрушению старых авторитетов. Отсутствие же новых авторитетов порождает в подростке жажду на что-нибудь опереться. Эта жажда делает подростка жертвой любой взрослой уверенности, проявляемой теми, кто начинает вдруг его хвалить. Родители для подростка перестают быть тем, чем были. Подросток обожал мать, а теперь рассматривает ее как средоточие разного рода предрассудков. Любые споры между родителями четко улавливаются и гипертрофируются. В итоге происходит отчуждение от родителей, сопровождаемое страданием по поводу порожденного этим отчуждением одиночества. Резко возрастает суицидальность. Показное безразличие подростка таит в себе жадное и требовательное внимание ко всему, что связано с оценкой подростка окружающим его миром. Всё это порождает особый феномен защиты подростком своего чувства собственного достоинства.

Эта защита, являющаяся необходимым слагаемым любой стабильной и дееспособной личности, приобретает у подростка характер невроза. Невроз подросткового достоинства подробно описан — и, видимо, востребован политиками, имеющими свои далеко идущие цели.

Оговорив всё это, перейдем к рассмотрению того, как именно вышеописанный синдром был использован авторами проекта «Украинство».

В знаменитом советском кукольном мультфильме «Кто сказал «мяу»?» наивный щенок пытается, говоря научным языком, определить источник, подающий сигнал под названием «мяу». Щенок натыкается на разные источники, способные подавать звуковые сигналы. Это петух, мышонок, большой пес, пчела, рыба, лягушка. Обращаясь к таким источникам звуковых сигналов, щенок обнаруживает, что эти источники не могут подать сигнал «мяу», что они подают другие сигналы («кукареку», «гав-гав», «ква-ква» и так далее). После долгого поиска источника, выдающего беспокоящий щенка сигнал (науку, исследующую процедуры такого поиска, называют эвристикой), щенок, наконец, натыкается на котенка, который действительно говорит «мяу». То есть щенок распознает источник волнующего его загадочного сигнала.

Нас интересует не «мяу», а другой странный сигнал, который был кем-то послан в украинскую, да и не только украинскую, уличную среду и породил весьма масштабный отклик — майданное беснование. Это «мяу», которое мы ищем эвристическим методом, — «революция достоинства». Смотришь на беснующиеся толпы, состоящие из людей, существенным образом потерявших не только достоинство, но и человеческий облик, и спрашиваешь себя: «Почему это должно называться революцией достоинства? С понятием «достоинство» связаны представления о сдержанности, соблюдении не только правовых, но и этических, культурных и иных норм, недопустимости выхода за рамки того, что именуется респектабельным поведением. А тут воют, подпрыгивают, корчатся в судорогах, вопят с искаженными лицами «москаляку на гиляку» и называют всё это достоинством. Почему? И кто впервые сказал это «мяу», назвав разнузданность, распущенность, беснование — отстаиванием «достоинства»?»

Прежде всего, необходимо оговорить, что все эти безумства можно назвать отстаиванием достоинства, только если речь идет о подростковом неврозе отстаивания достоинства. То есть о поведении подростка, который весьма специфически понимает и само это достоинство, и то, как его надо отстаивать. Если главным героем украинской, и не только украинской «революции достоинства» является невротизированный подросток, — тогда понятно, как связаны его безумства с отстаиванием достоинства, при том что достоинство по определению не совместимо с безумством. Так бесновались и беснуются люди, мировоззрение, а точнее, мировосприятие которых задается подростковой невротической триадой Бориса Виана: безответственность, незрелость, игра.

Так беснуются, чтобы плевать на могилы (напомним, что так называлась одна из книг Виана), уничтожать уродов (другая книга того же автора). Так реализуют подростковый невротический комплекс, превращая его в деструктивный политический фактор. Иного смысла в словосочетании «революция достоинства» нет и не может быть, если речь идет о бесновании, осуществляемом с целью защиты достоинства, с таким беснованием несовместимого в принципе.

Итак, мы установили, что именно означает это «мяу» про «революцию достоинства». Но кто сказал данное «мяу»? Как оно начало звучать на площадях и стало ключевой мантрой майдана? Почему оно начинает звучать на других квазимайданных площадках — наших и зарубежных?

