Семь месяцев назад, когда лидер крайне правой партии Франции «Национальный фронт« Марин Ле Пен имела все шансы одержать верх в гонке за кресло главы Елисейского дворца, Германия опасалась за будущее соседней республики. Тем не менее после федеральных выборов в Германии, прошедших в сентябре, Париж не особо беспокоился за ФРГ. Едва ли крайне правая партия «Альтернатива для Германии» (АдГ), несмотря на все ее достижения, сможет прийти к власти. В конце концов, Германия это не Австрия, пишет Доминик Муази в статье для The Strategist

Иван Шилов ИА REGNUM
Евросоюз

Тем не менее французская и немецкая элиты нашли общий повод для беспокойства: Германия может оказаться неспособной воспользоваться той исключительной возможностью, которая появилась с избранием Эммануэля Макрона на пост президента Франции. Если раньше проблема заключалась не в том, что Германия слишком сильна, а Франция слишком слаба, то теперь она не в излишней амбициозности Парижа для ЕС, а в его недостатке у Берлина.

На протяжении многих лет в ФРГ жаловались, что Франция неспособна к внутренним реформам, что французы не понимают смысла «федерализма» в контексте Европейского союза. На этом фоне Макрон вышел на сцену, представив себя философом-активистом. Будучи учеником французского философа Пола Рикюра, бывший министр экономики страны говорит о «европейском суверенитете» так же, как немецкий философ Юрген Хабермас — о «европейском гражданстве».

Добиться гармоничного баланса между президентом Франции на заре его правления и канцлером Германии Ангелой Меркель, чья власть, похоже, клонится к закату, будет непросто. Прежде всего, это потребует от Германии проявления такой же, как у Парижа, смелости. Конечно, подозрительное отношение Германии к более широкому разделению рисков в еврозоне, которое, по-видимому, подразумевает концепция реформы Макрона, вполне понятно. Для ФРГ такой призыв звучит обновлением старой мантры ЕС: «За все заплатит Германия». Тем не менее разрыв в плане энтузиазма со стороны двух правительств необязательно должен стать непреодолимой бездной.

Так, во время президентской кампании 2017 года во Франции Ле Пен часто говорила: «Какими бы ни были результаты выборов, Францией будет управлять женщина: ей буду либо я, либо канцлер Германии». Такое заявление было столь же остроумным и провокационным, сколь и далеким от истины, отмечает автор. Сегодня Ле Пен, по всей видимости, на пути к тому, чтобы навсегда уйти в прошлое. И хотя Меркель по-прежнему является мудрым государственным деятелем, к которому за руководством обращается большая часть ЕС, она больше не в состоянии устанавливать повестку дня ЕС в одностороннем порядке.

Очевидно, что Франция и ФРГ следуют различным «эмоциональным» курсом в своей политике. Так, Германия более или менее довольна собой и своим местом в мире, и хотя решение Меркель открыть границы страны в самый разгар кризиса с беженцами, безусловно, стоило ей голосов на выборах в сентябре, в целом же тем не менее немцы по-прежнему не желают менять европейский статус-кво, который оказался очень успешным для их страны.

Франция, напротив, считает, что изменения должны быть осуществлены сейчас или никогда. Если Париж и ЕС будут откладывать на завтра то, что должно было быть сделано сегодня, тогда все будет потеряно. С точки зрения Франции, исторический процесс, похоже, набирает обороты. В настоящее время Соединенное Королевство ведет переговоры об условиях своего вывода из ЕС, Региональный парламент Каталонии объявил о независимости от Испании, а в Центральной и Восточной Европе можно наблюдать рост популистских настроений.

Если Франция хочет оставаться актуальной в Европе, она должна использовать текущий момент для своего реформирования. В свою очередь, для сохранения своей актуальности в мире Евросоюзу необходимо, особенно сейчас, когда США сбились со своего курса, восстановить процесс европейской интеграции.

Наиболее значительный характер разрыв между Францией и Германией носит в области обороны и безопасности, что связано с глубокими культурными различиями между двумя странами. Безусловно, большинство граждан Франции и Германии считают себя европейцами, в отличие от жителей Великобритании, идентифицирующих себя как англичане или даже как англичане, ирландцы, шотландцы или валлийцы. Именно поэтому критики ЕС в Германии и Франции обычно уделяют пристальное внимание показателям европейского блока, тогда как британские эксперты чаще всего выступают с нападками на сам европейский проект.

Тем не менее, когда речь заходит о вопросах безопасности и обороны, можно наблюдать кардинально противоположную картину: между Французской Республикой и Соединенным Королевством очень много общего, тогда как Германия, ввиду своей истории, уже давно избегает военных действий любого рода.

Несомненно, Париж и Лондон очень по-разному ведут свое взаимодействие с США и НАТО. Так, Великобритания, которая ближе к НАТО, чем Франция, будучи униженной президентом США Дональдом Трампом, в определенной степени отдалилась от Вашингтона. Франция же, со своей стороны, после прихода к власти Макрона несколько сблизилась с ним. В отличие от Макрона, премьер-министр Великобритании Тереза Мэй не уверена, что она может очаровать Трампа.

Франко-германское партнерство уже давно является основой стабильности в ЕС. А на фоне углубляющегося кризиса в Каталонии и устойчивости европейских популистов двусторонние отношения между Парижем и Берлином играют как никогда важное значение.

Попросту говоря, Макрон и Меркель представляют собой европейскую либеральную демократию, основанную на разуме и открытости, в отличие от популистского видения, представленного премьер-министром Венгрии Виктором Орбаном и фактическим польским лидером Ярославом Качиньским. Если учесть, что недавние выборы в Австрии и Чехии подталкивают Центральную Европу к тому, что можно назвать австро-венгерской популистской империей, у Германии на карту успешного реформирования ЕС поставлено ничуть не меньше, чем у Франции. Теперь, как говорят в США, мяч на половине Меркель.