А во-вторых, необычен сам состав этой эскадры, в которую входит новейший универсальный десантный корабль (УДК) и еще более экзотический тип судна — мобильная десантная платформа (МДП).

Примечательно, что идея МДП принадлежит американцам. Но китайцы не зря считаются самыми талантливыми копиистами в мире — они построили собственный корабль этого класса всего на два года позже, чем США!

Основная изюминка этого нового подкласса десантных кораблей заключается в том, что они оптимизированы для выгрузки крупногабаритных грузов на совершенно необорудованное побережье и могут полностью обходиться без опоры на береговую портовую инфраструктуру. Что с точки зрения планирования морских десантных операций дает важные преимущества. Американцы пока опережают китайцев в развитии еще одного сходного десантного проекта — судна типа AFSB, которое отличается от MLP (МДК) более широким спектром возможностей, включая наличие на борту тяжелых вертолетов для перевозки грузов на берег и подразделений морской пехоты. По сути, AFSB — это дешевый вертолетоносец, который должен заменить в так называемых конфликтах малой интенсивности, то есть в контрпартизанской войне, крупные и дорогостоящие боевые единицы типа УДК, или авианосцев.

Однако можно не сомневаться, что и китайцы в скором времени построят нечто аналогичное.

Таким образом, констатируем, что военно-морские флоты двух крупнейших держав мира развиваются параллельными курсами, и в частности активно развивают свою десантную составляющую, насыщая ей все более разнообразными и специализированными классами кораблей. Более того, бурное развитие амфибийных сил флотов стало сегодня едва ли не общемировой тенденцией. Даже такие далеко не первоклассные морские державы, как Филиппины, Индонезия, Бирма и Перу вводят в состав своих ВМС вполне современные десантные корабли-доки. А черноморская соседка России — Турция уже вышла на финишную прямую в строительстве первого УДК типа «Анадолу». И уже приняла принципиальное решение о постройке второго. И это не говоря уже о сдаче турецкому флоту в апреле с.г. первого в серии больших десантных кораблей (БДК) типа «Байрактар».

На таком фоне, состояние десантных сил российского ВМФ вызывает естественные вопросы. Хотя бы потому, что на данный момент эти силы состоят практически на 100% из старых и предельно изношенных кораблей советской постройки, остаточный ресурс которых был к тому же существенно сокращен так называемым Сирийским экспрессом — операциями по оказанию военной помощи Сирии.

Впрочем, имеющегося у России парка десантных кораблей не хватило даже для таких ограниченных по масштабу усилий. И Минобороны РФ пришлось в срочном порядке приобрести на мировом рынке (в основном — в Турции) около десятка подержанных сухогрузов.

Российский ВМФ пытался, правда, радикально обновить свой десантный флот путем строительства во Франции двух УДК типа «Мистраль». Но, как известно, эти корабли теперь несут египетский флаг. В самой же России за постсоветские годы построили только один новый десантный корабль «Иван Грен», который по своей концепции, скорее, является вариацией на тему традиционных советских БДК с их весьма ограниченной вместимостью и минимальной авиационной компонентой. Что делает его весьма спорной боевой единицей заведомо уступающей зарубежным УДК новейших конструкций. Не случайно энтузиазм командования флота по случаю завершения многолетней эпопеи его строительства был минимальным.

Поэтому сейчас в этой сфере строительства ВМФ РФ фактически сложилась ситуация «нулевого цикла», когда все можно и нужно начинать с «чистого листа». Тем более что все разговоры по поводу якобы уже принятых решений о постройке новых российских УДК, пока еще не нашли подтверждений в виде официальных документов.

И первый вопрос, он же краеугольный, который в этой связи возникает, формулируется так — а нужен ли вообще России десантный флот и, если нужен, то какой именно? Ведь флот — это большие затраты материальных и финансовых средств, расходовать которые «наобум Лазаря» или просто для того, «чтобы всё было, как у людей» явно нецелесообразно.

И первое, что в этой связи следует отметить — концепция строительства российского ВМФ вообще и десантного флота в частности никак не может быть простой калькой с аналогичных концепций США, Китая, или любой другой страны. При всем при том что чисто психологически флотоводцам такой гордой державы как Россия, всегда хочется иметь в своем распоряжении таких же могучих красавцев, как, например, американские авианосцы или те же УДК.

Однако решающее значение в сфере строительства флота имеют все же не соображения престижа, но геополитические резоны и военно-стратегические приоритеты. И нам как минимум необходимо констатировать, что в российском случае они весьма существенно отличаются от американских или китайских. Современные США и КНР — это глобальные торгово-экономические величины, государства жизненно зависимые от беспрепятственного доступа к сырьевым и товарным рынкам, а также к торговым путям по всему миру. Именно этим объясняется столь пристальное внимание обеих держав к развитию «длинной руки» — военно-морского флота и его ударной составляющей — амфибийных сил.

Нынешняя Россия куда менее глобальна как торгово-экономическая величина. И у нее, соответственно, нет нужды в постоянном и существенном присутствии военно-морского флота на всех без исключения удаленных океанских акваториях. Кроме, разумеется, специфических задач, связанных с ядерной безопасностью РФ. Но для них совершенно не нужен десантный флот.

При этом Россия — абсолютно уникальная в геополитическом отношении страна. Это трансконтинентальная держава, основные экономические и военно-стратегические интересы которой сконцентрированы либо на её собственной территории, либо в странах т. н. ближнего зарубежья.

Кроме того, практически все эти страны соседствуют с Россией на суше. И, соответственно, их доступность для военно-морских десантных операций стратегического уровня не является для РФ сколько-нибудь критичной. Что же касается высадки морских десантов оперативно-тактического уровня на приморских ТВД, то для их осуществления вполне достаточно небольших БДК или даже малых десантных кораблей на воздушной подушке. То есть, как раз тех боевых единиц, которым отдавался приоритет еще со времен СССР.

Таким образом, приходится признать, что крупные десантные корабли океанской зоны, получившие столь большую популярность и столь разнообразно представленные в американском и китайском флотах, являются спецификой именно этих стран, связанной, прежде всего, с особенностями их геополитического положения как держав, находящихся в большой, а точнее, экзистенциальной зависимости от океанских коммуникаций.

К России это очевидным образом не относится. Поэтому роль и место военного флота в ее системе оборонных приоритетов качественно иное. И заниматься сугубо подражательной гонкой с другими мировыми державами, расходуя на это дефицитные ресурсы, ей явно не стоит.

Другое дело, что помимо жизненно важных и безусловно приоритетных оборонных задач, могут существовать и другие. В том числе связанные с обеспечением международного престижа и влияния страны на «передовых рубежах». Что обеспечивается именно «проекцией силы» в мировом масштабе, самым гибким инструментом которой является военно-морской флот. В том числе — его десантные силы, которые в этом случае, конечно же, не обойдутся небольшими прибрежными корабликами из прошлого века.

Руководству страны решать — по силам ли современной России такие планетарные амбиции? Судя по той задаче, которую поставил президент РФ Владимир Путин в ходе своего апрельского визита в Рыбинск, о необходимости обеспечить присутствие российского ВМФ во всех ключевых точках мирового океана, он в этом не сомневается. Но если это так, то тогда России тем более не стоит держать явно затянувшуюся паузу в вопросе строительства мощного десантного флота, по части которого наши основные «друзья-соперники» ушли далеко вперед.