Когда начинаешь искать источник данного «мяу», то обнаруживаешь в числе сказавших его Аскольда Лозинского, президента организации «Украинский конгрессовый комитет Америки» (УККА) с 1990 по 2000 годы.

Аскольд Лозинский — главный консультант кинофильма «Непокоренный» об украинском коллаборационисте Романе Шухевиче. Этот фильм был снят при поддержке УККА и при участии киностудии художественных фильмов им. А. Довженко. Кстати, при поддержке УККА вышел также фильм «Владыко Андрей» о жизненном пути грекокатолического митрополита Андрея Шептицкого, сотрудничавшего с фашистами в годы Великой Отечественной войны.

Но в начале — о той организации, президентом которой являлся Аскольд Лозинский. «Украинский конгрессовый комитет Америки» (The Ukrainian Congress Committee of America) основан в США в 1940 году. УККА на протяжении долгих лет считается наиболее массовой украинской националистической зарубежной организацией. Согласно информации с сайта УККА, сегодня эта организация представляет интересы более одного миллиона американцев украинского происхождения.

Есть события, выпукло иллюстрирующие, какое значение придает совокупный Запад (конкретно — США) «украинскому фактору» в своей антироссийской игре. Одно из таких событий — 75-летний юбилей УККА, с помпой отмеченный в 2015 году не где-нибудь, а в Капитолии.

20 мая 2015 года почтить УККА в связи с 75-летием собралась группа американских конгрессменов от обеих ведущих политических партий, представители американского правительства, представители украинской православной и католической церквей, бывшие послы США на Украине, члены различных общественных организаций. В числе именитых участников были замминистра иностранных дел Украины Сергей Кислица, конгрессмены Майкл Тернер, Робин Келли, Брендан Бойл, Билл Паскрелл, Пол Тонко, а также заместитель помощника госсекретаря США Эрик Рубин, посол Литвы в США Зигмантас Павиленис, бывшие послы США на Украине Роман Попадюк, Джон Хербст и Уильям Миллер, председатель Фонда памяти жертв коммунизма Ли Эдвардс и многие другие. Сразу бросается в глаза, что приглашенные на данное мероприятие лица никак не могут быть отнесены к друзьям России.

В мае далекого 1940 года УККА, на юбилей которого собрались в Капитолии высокие гости, возложил на себя функции своего предшественника — общественно-политической организации «Объединение Украинских Организаций Америки» (ОУОА), действовавшей с октября 1922-го по май 1940 года и истощенной к концу своего существования внутренними противоречиями.

Нужно отметить, что украинские националистические зарубежные организации формировались из нескольких крупных потоков украинских эмигрантов.

Первый поток — украинцы, бежавшие за рубеж после Октябрьской революции, в ходе гражданской войны на Украине, а также после распада Австро-Венгрии.

Второй поток — те, кто бежал за рубеж в момент, когда Западная Украина вошла в состав СССР.

Третий поток — те, кто оказался за рубежом после поражения немецких фашистов и их украинских приспешников. Собственно, речь идет как раз об этих приспешниках.

США и Великобритания начали консолидировать вчерашних коллаборационистов на основе антикоммунизма буквально в первые же дни после капитуляции гитлеровской Германии. Коллаборационисты были у них, можно сказать, под рукой. Например, бежавшие в Германию украинские националисты к осени 1945 года оказались сосредоточены в основном в американской и английской зонах оккупации — в городах Мюнхене, Аугсбурге, Миттенвальде, Регенсбурге, Новом Ульме и прилегающих районах. Английская и американская администрация создали для них целую сеть лагерей, предоставив им статус «перемещенных лиц» («ди-пи»). Только в американской зоне оккупации, главным образом в Баварии, было более 80 лагерей «ди-пи».

31 октября 1945 года с разрешения Главного штаба американской армии в городе Ашаффенбурге было проведено собрание украинских националистов. В нем участвовали представители ОУН (организация, деятельность которой запрещена в РФ), униатского и автокефального духовенства из американской, английской и французской зон оккупации. Итогом стало создание Центрального представительства украинской эмиграции в Германии (ЦПУЭН). Представительство это установило контакты с украинскими националистическими организациями США и Канады, в том числе, с УККА.

