Несбывшиеся надежды противников Трампа: он снова вышел сухим из воды

Чем дальше, тем больше Трамп показывал всему миру и американской элите, что он не только неуправляем, но и настолько, до спонтанности, непредсказуем, что даже его ближайшие подчиненные не в силах уследить за ходом мыслей и действий первого лица. Предполагаемой управляющей закулисной структуре это понравиться не могло, поэтому за попытками дискредитировать президента и провести импичмент, как и за утечками порочащей Трампа информации из спецслужб, полившимися полноводной рекой, многие видели именно «глубинное государство».

Хождения вокруг импичмента

Особенно правдоподобными выглядели эти «выкладки», когда после увольнения директора ФБР Джеймса Коми на Трампа как по команде спустили всех собак, обвинили в препятствовании правосудию и даже заговорили об импичменте в Конгрессе, а не в СМИ, как раньше. Казалось, президент перешел незримую черту, воспользовался своей формальной властью как реальной, и теперь настоящие властелины Америки от него не оставят камня на камне.

Кульминацией атаки «глубинного государства» должны были стать слушания в комитете по разведке Сената США, на которых бывший директор ФБР Коми должен был, как ожидалось, под присягой дать показания о том, как президент приказал ему закрыть дело против генерала Флинна, влиял на ход «русского дела» и вообще перешел все границы и нарушил все законы. После этих показаний импичменту можно было бы дать «зеленый свет», и до окончания срока Трампа оставались бы считаные месяцы или даже недели.

На самом деле все пошло совсем не так. «Глубинного государства» то ли не оказалось вовсе, то ли оно оказалось в корне недопонято теоретиками. Накануне слушаний Коми, раскрученных СМИ не хуже финальной серии лучшего сериала про драконов, прошло другое заседание того же комитета по разведке, где свои показания дали еще четверо предполагаемых серых кардиналов «глубинного государства». Глава АНБ, врио директора ФБР, директор национальной разведки и заместитель генерального прокурора в один голос заявили, что не получали от президента никаких противозаконных, неэтичных или хотя бы сомнительных указаний. Сразу после окончания этого заседания, которое транслировалось в прямом эфире, Коми опубликовал семистраничный документ, который просил приобщить к протоколу своих показаний, где он описывал весь свой опыт личного общения с Дональдом Трампом.

Этот опыт, как оказалось, сводился к семи разговорам: трем личным и четырем телефонным, которые прагматичный службист решил записать по памяти якобы сразу после их завершения «во избежание последующего искажения». Свои разговоры с другими президентами, как выяснилось позже, Коми почему-то не записывал.

Бывший директор ФБР живописует встречи и разговоры с Дональдом Трампом, где последний предстает в образе чуть ли не мафиозного Дона Карлеоне, который интересуется, хочет ли подчиненный сохранить свой пост, а потом говорит, как бы в сторону: «Мне нужна верность, я ожидаю верности». Который недвусмысленно дает понять, чего хочет, не прибегая к прямым формулировкам: «Я надеюсь, ты сможешь дать Флинну уйти, он хороший человек», и «Что ты можешь сделать, чтобы поднять это облако, оно мне мешает»…

Сам Коми в своих заранее написанных показаниях выглядит ответственным, этически стерильным, но идеологически стойким исполнителем: он понял, что президент ожидает чего-то в обмен на оставление на посту (то есть неувольнение), но не собирался этого давать; он воспринял фразу про Флинна как приказ, но не собирался его выполнять; он понял, что под «облаком» Трамп подразумевает «русское дело», и ужаснулся неприемлемости такого вопроса…

Сами слушания Коми и данные на них показания, которых так ждала вся Америка, прошли в том же ключе. Коми акцентировал внимание на том, какой он белый и пушистый и как нечестно его уволили, демократы упивались, снова и снова расспрашивая «свидетеля» об ужасном поведении президента, ну, а республиканцы, более всего озабоченные перспективой импичмента, всё глубже въедались в предоставленный материал и добились следующего:

— Коми признал, что фраза, начинающаяся с «я надеюсь», не может считаться официальным приказом, и его восприятие ее смысла не меняет дела (то есть вопрос о препятствовании правосудию здесь не стоит);

— Коми признал, что при нем ФБР не вело никакого расследования в отношении Трампа лично (таким образом, вопрос о прямом конфликте интересов снимается), и что президент даже высказывался за полное и тщательное расследование в отношении любых членов его «орбиты»;

— Коми сам организовал «слив» информации о наличии записей разговоров с президентом и их примерном содержании (что послужило стартом для нового витка истерии и разговоров об импичменте).

