Завершение избирательного цикла 2015−2016 гг. в Приднестровье привело и к предсказуемым, и к неожиданным результатам.

Приднестровье

Во-первых, Приднестровье обрело долгожданную внутриполитическую стабильность. Нетрудно вспомнить, что в разгар президентской кампании раскол в обществе мог стать объективной реальностью, а некоторые из участников кампании сознательно шли на провоцирование и усугубление такого раскола, видя в этом возможность сохранения власти и спасение для своих неудачных стартовых позиций, обусловленных многочисленными ошибками в период руководства республикой. В то же время стабильность была обеспечена тем, что приднестровский финансово-промышленный холдинг «Шериф» фактически взял на себя ответственность за ситуацию в Приднестровье в целом: об этом свидетельствует наличие устойчивого конституционного большинства в Верховном Совете ПМР у партии «Обновление», которую большинство местных и зарубежных экспертов связывают с «Шерифом»; значительный процент должностных лиц в исполнительной власти, которые имеют опыт работы в структурах «Шерифа» или «Обновления», включая Председателя Правительства и главу Центробанка, и другие факторы.

Во-вторых, новому руководству ПМР, в первую очередь избранному в декабре 2016 г. Президенту Красносельскому, пришлось сосредоточиться не только на «позитивной повестке» и выполнении тех обещаний, которые озвучивались во время избирательной кампании. В частности, помимо социально-ориентированных действий (введение бесплатного проезда в общественном транспорте для ряда категорий граждан, снижение платы за предпринимательский патент и т.п.), приднестровской власти пришлось идти на непопулярные меры, инициирование которых прежней президентской вертикалью во главе с Е. Шевчуком (Президент ПМР в 2011—2016 гг.) вызывало ранее острую критику тогдашней оппозиции во главе с «Обновлением». Речь идет прежде всего о девальвации приднестровского рубля (16 июня 2017 г. было заявлено о снижении курса приднестровской валюты с 11,35 до фактически 16 руб. ПМР за доллар США). Несмотря на ряд предпринятых мер для стабилизации ситуации («заморозка» тарифов на услуги ЖКХ, связи и др.), рост цен оказался достаточно ощутимым, как и недовольство населения.

В-третьих, нынешнее приднестровское руководство стремится реализовать один из основных тезисов предвыборной кампании В. Красносельского: «Вор должен сидеть в тюрьме!». Произведен ряд задержаний бывших высокопоставленных чиновников, однако публично было заявлено только о задержании экс-главы Центробанка и его заместителя, в то время как о ряде аналогичных процессуальных действий в Приднестровье узнавали только посредством соцсетей и «сарафанного радио» (как, например, в случае с экс-руководителем Государственного таможенного комитета или экс-главой Государственной администрации г. Тирасполя). Непубличность задержаний, отсутствие информации по возбужденным делам вызывает, естественно, вопросы в обществе.

В-четвертых, несмотря на ряд непопулярных решений, нынешнее приднестровское руководство, в особенности президентская вертикаль, действует в достаточно комфортных внутриполитических условиях. И государственные, и негосударственные СМИ избегают критики властей. Основной социальный негатив «канализируется» через парламентариев, которые пока достаточно активно продолжают практику встреч по городам и районам Приднестровья. Институты общественного контроля еще не заработали в полную силу — соответствующие законопроекты пока находятся на рассмотрении в парламенте. Наконец, в Приднестровье по-прежнему отсутствует структурно оформленная оппозиция: можно наблюдать лишь за громким возмущением в соцсетях тех, кто и так не скрывал своего отношения к нынешней власти, а также за попытками приднестровской Компартии попытаться предстать оппозиционной силой. Неудачи в оппозиционном «строительстве» связаны с тем, что у населения еще свежи воспоминания о периоде пребывания у власти прежней «команды», а также с тем, что местная Компартия чрезмерно активно поддерживала и продолжает поддерживать бывшее руководство ПМР, действия которого были слишком далеки от социальной справедливости.