А в апреле 1946 года направляемые США украинские, белорусские, литовские, армянские, татарские, венгерские, болгарские, хорватские и др. националисты собрались в Мюнхене и приняли решение о создании Антибольшевистского блока народов (АБН). Организацию возглавил украинец Ярослав Стецько. Штаб-квартира АБН разместилась в Мюнхене, в здании бандеровского центра по Цепеллинштрассе, 67.

Украинские националисты были нужны США как инструмент борьбы с СССР. Если говорить конкретно об УККА, то эта организация стояла у истоков украиноязычного вещания на радио «Свобода» и «Голос Америки». В годы холодной войны УККА отличался жесткой антисоветской риторикой. После развала Советского Союза он перенаправил свои усилия на насаждение той специфической украинской рыночной демократии, которая обернулась потом майданами и бандеризацией Украины.

Долгое время после Второй мировой войны УККА возглавлял бывший сотрудник американской разведки Лев Добрянский. А его дочь и политический соратник — Пола Добрянски — занимала должность заместителя госсекретаря США при Буше-младшем с 2001 по 2009 годы.

Стоит обратить внимание на то, что одной из партнерских организаций УККА является «Братство дивизии «Галичина» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), вскоре после создания переименованное в «Братство воинов I дивизии Украинской национальной армии (УНА)» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Приведем выдержку из статьи, опубликованной в еженедельнике дивизии СС «Галичина» от 28 апреля 1944 года и посвященной годовщине создания этой дивизии: «Мы уверены, что каждый стрелок имеет запечатленную в сердце одну самую большую, непоколебимую веру: плечом к плечу с народами Европы победить Москву! А в победе над Москвой — существование, развитие, самобытность Украины осуществимы!»

О чем говорили участники торжественного мероприятия, собравшиеся по случаю 75-летия УККА?

Нынешний президент УККА Тамара Олексий указала, что «сегодня Украина стоит на линии фронта в защиту демократии. Нет большего риска для демократического мира, чем продолжающаяся агрессия со стороны Российской Федерации и ее ставленников против территориальной целостности Украины». По словам г-жи Олексий, члены УККА должны твердо поддерживать Украину, «представлять интересы нашей украинской общины Америки и с честью служить нашей новой Родине — Соединенным Штатам Америки».

Восхвалял УККА и Евгений Чолий, президент Всемирного конгресса украинцев (ВКУ). Данная организация была создана в 1967 году в Нью-Йорке и первоначально называлась The World Congress of Free Ukrainians, а свое нынешнее название получила в 1993 году. Штаб-квартира ВКУ находится сегодня в Канаде. Членами ВКУ являются представители украинских диаспор из 48 стран мира. УККА и ВКУ — это два эмигрантских украинских мощнейших центра, работающие в тесной связке друг с другом и одинаково окормляемые и западными правительствами, и западными спецслужбами. Выступая на 75-летии УККА, Чолий подчеркнул, что УККА «успешно объединил и организовал несколько волн украинской иммиграции в Соединенные Штаты, а также их потомков». Как отметил Чолий, мечты, чаяния и усилия украинских иммигрантов направлены одновременно на то, чтобы осуществлять вклад «в благополучие страны своего выбора — Соединенных Штатов», и на то, чтобы помочь своей духовной родине, Украине, стать «по-настоящему независимым, суверенным, демократическим, современным европейским государством».

Чолий похвалил УККА за многолетнее содействие «порабощенным народам» в их борьбе с репрессивными авторитарными режимами. УККА, по его словам, «выступал в поддержку диссидентов, которых заставляли молчать, а сегодня активно создает прочную базу поддержки среди американских правительственных чиновников и американской общественности для нового поколения украинцев на Украине, которые видят свое будущее в сообществе свободных и демократических западных наций».

В завершение Чолий выразил надежду, что УККА сделает всё возможное, чтобы Закон о поддержке свободы Украины, принятый Конгрессом в 2014 году, был полностью реализован. Иными словами, что свое веское слово скажут, наконец, Соединенные Штаты, которые «эффективно помогают Украине защитить не только свою территориальную целостность, но и наши основные ценности демократии, самоопределения наций и основных прав и свобод человека, которые жестоко нарушаются авторитарным режимом современной России».

