Евгений Ткачук телезрителям известен по ролям в сериалах «Жизнь и приключения Мишки Япончика», «Бесы», «Тихий Дон»; театралам — по спектаклям Московского Театра Наций «Калигула», «Снегири», «Идиот», «Стеклянный зверинец», «Шведская спичка» и др.; знатокам киноискусства по фильмам «Зимний путь», «Стартап», «Метаморфозис».

Пресс-служба театра «ВелесО»
Евгений Ткачук

В конкурсной программе прошедшего с 6 по 12 августа 2017 года в Выборге XXV фестиваля российского кино «Окно в Европу» было представлено три новые киноработы актера Евгения Ткачука: в фильмах «Анатомия измены», «То, что никто не видит» и «Как Витька Чеснок вез Леху Штыря в дом инвалидов». Последний стал триумфатором смотра, получив Гран-при и еще несколько призов, в том числе — специальный приз Евгению Ткачуку за исполнение роли Витьки Чеснока. Менее известен он как режиссер: самым заметным опытом в кино стала совместная с Романом Шаляпиным — экспериментальная и смелая экранизация «Бесов». Основные силы режиссер и актер Евгений Ткачук на протяжении нескольких лет отдает созданию конно-драматического театра «ВелесО».

Кинообозреватель ИА REGNUM встретился с Евгением в Выборге, куда он приехал представить свои новые киноработы сразу после премьеры спектакля «Danger, Gulliver!», ознаменовавшей рождения нового театра.

Пресс-служба кинофестиваля «Окно в Европу»

Половина моей сознательной актерской жизни связана с фестивалем «Окно в Европу». Это первый фестиваль, который принял меня просто с открытым сердцем. На другие смотры я даже редко попадаю, а с этим мы сроднились, сошлись характерами. В Выборге меня всегда поддерживают и появляется ощущение, что не зря я что-то делаю в жизни. Я за это очень благодарен и жителям Выборга, и организаторам. С Арменом Николаевичем Медведевым — президентом фестиваля — у нас сложились простые отношения, есть взаимопонимание. Конечно, в этом свою роль играют картины, отобранные для «Окна в Европу». Первой из них стал «Зимний путь», показанный на фестивале в 2013 году. В общем, я понимаю, почему он выстрелил, и люди прониклись, потому что этот фильм сделан честно, на открытом сердце. По другим моим фильмам у меня возникают вопросы: я очень критичен к себе, особенно на экране. Очень не люблю красование, и когда вижу у себя хотя бы намек на это — меня начинает трясти. А если в фильме нет сверхидеи, или она там вяло выражена, то получается, что так или иначе ты просто красуешься, потому что не выстраивается линия роли и зритель не понимает, за чем он следит. Получается какой-то бессмысленный труд, который еще и не поймет никто.

«Как Витька Чеснок…» мне понравился тем, что это жанровая история, причем очень колоритная и условная: мы как будто играемся в эту историю. Лубочная составляющая была представлена уже в сценарии: было ясно, что это будет доброе кино, с любовью к этим людям. И это самое дорогое — отношение к персонажу. Мы не даем категоричную оценку героям: «хороший» или «плохой». Там интонация другая, и появляется воздух, другое ощущение от жизни. Честно говоря, надоело немного в унынии пребывать. Хочется видеть, что бывают красивые рассветы и закаты…

В «…чесноке…» меня привлек не только сценарий, но и режиссер: мне очень нравится Саша Хант. Он такой интеллигентный и просто замечательный. От него исходит очень хорошая энергия, ведь на съемках бывает так, что меня поглощает персонаж, я чуть забываюсь, и в жизни это начинает проявляться, а так как Витька неоднозначный человек, меня просто иногда заносило на съемках. Это я даже сам уловить порой не могу.

Студия ВГИК-Дебют
Евгений Ткачук на съемках фильма «Как Витька Чеснок вез Леху Штыря в дом инвалидов»

В каком-то смысле — да, это все равно так или иначе происходит, а когда работаешь в экспедиции, в отдалении от дома и привычных мест, у тебя начинает выстраиваться этот мирок персонажа, который, естественно, провоцирует на неадекватные проявления меня самого (переключаться пока не всегда получается, учусь…). Так что Саша натерпелся от меня… Он, конечно, как человек интеллигентный уходил от конфликта, кивая, и героически выстоял всё! Ему в какой-то момент было очень тяжело, я это видел, но он прошел эту боевую школу. И поднялся до очень поэтических сцен, дошел до сумасшедшего рассвета… В фильм не вошла та сцена, но я помню, какой был Саша: на летном поле, рассвет, дымка, старый самолет, и он — с усталыми, но восторженными глазами снимает кино. Он же тоже романтик. И очень интересный человек. Мне импонирует его взгляд на жизнь.