Таким образом, в результате тончайшей политической интриги бывшего директора ФБР все заинтересованные стороны получили то, что хотели, хотя и не в полном объеме. Сторонники американского мирового беспорядка и противники президента получили огромную дозу демонизирующей и порочащей его информации, которой хватит не на одну кампанию в СМИ, но не получили твердых доказательств. Сторонники американского мирового порядка и Дональда Трампа получили доказательство отсутствия доказательств, но не смогли защитить образ лидера. Сам Коми, хоть и не смог заручиться всеобщей любовью, сумел очистить свое имя и подправить репутацию, так нужную политической акуле в самом расцвете сил.

Еще одним вопросом, затронутым на слушаниях с главами разведок, стало само вмешательство России в американские президентские выборы 2016 года. И хотя все присутствовавшие согласились с тезисом председателя комитета о том, что «враждебная Россия, возглавляемая диктатором Путиным, совершила враждебное вмешательство в выборы…» никто из «теневых воротил» не смог обозначить, в чем же конкретно выразилось это влияние, а Коми даже сказал, что абсолютно уверен, что русским не удалось изменить ни один голос.

Получается, что, по общему мнению разведывательной элиты, выраженному наиболее медийным и наименее сдерживаемым протоколом Коми, вмешательство в выборы — это, конечно, очень плохо и надо расследовать, но и сами контрразведчики не дураки и не дали изменить ни один голос. В связи с этим предположение противников Трампа, говорящих, что он выиграл только благодаря Путину, мягко говоря, повисает в воздухе.

На этом фоне перед новой администрацией стоит задача понижения градуса народной враждебности к России, так как близится первая встреча Трампа и Путина, с которой обоим было бы выгодно выйти друзьями. Возможно, неслучайно в преддверии этой встречи в США по одному из ведущих кабельных развлекательных телеканалов будет транслироваться документальный фильм Оливера Стоуна «Интервью с Путиным», где президент России должен предстать с не известной американцам человеческой стороны.

Катар и последствия Катара

Новым пунктом внешнеполитической повестки дня стала дипломатическая атака стран Ближнего Востока на Катар. Здесь обнажилась и огромная инерция, с которой американская система перестраивается под нестандартный стиль нового президента, и другие, более интересные процессы. Сразу после ближневосточного демарша против Катара различные представители Америки: чиновники Госдепартамента, специалисты Пентагона, представители бизнеса — заявили о необходимости скорейшего разрешения конфликта во имя американских интересов. Трамп в то же время заявил, что всё идет по его плану, который он согласовал с союзниками, будучи в Эр-Рияде.

На первый взгляд, ситуация выглядит так, что Саудовская Аравия и сателлиты, заручившись поддержкой недальновидного и не разобравшегося в восточных тонкостях Трампа, начинают «мочить» давних конкурентов, а американский президент просто пытается «приватизировать» процесс в духе Макиавелли. Его опытные, но куда медленнее реагирующие подчиненные продолжают играть заранее написанные роли, выставляя себя и президента в незавидном свете.

С другой стороны, если сведения, изложенные в статье Авигдора Эскина «Катар: Ближний Восток — дело очень тонкое», верны, то складывается совершенно другая, куда более интересная картина. Получается, что союз Иран — Катар — Турция, скрепленный частично экономическим узами, частично организацией «Братья-мусульмане» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), стоит как кость в горле у формирующегося вокруг Саудовской Аравии арабо-мусульманского союза, за который ратует Дональд Трамп. Если верны также и данные статьи о тесных связях саудитов и «Исламского государства» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), то это объясняет резкое исчезновение названия этой организации из лексикона 45-го президента США и замену его на абстрактный терроризм или Иран, как объясняет это и свежие данные о некоей кооперации сил террористов с силами возглавляемой США коалиции в Сирии.

Интересы же и заготовки, которые так хотят спасти американские чиновники разных сортов, в таком раскладе оказываются интересами и заготовками противостоящих Трампу приверженцев мирового беспорядка, которые при Обаме осуществляли через Катар и «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) свои задумки, например, «цветную» революцию в Египте и занижение цен на нефть. Сам президент США предстает в этой схеме как человек, верный своей задумке и стремящийся расчистить зону ответственности для нового союзника, чтобы мочь потом на него опереться. Однако сохраняется вероятность, что восточные правители все-таки перехитрят или переиграют Трампа.