Выступил на юбилее УККА и Аскольд Лозинский — бывший президент этой организации, на имя которого мы наткнулись, занявшись поиском ответа на вопрос, кто сказал «мяу» (в нашем случае «мяу» — это «революция достоинства»). Свою речь на юбилее УККУ Лозинский начал с адресации к тексту статьи «Российский империализм и мир во всем мире», написанной в 1943 году одним из высокопоставленных американских чиновников (имя чиновника он почему-то не счел нужным назвать). Иронию экс-президента УККА вызвали такие слова из этой статьи: «Никогда в истории Россия не вела агрессивных войн, а напротив, являлась жертвой многих иностранных агрессивных нападений». Данное высказывание Лозинский прокомментировал так: «Прочитав это, я спросил себя: «Дипломатия или глупость?». Комментарий вызвал смех и оживленную реакцию аудитории.

Завершил свое выступление г-н Лозинский так: «Я хотел бы попросить государство и Белый Дом помочь Украине. God bless America, God bless Ukraine! Пусть Бог благословит Украину таким образом, чтобы она обрела безопасность и процветание, которыми мы как американцы располагаем. Слава Украине!».

«Героям слава!» — хором ответил зал.

Вот что представляет собой УККА, возглавлявшийся в определенное время Лозинским. Вот эскизный портрет того «котенка», который сказал свое «мяу», оно же «революция достоинства».

А теперь об этом «мяу».

23 октября 2014 года украинский интернет-портал «День» разместил статью, в которой приводились следующие слова Аскольда Лозинского:

Наш поиск показал, что Лозинский не первый «мяукнул» на тему о некоем странном «достоинстве».

Уже в декабре 2013 года тот же интернет-портал «День» назвал события украинского Евромайдана «Революцией достоинства» («Революція гідності», Revolution of dignity). Красивое название было подхвачено.

28 февраля 2014 года в издании «Украинская правда» вышла статья «От революции достоинства к достойной жизни».

3 марта 2014 года на украинском канале ICTV был показан документальный фильм «Революция достоинства».

В апреле 2014 года посол США на Украине Джеффри Пайетт в своем интервью российскому телеканалу «Дождь» порекомендовал сохранить столь звучное название Евромайдана для учебников истории. Дипломат высказался так: «Учебники истории будут думать, как назвать эту революцию… Мне больше всего нравится вариант — революция достоинства. Потому что люди пытались вернуть себе достоинство… Украинцы протестовали не против России или не против Америки, они протестовали за то, чтобы защитить свое достоинство».

Если мы продолжим поиск, то легко убедимся, что тему достоинства поднял еще в 2012 году Борис Гудзяк — президент Украинского Католического университета, грекокатолический священник украинского происхождения, родившийся в США в семье украинских эмигрантов. В своем интервью изданию Форбс-Украина Гудзяк заявил: «Сегодня каждый из нас нуждается в глубинном осознании своего национального достоинства. Скажите: «Я не утрачу, не продам и не променяю своего достоинства. И готов за это заплатить надлежащую цену».

В разгар Евромайдана, 27 января 2014 года, на официальном информационном ресурсе Украинской грекокатолической церкви появилось обращение верховного архиепископа УГКЦ Святослава Шевчука. Шевчук подчеркнул, что власть не может не считаться с народом Украины, «миллионы людей нельзя называть экстремистами. Миллионы людей — это граждане Украины, которых нужно уважать и слушать». Не совсем понятно, о каких миллионах идет речь, ведь на майдане (даже если иметь в виду не только Киев, но и другие города, где проходили «акции сторонников евроинтеграции») явно не было такого числа участников. Но, наверное, мы имеем дело с такой концепцией достоинства, в которой не находится места ни честности, ни объективности, ни многому другому.

Далее глава грекокатоликов обратился к униатским священнослужителям (которые, как известно, поддержали «революционный народ») с такими словами: «Мы знаем сердце нашего народа, который мудр, долготерпелив и уважает свое достоинство».

