Одним из наиболее любопытных и вызывающих беспокойство событий гражданской войны в Сирии стало определенное сближение Турции, России и Ирана. Эти три страны нельзя назвать естественными друзьями, и только от США будет зависеть, останется ли это так, пишет Дов Захейм в статье для The Foreign Policy.

Иван Шилов ИА REGNUM
Сближение Ирана и России

Автор отмечает, что на протяжении столетий Россия и Турция были врагами, кто бы ни управлял страной. Прежде всего, Россия всегда считала себя хранителем истинной православной церкви после падения Византии под натиском турок. Между Османской и Российской империями постоянно велись войны, особенно из-за попыток Петербурга получить доступ к Средиземному морю. Во время Второй мировой войны Турция оставалась нейтральной страной, что сыграло на руку нацистской Германии в такой же, если не большей степени, чем пошло на пользу Советскому Союзу. Более того, Анкара вступила в НАТО, благодаря чему альянс получил доступ к довольно протяженной границе с Советским Союзом. Иными словами, между двумя странами никогда не было особой любви.

Отношения же Турции с Ираном на протяжении почти 150 лет носили почти такой же антагонистический характер, впоследствии превратившись во взаимную осторожность и подозрения. Все же шиитская Персия так и не оказалась под полным контролем суннитских османов.

И то, что три этих государства перешли к более близкому сотрудничеству для разрешения сирийского кризиса, стало в большей степени их реакцией на слабость США, нежели вспышкой взаимной симпатии.

Хотя нынешний президент США Дональд Трамп и проявил себя более активным игроком в Сирии, чем его предшественник, поставляя оружие и оказывая поддержку курдским Отрядам народной самообороны (YPG), а также нанеся ракетный удар по базе ВВС «Шайрат», о «красной черте» Барака Обамы по-прежнему никто не забыл. Поэтому неясно вовсе, насколько далеко готов вмешаться Вашингтон в происходящее в Сирии даже в ближнесрочной, не говоря уже о средне‑ и долгосрочной перспективе.

Россия же, с другой стороны, договорилась о долгосрочной аренде своих баз в Сирии. Иран в большей степени заинтересован в Сирии и в «режиме» сирийского президента Башара Асада, чем Вашингтон — в сирийской оппозиции, которая все больше теряет актуальность. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган опасается России в намного меньшей степени, нежели его османские или республиканские предшественники, тогда как отношения Анкары с НАТО продолжают ухудшаться соизмеримо с нарушениями прав человека в стране. Эрдоган даже пригрозил пересмотреть альянс Турции с НАТО — нечто неслыханное с конца холодной войны.

За последний год отношения между Анкарой и Москвой в значительной мере потеплели. Произошло и своеобразное сближение с Ираном. А благодаря соглашению в Астане, достигнутому тремя странами в мае 2017-го без активного участия США, удалось создать три зоны деэскалации.

Безусловно, по-прежнему сохраняется возможность того, что такое трехстороннее партнерство будет носить краткосрочный характер, поскольку Россия, Иран и Турция по-разному видят свои национальные интересы. Здесь тем не менее многое будет зависеть от действий США. Если Вашингтон будет играть активную роль в Сирии, у Турции будет намного меньше поводов отказываться от сотрудничества с Западом ради других своих партнеров. Если же Белый дом умоет руки в Сирии, тогда связь Турции, России и Ирана может стать началом «прекрасной дружбы».