«Анатомия измены» привлекла фигурой режиссера и идеей тотального исследования. Николай очень зацепил своей зараженностью. Он удивительный человек и творец. У него огромный потенциал. Как он сам говорит — сейчас такое время, когда ты должен уметь соединять профессии, владеть как минимум пятью и легко переходить из одной в другую. И он мастерски показывает, как это делать. Он — оператор, режиссер, сценарист, актер, монтажер, композитор… Он — всё, со всех сторон. Он учится, изучает, погружается. С ним работать — большое удовольствие! И мы продолжаем сотрудничать: Николай как оператор нам очень помогает в конном театре «ВелесО», хотя у него страшная аллергия на коней! Но ему на это плевать: он едет и снимает. Он в огонь и в воду готов прыгнуть ради искусства.

Проект «То, что никто не видит» — тоже привлек режиссером. Стас — крутой фантазер! У него все очень здорово получается на уровне сценария, он замечательно всё выписывает, но, по-моему, ему пока не хватает режиссерской хватки, чтобы воплощать свои идеи. Пока он делает очень робкие шаги, каких-то вещей стесняется, а в режиссуре нельзя стесняться. А сама история придумана им потрясающе. У Стаса большое будущее.

Студия ВГИК-Дебют
Кадр из фильма «Как Витька Чеснок вез Леху Штыря в дом инвалидов»

Вообще, меня что угодно может зацепить, я быстро влюбляюсь в материал. Зацепить может одна сцена, к которой ведешь всю роль… Но чаще всего — откуда начинаем и куда приходим. И, конечно, режиссер. С каким-то режиссерами я просто не могу работать: не складывается контакт.

Радуют картины, спектакли, проекты, на которых получается вырасти. Это самая главная корыстная цель. Интереснее искать себя, двигаться, развиваться… Тогда ты не просто тратишь время, а по-настоящему используешь его на сто процентов. Из таких проектов у меня сейчас — сериал «Хождение по мукам» Константина Худякова. А так, честно сказать, последнее время что-то я попадаю в какие-то странные проекты… Сам в шоке. По первому впечатлению режиссер — вменяемый человек, а потом приходишь на площадку и понимаешь, что никому вообще не нужен. Тебе просто грим сделали, ты вошел в кадр, сказал текст — все равно, как ты его сказал, — и всё, свободен! «Подожди, — говорю — а это самое?» — «Да не надо этого самого…». И тогда возникает вопрос: а мне зачем это надо?..

Хочется! Именно, что хочется. Честно сказать, я уже наигрался в многостаночника. Хочется сконцентрироваться и позаниматься тем, что интересно.

Да, и тут очень важны настроение и подготовка коня. Большая удача нашего театра, что мы встретили Инну Дитман — заведующую кафедры «Теории и практики работы с лошадьми» Национального открытого института России, хозяйку Санкт-Петербургского клуба «Чайка», очень опытного тренера по работе с лошадьми. Она знает их язык: это 100-процентная фокусировка своего тела относительно коня. Она сама это делает просто замечательно и, главное учит нас это развивать и работать. По сути мы эту работу начали буквально два месяца назад. Я очень давно и долго искал такого человека, а нашел — в соседней деревне от нашего местоположения — просто чудо!

Пресс-служба театра «ВелесО»
Группа

Тут есть такая особенность: когда делаешь, и подключаются другие, и начинает получаться, то ты сам уже тратишь меньше сил и энергии. Дело уже запущено, и этот коловрат крутится, теперь надо просто балансировать. Это такое наслаждение…

Больше 13 лет я думаю об этом деле. Наконец-то началось. Собралась постоянная команда — и это самое главное.