В завершение Святослав Шевчук сказал: «То, что происходит сегодня, — уже не просто Евромайдан, это революция достоинства на всех просторах независимой Украины. И пока тот (власть или оппозиция), кто захочет представлять народ в органах государственной власти или в политических партиях, не поймет ощущение его достоинства, украинцы ему никогда не выразят своего доверия».

То есть в коротком обращении Шевчук трижды употребил слово «достоинство», делая на нем явный акцент.

Идеология майдана и название «революция достоинства» не только активно распространялись представителями УГКЦ, но и, можно сказать, творчески развивались. В какой-то момент майдан в их проповедях предстал как христианская мистерия!

Так, униатский священник Васыль Рудейко, служивший несколько месяцев на майдане капелланом, описал в своем интервью майдан как таинство крещения, фактически приравняв его к некоей инициации:

Заметим, что Васыль Рудейко произнес эту тираду не в ноябре-декабре 2013 года, а в феврале 2015-го, когда последствия майдана были ясны уже абсолютно всем. То есть Рудейко оправдывает и незаконное свержение власти с опорой на радикальный нацизм в лице «Правого сектора» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), и реки крови, пролитые в Донбассе вследствие госпереворота, осуществленного благодаря майдану.

Впрочем, это можно было бы считать частным мнением чрезмерно воодушевленного революционными событиями священника, если бы несколькими месяцами ранее, 20 ноября 2014 года, глава УГКЦ Святослав Шевчук не отпраздновал годовщину майдана всенощными бдениями перед мощами папы Иоанна Павла II.

«Празднуя годовщину Майдана, мы будем переживать ночные бдения», — объявил глава УГКЦ. И призвал свою паству: «Придите, чтобы вместе отпраздновать годовщину Майдана. Чтобы по-христиански переосмыслить всё то, что мы пережили и увидели в течение этого года».

Как мы видим, униатское духовенство, говорящее о гуманизме, общечеловеческих ценностях и достоинстве, фактически является частью радикальных националистических сил, исповедующих идеологию Бандеры и Шухевича. Вот слова еще одного представителя УГКЦ, о. Петра Бурака: «В «Правый сектор» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) я попал неслучайно. Еще с 2002 года я был главным капелланом всеукраинской организации «Тризуб имени Степана Бандеры» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Учитывая, что именно «тризубовцы» на Майдане составили костяк «Правого сектора» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), я автоматически стал главным капелланом этой партии».

Отвечая на вопрос, каким же образом священник может приветствовать убийства мирных жителей, Бурак сказал: «Война — не грех для тех, на чьей стороне правда. Именно поэтому я был на Майдане, именно поэтому уже целый год живу в лагере добровольческого корпуса и постоянно езжу в зону АТО».

Не будем забывать, что уже к маю 1947 года бежавшие из СССР после своего поражения бандеровцы-униаты, получив поддержку США, Англии и Франции, создали на территории Западной Германии в лагерях для перемещенных лиц более 100 грекокатолических приходов, в которых образа Иисуса Христа и Марии размещались рядом с желто-голубыми полотнищами и оуновскими трезубцами.

За океаном антисоветская деятельность униатского клира получила высокую поддержку Ватикана. В США — Чикаго, Филадельфии, Стемфорде — были созданы новые епархии униатской церкви. Параллельный процесс учреждения епархий шел в Канаде при активном содействии папы Пия XII.

Таким образом, сформированная нацистами в годы Второй мировой войны украинская националистическая агентура фактически досталась в наследство американцам. Благополучно перебравшись через океан, украинские националисты обосновались в стране победившей демократии и перешли под контроль ЦРУ. Сейчас об этом говорится открыто и даже не без гордости: «Их [украинских националистов] поместили в лагерь для перемещенных лиц. И там они немедленно стали создавать различные организации: молодежные, женские, политические, а цель у них была одна — создать фронт борьбы с коммунизмом за пределами Украины».