Между тем именно с прежней властью, а точнее, с ее высшим руководством связана важнейшая внутриполитическая сенсация этого лета и, пожалуй, всего периода пребывания Президента В. Красносельского у власти. Такой сенсацией стало возбуждение уголовных дел против экс-президента ПМР Е. Шевчука и лишение его неприкосновенности Верховным Советом Приднестровья по представлению Прокурора ПМР, а также последовавшие за этим события.

Заметим: неожиданным представляется не факт наличия оснований для уголовного преследования бывшего главы государства (вряд ли кто-то, следивший за приднестровской внутренней политикой в 2011—2016 гг., сомневался в этом), а то, что нынешние власти пошли на такой шаг. Впрочем, действия, предпринятые Е. Шевчуком, свидетельствуют о том, что он вольно или невольно подыграл действующей власти.

Обвинения, выдвинутые в адрес экс-президента, касались различных действий, предпринятых им в бытность главой государства. Это и получение крупной взятки, и нарушения при процедуре помилования осужденных, и некоторые иные деяния. По утверждениям приднестровского руководства, Е. Шевчук был надлежащим образом уведомлен о предстоящей процедуре рассмотрения Верховным Советом Приднестровья представлений Прокурора ПМР о лишении его иммунитета, но предпочел выехать в Молдову (версии «сторон» в данном случае тоже отличаются: по версии некоторых представителей депутатского корпуса, экс-президент пересек пограничный Днестр на лодке, что сразу породило многочисленные шутки и аналогии, по версии самого Е. Шевчука, он выехал на такси).

В обоснование причин своего отъезда бывший глава государства обвинил руководство холдинга «Шериф» в планировании покушения на него и организации постоянного наружного наблюдения.

После отъезда в Молдавию Е. Шевчук, по сообщениям молдавских СМИ, проживает в элитном жилье в центре Кишинева, пользуется охраной молдавских силовиков и рассчитывает на юридическую помощь адвокатов из Республики Молдова в противостоянии с приднестровскими правоохранителями. Более того, уже в Молдавии экс-президент развернул активную творческую деятельность, приступив к регулярным выступлениям в соцсетях и через информагентство, которое, по некоторым оценкам, подконтрольно членам его семьи. «Разоблачения» Е. Шевчука касаются преимущественно его заочных ответов на выдвинутые обвинения, а также якобы задуманного покушения.

Версия о готовившемся «покушении» представляется, мягко говоря, сомнительной. Не просматривается реальных мотивов для столь радикальных действий: мотивы мести или «слишком много знает» не соотносятся адекватно со временем планируемого «покушения», тем более что вряд ли для этого понадобилось бы длительное наружное наблюдение силами «двух черных внедорожников». Если «внедорожники» и были, то, скорее, в качестве элемента психологического давления на Е. Шевчука, которое могли организовать люди, хорошо знакомые с его психологией, для того чтобы гарантированно обеспечить его поспешный отъезд за границу.

Выше мы оговорились, что действия экс-президента оказались на руку действующей власти. Как представляется, это связано со следующими факторами.

Во-первых, отъезд Е. Шевчука позволил нынешнему руководству ПМР говорить о выполнении предвыборных обещаний в части неотвратимости ответственности за коррупционные деяния вне зависимости от уровня тех или иных лиц и отсутствии «неприкосновенных».

Во-вторых, общественная дискуссия по поводу снятия с экс-президента иммунитета и выдвижения против него серьезных обвинений позволила в некоторой степени переключить внимание активной части населения с иных внутриполитических проблем, включая падение курса национальной валюты.

В-третьих, фактическое бегство Е. Шевчука избавило приднестровское руководство от необходимости принятия в отношении него некоторых процессуальных мер, включая возможное избрание меры пресечения. Тем самым властям ПМР не пришлось отягощать свое положение наличием высокопоставленного «узника совести», к которому неизбежно было бы приковано внимание зарубежных дипмиссий и правозащитных организаций, могли бы также возникнуть вопросы в контактах с Москвой.