Тут важно отметить, что это семейное дело. Без моей Марты, у которой очень рациональный и, в тот же момент, искренний подход к делу, не состоялось бы ничего, ибо я, всегда витая в облаках, пропускаю определяющие моменты, без которых сложно вообще что-то сделать. Благодаря ей у нас есть оснащенная со всех сторон база, свет, звук — все сделано. Есть тренерский состав, актерская база, полноценный театр, который работает в этой конкретной форме конного театра.

Когда нашлось место для театра, так всё каким-то волшебным образом стало соединяться. Хотя у меня выработалась привычка работать с тем, что есть. Тем не менее: появилась эта база и, конечно, не хочется вылезать оттуда. И когда вдруг понимаешь, что вот оно: есть спектакль, получается, ощущение счастья пробирает. Особенно перед спектаклем: с утра смотришь на небо, погода — не очень тучи во всё небо, а за полчаса до спектакля вдруг раз — солнце выходит, ветер стихает закат — на тебе! А первое событие спектакля — это закат, поэтому погода важна. А бывает, мрачно, находят тучи и даже дождь. И тогда получается другой спектакль, но получается. Он страшнее, агрессивнее. Приходится бороться с непогодой, играть в дождь, но в этом есть свой кайф. Вода создает единое пространство, она на чувственном уровне соединяет артистов с публикой. Ты по-другому этот дождь воспринимаешь: не злишься, а принимаешь его.

Премьера состоялась 4 августа. Мы работали безвылазно: ночами — со светом, днем — с конями, три недели подряд строили декорации…

Получилась шаманская романтическая новелла про Гулливера, которого мы ведем сквозь время: он пришел спасать гуигнгнмов от власти Великобритании. Такая у нас звучит политическая подоплека, которая везде и у Свифта просматривается. И детям она понятна. А второй мир — конный, где работает сила энергии, внимания друг к другу.

Пресс-служба театра «ВелесО»
Гулливер

Площадка делится на два пространства: лесная левада у естественного пруда и манеж. Зрители дважды перемещаются за спектакль. Сначала они стоят, знакомятся с обитателями пространства, в которое они попали, а потом уже идут в лазарет, где пытали гуигнгнмов. Так что они оказываются внутри действия. В какой-то момент даже возникают диалоги у коня со зрителем, и это тоже естественный момент.

В разработке пять спектаклей — это по большей части постановки, которые я осуществлял на других площадках с другими лошадьми, людьми, и хотелось бы их восстановить. Для этого не хватает людей, коней, мы расширим конюшню и, думаю, к весне или даже зимой начнем репетировать, чтобы летом играть.

Честно сказать, кони мне это и дают. Когда они по-честному начинают работать — это такое!..

Конечно! Вон у нас конь Медовый — симулянт: отказался от премьеры!.. Пришлось вводить Валдая. Три раза за неделю Медовый хромал на разные ноги. То одной, то — другой. Я в какой-то момент говорю: «Слушай, а ты вчера на другую ногу хромал!». Он такой: «Нет, вроде». «Как нет? — спрашиваю. — Реально мы тебе вчера покупали мази, и мазали правую, а сегодня ты хромаешь на левую». Заменили его на премьеру, отыграли, и он опять здоровенький, собака… Просто спихнул свою роль на другого. А это же — его роль, потому что он невозмутимый, огромный!.. Валдаю сложнее, он — существо тонкой натуры, и рядом с большим количеством неизвестных людей ему не по себе.

Мы не вводим трюкачество как стопроцентный элемент, но в рамках истории трюки у нас есть. Джигитовка в конно-драматическом театре, разумеется, присутствует, но всегда оправдана. В спектакле «Кругом возможен бог» — да, в «Конь казаку всего дороже» — да, но это разные джигитовки. В первой постановке — больше вольтижировка с использованием тканей; акробатика, причем с коня — на коня. Это чуть другие образы, чем в «Danger Gulliver!»: тут, может, и не трюк, но королева у нас ездит без уделов, без рук, пока в седле, но уже в таком свободном состоянии.

Пресс-служба театра «ВелесО»
Зрители

Приходят, и дети очень здорово реагируют. Вообще, спектакль адресован семейной аудитории. Взрослым очень хочется побыть детьми, а детям, наоборот, показать какие они взрослые, и как всё понимают. История Гулливера так и задумана Свифтом — цепляющей и детей, и взрослых. Искусство призвано вызывать эмоции, чем сильнее — тем лучше, и тем самым влиять на внутренний рост человека.