«Архитекторы» и устроители Евромайдана всё более и более отчетливо предстают перед нами как единая и консолидированная сила, чье единство основывается на глубоком общем консенсусе, получающая поддержку из одного источника, говорящая на одном политическом языке. Именно из этого источника «мяукнули» на тему о «революции достоинства». Мощность структур, подавших этот сигнал, объясняет силу воздействия сигнала на тех, кому он был послан. Тем более, что данный сигнал никоим образом не был случайным, спонтанным, порожденным эмоциональным состоянием посылающих его сил и структур. Сигнал формировали, основываясь на соответствующей теории и подкрепляющих ее психологических свойствах той среды, куда сигнал посылался. Сформировавшие сигнал специалисты имели большой опыт французской студенческой революции 1968 года, хиппи, панков, анархистско-ситуационистских оргий. Они в свое время и формировали соответствующие движения, программируя их на деструктивность и тупиковость и проверяя, на что именно такие движения реагируют.

Решающим штрихом создаваемой нами аналитической картины, она же — генезис «революции достоинства», является высказывание, сделанное задолго до Евромайдана. Это высказывание, конечно же, не является первым в череде тех «мяуканий» на тему о подростковом невротическом достоинстве, которое старательными усилиями «мяукающих» превратило подростковый невроз в большую уличную политику. Повторяем, были и Виан, и Маркузе, и Арон, этот друг и соратник Бжезинского. Но всё же приводимое ниже высказывание Бжезинского достойным образом завершает данный аналитический эскиз.

В 2008 году Збигнев Бжезинский издал свою книгу «Еще один шанс. Три президента и кризис американской сверхдержавы», которая, по сути, являлась политическим наставлением будущему президенту США Бараку Обаме. Отдельная глава под названием «Глобальное политическое пробуждение» содержала, в том числе, рекомендации американскому руководству, как сформировать определенный образ США, который следует далее транслировать на внешний мир. Характерно, что тема «революции достоинства» впервые возникает именно в этих рекомендациях.

Строя методику запуска контролируемых Америкой «цветных революций», Бжезинский «подсказывает» идущему к власти Обаме и его команде:

Основной опорой будущих революций политолог считает «неустойчивую молодежь «третьего мира», объясняя наличие этой группы демографическим взрывом, произошедшим во всем мире примерно за 25 лет до написания Бжезинским его книги. Группа эта, заряженная революционным нетерпением, и есть, по мнению Бжезинского, потенциальные революционеры, «эквивалент воинствующего пролетариата XIX и XX веков».

Политическую активность данной группы Бжезинский объясняет наличием определенного уровня грамотности, которого не было в мире еще совсем недавно, а также наличием глобальных средств массовой информации и массовой коммуникации.

Бжезинский прекрасно осознает, что накопившееся негодование этого «эквивалента воинствующего пролетариата» из стран «третьего мира» обращено прежде всего на Соединенные Штаты Америки. Поэтому Бжезинский предлагает действовать по принципу: «Если процесс остановить нельзя, то его нужно возглавить». США должны возглавить энергию негодования («глобальное политическое пробуждение») и направить в верное русло — вот основной тезис Бжезинского.

По мнению Бжезинского, для того чтобы управлять глобальной прослойкой молодежи «третьего мира» (а Украину США относят к странам «третьего мира», не сомневайтесь!) — образованной, но не находящей места под солнцем, — совсем необязательно иметь всеобъемлющую политико-философскую доктрину, такую, каковой был марксизм в XIX — начале XX века. При верном подходе потенциальных революционеров можно увлечь именно идеей «всеобщего чувства человеческого достоинства». А разогрев их этой «мулькой», направить далее политические страсти в необходимое тебе русло.

Каждый раз, когда из политической непрозрачности, внутри которой взращиваются такие эмбрионы, как революция достоинства, выныривает Збигнев Бжезинский, возникает несколько типичных реакций на это имя.

Одна из этих реакций — преуменьшение роли Бжезинского. Те, кто так реагирует на его имя, говорят: «Кто такой этот ваш Бжезинский? Да, он когда-то был авторитетным советником президента США Джимми Картера и влиял на многое. Но потом он стал просто авторитетным экспертом и не более того. Демонизация Бжезинского, преувеличение его роли — любимый ход разного рода перевозбужденных конспирологов. Да и вообще, Бжезинский в последние годы своей жизни пересмотрел отношение к России, так что представлять его в виде квинтэссенции могущественной американской русофобии могут только эти самые конспирологи».