В-четвертых, теперь политическое будущее Е. Шевчука вызывает серьезные сомнения. Его отъезд именно в Молдавию, которая традиционно воспринимается в Приднестровье как недружественное государство, регулярно оказывающее давление на Приднестровье и его граждан, автоматически превращает Е.В. Шевчука в «нерукопожатную» фигуру для значительной части приднестровского общества. К примеру, невозможно представить себе лидеров Абхазии, Южной Осетии, которые после ухода с высшего государственного поста переехали бы в Грузию и занялись бы активной критикой власти в своих республиках. До статуса «диссидента» экс-президент тоже не дотягивает.

Потенциал Е. Шевчука и без того был не слишком высоким по итогам его президентства, теперь же его «возрождение» в качестве заметной политической фигуры возможно только в рамках какого-либо внешнего проекта. Впрочем, похоже, что экс-глава Приднестровья уже стал частью некоего проекта: вряд ли его столь комфортное пребывание в Молдавии было бы возможным без как минимум благодушно-нейтрального отношения тех, кто по-настоящему управляет Республикой Молдова (хотя множественное число в данном случае вряд ли уместно, такой человек в Молдове один, это «владелец заводов, газет, пароходов» В. Плахотнюк, последние заявления которого носят резко антиприднестровский и антироссийский характер).

Можно рассматривать политические перспективы Е. Шевчука через призму внутриполитических процессов в Молдавии, включая предстоящую парламентскую кампанию. Нельзя исключить, что с подачи некоторых влиятельных внешних игроков, с учетом уровня персональных контактов, фамилия приднестровского экс-президента может появиться, к примеру, в списках одной из политических партий Молдавии, в особенности претендующих на статус пророссийских. Объективно это приведет к усугублению кризиса в молдаво-приднестровских отношениях, а гипотетические полномочия Е. Шевчука как некоего представителя Приднестровья в молдавском парламенте вряд ли когда-либо будут признаны приднестровской стороной.

Впрочем, сам Е. Шевчук тоже вряд ли остался внакладе. Он на свободе, проживает вместе со своей семьей. Он может попытаться эксплуатировать имидж «изгнанника» и, скорее всего, продолжит публиковать острые критические материалы в соцсетях и доступных СМИ. Наверняка в резерве у экс-президента есть немало интересных материалов в отношении его бывших коллег и работодателей, включая тех, кто сейчас занимает высокие посты в приднестровской власти.

Однако триумфальное возвращение, аналогичное прибытию поезда на Финляндский вокзал Петрограда в апреле 1917 г., вряд ли возможно, и не только потому, что нынешнее приднестровское руководство гораздо лучше контролирует броневики, чем Временное правительство. Время Е. Шевчука, похоже, ушло, и важно, чтобы и он, и его собеседники в различных столицах это понимали.

Более того, для экс-президента остается еще один «фильтр» для возвращения в политику: ему необходимо ответить на выдвинутые против него серьезные обвинения. Сделать это ему предстоит лично, не уповая на кишиневских адвокатов, которые и в дальнейшем вряд ли будут допущены к участию в процессе во многом благодаря самому же Шевчуку, ведь именно он присвоил гриф секретности ряду материалов, изучаемых в рамках возбужденных уголовных дел. Это, в свою очередь, исключает участие в процессе адвокатов — граждан других стран. Но к личному участию в соответствующих юридических процессах Е. Шевчук, похоже, не готов.

Таким образом, и нынешняя приднестровская власть, и экс-президент оказались в достаточно комфортной ситуации по итогам действий друг друга. В интересах обеих «сторон», как представляется, сохранить существующее положение вещей. Этим взаимоустраивающим планам может помешать только пресловутый «внешний фактор», который, хотелось бы надеяться, не будет использовать имеющиеся противоречия и амбиции для усугубления и без того крайне сложной ситуации в регионе.