Хотя этой проблеме и было, скорее всего, посвящено достаточно много президентского времени, о чем говорят многочисленные сообщения о телефонных разговорах с ближневосточными лидерами, большую часть недели Дональд Трамп все-таки посвятил внутренней политике.

Самолеты и мосты важны, но кадры по-прежнему решают всё

Беспрестанно сетуя на медлительность Конгресса в принятии «необходимых» законов, президент США развил кипучую деятельность в пределах своей вотчины — раскидистой исполнительной ветви власти. Глава Белого дома внес на рассмотрение профильными министерствами две детально проработанные инициативы по давно волнующим его вопросам: совершенствованию безопасности перелетов и восстановлению инфраструктуры, находящейся в США в плачевном состоянии.

Для решения первого вопроса он собирается вывести систему обеспечения авиационной безопасности из ведения соответствующего государственного органа и передать под крыло специально создаваемой некоммерческой организации. В ее управляющий совет войдут как чиновники, так и бизнесмены, а бюджет будет составлен не из ассигнований федерального правительства, а из прямого сбора, включенного в цену пассажирского билета. Таким образом, новая фирма, свободная от оков государственной бюрократии и казначейского контроля, в полном соответствии с представлениями капиталиста Трампа должна стать в разы эффективней, чем нынешняя система.

Ключевой проблемой инфраструктуры президент-бизнесмен также считает недостаточную свободу частного капитала, в частности — излишнюю перегруженность процесса согласования строительства. Этот срок, составляющий для объектов инфраструктуры в среднем 10 лет, по плану Трампа планируется сократить до двух лет. Предполагается, что это привлечет на рынок новых инвесторов и заставит этот сектор экономики «пробудиться».

Другим аспектом деятельности президента стала кадровая политика. Он выдвинул для дальнейшего утверждения 39 кандидатов на должности федеральных судей и чиновников исполнительной власти уровня заместителя министра. Среди претендентов особо выделяются двое: Кристофер Рэй, которого Трамп видит следующим главой ФБР, и Ричард Спенсер, номинированный на пост министра ВМС (заместителя министра обороны).

Учитывая шумиху вокруг увольнения Коми, Рэй просто не мог не привлечь всеобщего внимания. Будучи эталонным карьеристом с безупречным послужным списком, Рэй имеет относительно тесные связи и с Коми, чье место, видимо, займет, и с «русским делом», которым ему в этом случае придется заниматься. Дело в том, что с 2003 года Рэй руководил уголовным отделом министерства юстиции, а его начальником был как раз Джеймс Коми. Два года спустя, получив самую почетную награду министерства, Рэй ушел в частную практику и стал партнером (то есть одним из ведущих сотрудников с долей акций) крупной юридической компании «Кинг и Сполдинг», среди постоянных клиентов которой числятся такие русские гиганты, как «Газпром» и «Роснефть». В нынешних условиях такого кандидата будут рассматривать «под микроскопом», и единственное условие, при котором он может пройти процедуру утверждения (а иначе Трамп, не «проигравший» пока ни одной номинации, и не стал бы его выдвигать), — это заблаговременное одобрение всего сообщества спецслужб, начиная с человека, знающего его лучше всех и лучше всех способного оценить его пригодность, — Джеймса Коми.

С Ричардом Спенсером совсем другая история. Его вся вашингтонская элита знает давно. Он лидер достаточного нового и быстро набирающего обороты движения AltRight или «Альтернативно Правые». Это течение, взяв на вооружение ультраправые лозунги на грани с национализмом и отвергнув то, что его члены называют «мейнстримным консерватизмом», включило в себя некоторою часть сторонников Республиканской партии и большую массу ранее не политизированной молодежи. На выборах AltRight поддержало Трампа, а сторонники Клинтон винили именно эту организацию во всевозможных провокациях, нестандартных PR-акциях и мелких хулиганствах, реальных и вымышленных. И хотя выбор должности сделан с большим вниманием к карьерными особенностями Спенсера, скорее всего, он получит пост не только как награду за успехи в борьбе за молодежь, но и как якорь, который должен не дать ему особенно много заниматься развитием своей всё более радикализующейся организации.

Противники Трампа вновь потерпели поражение, хоть еще и не сознаются в этом сами себе и своим последователям. Им придется искать новый повод, который можно будет использовать как рычаг для импичмента. Пока что новый президент торопится успеть всё, что задумал, и успевает многое. Что из этого выйдет — увидим совсем скоро.