Другая, столь же типичная реакция, — преувеличение роли Бжезинского по принципу: «Мы говорим «Бжезинский», подразумеваем «мировой заговор».

Дабы не впасть ни в одну из этих крайностей, ознакомимся с биографическими сведениями, касающимися рода Бжезинских.

Родовое гнездо польского шляхетского рода Бжезинских расположено в Тернопольской области Украины, вблизи городка Бережаны, звучащего по-польски как Бжезаны.

Отец Збигнева Бжезинского — Тадеуш Бжезинский (1896−1990) — высокопоставленный дипломат. Он родился и получил образование на Львовщине. И отстаивал эту Львовщину как неотъемлемую часть Речи Посполитой. Тадеуш Бжезинский был активным проводником так называемой «прометеистской» политики Польши. То есть той самой политики, в рамках которой украинский, грузинский, татарский и иные «порабощенные» Россией народы должны сражаться с «поработившей» их Россией, терзающей несчастных так, как орел терзал Прометея.

В 1931—1935 гг. Тадеуш Бжезинский работал в Германии, конкретно, в Лейпциге, в посольстве Второй Речи Посполитой. Тадеуш являлся наиболее активным и эффективным сторонником политики, основывавшейся на союзе Польши с нацистами. Особо велик его вклад в германо-польский пакт «О дружбе и ненападении», заключенный 26 января 1934 года, то есть за пять лет до пресловутого пакта Молотова-Риббентропа. Этот договор, заключенный между режимом Пилсудского и режимом Гитлера, стал одним из первых международных договоров, придавших международную респектабельность нацизму.

С 1936 по 1938 гг. Тадеуш Бжезинский был польским консулом в СССР. Он активно содействовал тому, чтобы польская власть приняла решение отказать СССР в гарантии пропуска советских войск для отражения фашистской агрессии против Чехословакии. Тем самым, Тадеуш Бжезинский был одним из организаторов того, что именуется Мюнхенским сговором.

С 1938 года, когда польское консульство на советской Украине было упразднено, Тадеуш получил назначение на должность генерального консула Польши в Канаде. Он пробыл там консулом вплоть до 1945 года. Разрыв отношений гитлеровской Германии с Польшей стал для него настоящей трагедией. Потому что Тадеуш твердо верил, что только союз с гитлеровской Германией может решить главную историческую задачу — уничтожение России. И Тадеуш Бжезинский, и его сын Збигнев, и его внуки, Ян и Марк Бжезинские, — убежденные «прометеисты», яростно сражающиеся за то, чтобы Украина не могла построить отношений с Россией, ибо, по их убеждению, только такой союз возвращает России статус мировой державы.

Один из сыновей Збигнева Бжезинского, Марк Бжезинский, курировавший в Совете национальной безопасности в период нахождения у власти администрации Клинтона (с 1999 по 2001 гг.) вопросы России, Балкан и НАТО, а потом назначенный послом США в Швеции, настаивал и настаивает на необходимости противодействия любым попыткам России вновь обрести мировую роль.

Другой сын Бжезинского, Ян, долгое время работавший в спецслужбах США, а потом перекочевавший в так называемый Атлантический Совет, лоббирующий интересы НАТО, настаивает на необходимости действовать на Украине так, чтобы русские вспомнили об Афганистане.

Ревностными учениками и сторонниками Збигнева Бжезинского являются многие американские и европейские политики.

Исследование тех элитных структур, частью которых является род Бжезинских, немыслимо без адресации к давним польским традициям, имеющим общемировое значение, связанным с польским католицизмом и его иезуитскими покровителями и по сути создававшим тот проект «Украинство», который обсуждается в нашем исследовании. В рамках данного проекта в его польском исполнении суверенитет Украины крайне проблематичен. Но он будет всячески педалироваться для того, чтобы оторвать Украину от России и превратить ее в одно из слагаемых польского «прометеизма», цель которого, как говорил наиболее яркий представитель этого прометеизма Пилсудский:

Во имя достижения этой цели на Украине осуществляется стратегия управляемого хаоса, она же подростково-невротическая революция псевдодостоинства, являющаяся частью далеко идущей глобальной стратегии переустройства мира.

< Впервые опубликовано ИА REGNUM 08.02.2018 >