Михаил Нестеров. «Видение отроку Варфоломею», 1889-1890 гг. Холст, масло

18 июля Русская Православная Церковь чтит память одного из великих святых — преподобного Сергия, игумена Радонежского. Масштаб его личности и влияние столь обширно, что приходишь в затруднение в попытке что-то сказать об этом человеке, подобно тому, как дети, видя впервые нечто очень большое и дивное, просто стоят в онемении и, открыв рот, смотрят.

Перечислять его заслуги, конечно, очень хочется, но не получится перечислить их все. В православной традиции святость — это всегда проявление Божьих качеств и действий в человеке, через его сознательную, свободную жизнь по Слову Божьему и совести. Таких людей Церковь именует, как и Сергия Радонежского, словом «преподобный», то есть тот, кто уподобился Богу в превосходной степени. И в этом смысле игумен Земли Русской продолжил дело Христа — «собирание рассеянных чад Божиих воедино» (Ин. 11:52).

Здесь очень важно отметить, что речь идет не просто о том, чтобы повести за собой массы народа на какую-нибудь кампанию, пусть и весьма благородную и похвальную, ибо массы можно повести на что угодно. Речь идет о том, о чем Библия неполиткорректно и честно говорит: мiр сей этого не принимает, ибо считает это безумием и слабостью (1.Кор. 2:14; Ин. 14:17). Речь идет о Христовой любви и кротости (Мф. 5:5).

Критики христианства часто обвиняют его в том, что оно проповедует любовь к врагам и отказ от сопротивления злу (главным образом, понимаемое как силовое отражение внешней агрессии) решительными действиями. С точки зрения Священного Писания, особенного Нового Завета, это смешно и глубоко трагично, когда мир обеспечивается за счет паритетного равновесия вооружения и силового баланса между разными группами людей. Как это интересно звучит: миротворческие войска…

По-сути, мiр сей на деле (на словах постоянно вопит о мире) утверждает, что мира как такового нет и быть не может. Причина такого расклада вещей в том, что секулярная, материалистическая антропология не признает мира как такового в человеческой природе. Так как видит причину всех человеческих свар и кровопролитий в экономических отношениях, распределении земных благ и борьбе, в том числе и вооруженной — как единственному рациональному способу их преодоления. И это не случайно. Нельзя иметь дело с чем-либо, не зная фундаментальных характеристик природы данного объекта.

В прошлом гуманистическая, а ныне секулярная антропология не видит и не признает две важнейшие составляющие человеческой природы, о которых говорит Священное Писание: богоподобная суть человека и его греховность. Человек — образ Божий, но при этом заражен болезнью греха, как следствие его оторванности от Бога. И мир в данном контексте, понимаемом христианством, есть воссоединение с Богом, через внутреннюю нравственную революцию сознания — покаяние (Мф. 4:17). Осознание того, что без Бога мир невозможен. Это единственное, подлинное условие для реального мира. На этом фоне все призывы и пожелания «мира всему мiру» с христианской точки зрения, да и просто трезвой позиции — ложь и истерическое лицемирие на всех уровнях.

Мир сей видит человека как умную обезьяну и все ее чудовищно-неадекватные поступки пытается объяснить несовершенством внешних жизненных конструкций. Эта позиция не учитывает тех основополагающих характеристик человека, о которых говорит Библия. Она исходит только из приземленной, животной и потребительской логики выживания, благостно окрашенной в псевдонаучные и гуманистические тона и обильно приправленной рекламой.

Эту, казалось бы, четкую и проверенную, и постоянно агрессивно внушаемую логику, разбивает преподобный Сергий. Какими методами он мирил князей? Не было у него никакого меча, стрелы и вооруженной свиты, а было нечто, что заставляло самых злых и кровожадных врагов склонить свои головы и простить друг друга, и вместе встать на защиту Родины.

Вот это и есть действие Христовой любви и кротости, которая на первый взгляд кажется слабостью, но на деле возвышает человека, потому что видит корень всех проблем в грехе, как болезни всей человеческой природы, не позволяющей ему открыться сердцем к Богу-Любви и друг ко другу. Именно это искаженное грехом состояние превращает дружбу в подозрительность, сотрудничество в соперничество, а любовь в ненависть. И здесь подвиг преподобного Сергия заключался не в том, что он специально пошел кого-то мирить, разрабатывая в уединении радонежских лесов новые пробивные методы дипломатии, и не в том, что он основал культурный центр мирового православия — Троице-Сергиеву Лавру. Подвиг его в том, о чем поется в одном из прославляющих его песнопений: «Христовою любовью уязвився преподобне и Тому невозвратным желанием последовав».

Преподобный Сергий встретил и почувствовал любовь Христа и увидел в себе многое, что мешает этой любви в нем быть и действовать, и решил встать на путь борьбы с грехом в самом себе. Он решил изменить себя из любви ко Христу. И только лишь побеждая в себе, с Божьей помощью, все греховные проявления, как следствие мы имеем то, что он мирил князей, исцелял людей, вдохновил сотни и тысячи поверить во Христа и в себя. И таким образом, по слову Евангелия, кроткий Сергий наследовал (Мф. 5:5) и стал игуменом Земли Русской. В этом и его величие и сила, как и величие Самого Христа, Который с точки зрения животной логики мiра сего — слабак и неудачник, но Кто единственный может дать человеку мир, который превыше всякого ума (Филип. 4:7).