Санкт-Петербург, 18 июня, 2017, 12:00 — ИА Регнум. 5 июня на заседании Временного правительства постановлено организовать особые суды для рассмотре­ния дел о дезертирах. Суд состоит из одного офицера, одного солдата и председателя, по возможности из юристов. Состав суда может быть назначен из числа лиц, указанных местными военно-общественными организациями.

Временное правительство постановило образовать в районе Китайско-Восточной железной до­роги особые контрольные комиссии для проверки личности прибывающих из Америки эмигрантов.

Новые министры Церетели, Пешеходов, Скобелев, Чернов и князь Шахов­ской приняли присягу в Первом департаменте Сената на верность новому государственному строю.

На Всероссийском Съезде Советов продолжаются прения о Временном правительстве.

Лидер эсеров Чернов по поводу вчерашнего заявления большевиков о необходимости свержения крупных капиталистов заявляет, что экономические вопросы не раз­решаются силой. Разруха растет и усугубляется войной. Россия окружена ог­ненным кольцом войны и является экономически отсталой страной. Показа­тельный разрыв с буржуазией русского пролетариата и арест хотя бы 1000 капиталистов не подвинет дело мира. Судьба национальных пролетарских групп тесно связана с судьбой национальной буржуазии, и чем выше страна в капи­талистическом отношении, тем сильнее эта связь; рассчитывать на скорый раз­рыв этой связи нельзя. И меры, которые предлагает Ленин, приведут лишь к локаутам и поголовному бегству русской буржуазии. Справиться со всей промышленностью самому пролетариату не под силу.

Решение аграрного вопроса на местах путем захвата только услож­нит дело, вызовет всеобщее бегство с фронта и неравномерное распределение земель, так как свободные земли и имения помещиков неодинаково везде имеются.

Чернов также высказывается против братания, за международную конференцию и против сепарат­ного мира. Созыв конференции союзников в ноте Терещенко откладывается до «под­ходящих обстоятельств» потому, что нам выгодно, чтоб сначала проснулась союз­ная демократия и сговорилась предварительно с нами. Мы могли бы представить союзникам ультиматум о сроке конференции по пересмотру договоров, но они могли бы также ответить, что «с великими державами ультиматумами не разговаривают». Нужна сильная армия. Захват власти Советами исключает цензо­вую Россию, что недопустимо. Чернов указывает на близость Учредительного собрания и на ко­лоссальную земельную реформу, программа которой подготовляется не в канцеляриях, а в земельных комитетах на низах.

Бьющийся пульс истории русской жизни не в новых потрясениях, не в но­вых революциях, а в созидающей работе Учредительного собрания. Больше­вики боятся, что в Учредительном собрании народ не даст им власть, и стараются толкнуть революцию по пути, который приведет к захвату власти группой лиц. Россия по этому пути не пойдет.

Мартов заявил, что предостережения министров-социалистов не идти по стопам Великой французской революции звучат странно. Сущность французской революции не ограничивается тем, что она привела к дик­татуре. Ее сущность заключается в том, что она смела феодальное наследие и рас­чистила почву для демократии. Трибуны французской революции в своих вы­ступлениях всегда указывали на опасность справа, а наши министры-социалисты говорят только об опасности слева. Это наводит на беспокойство, уж не кончи­лась ли революция?

Керенский не прав, когда говорит, что в понимание марксизма не входят меры насилия по отношению классового врага. Он был бы прав, если бы сказал, что в понимание марксизма не входят меры насилия против друзей резолюции. Мартов читает документ за подписью министра юстиции Переверзева, по которому за при­зыв в печати к неподчинению властям полагается до трех лет исправительного арестант­ского отделения, и предлагает Керенскому признать его не марксистским, так как он направлен против друзей революции. Перефразируя слова поэта, Мартов го­ворит Керенскому: «марксистом можешь ты не быть, но демократом быть обязан». Во многих местах правительственные комиссары — реакционеры, и вот за неподчинение такому комиссару полагается три года крепости.

Мартов выступает в защиту резолюции Луначарского о роспуске Государственной думы. Дальнейшие оттяжки Учредительного собрания надо прекратить. Социалисти­ческая международная конференция все откладывается, Гримм высылается в угоду союзным дипломатам, пересмотр договоров Терещенко откладывает до более подходящих времен, а ультиматум Греции опубликован от имени Франции, Ан­глии и России — все это под прикрытием министров-социалистов. Съезд не может дать разрешение на наступление. Время для передачи всей власти Советам не на­ступило, но совет должен проявить самодеятельность, чтоб правительство под его давлением шло вперед.

Церетели говорит, что Россия протестовала, и на днях будет опу­бликована декларация, что она протестует против нарушения конституции Гре­ции. Законопроект Переверзева Временное правительство не рассматривало: это газетные слухи, и до поводу их будет опровержение.

Вечером Чхеидзе сообщает, что анархисты захватили типографию «Русской Воли». Съезд принимает большинством всех против трех при восьми воздержавшихся следующую резолюцию:

«Съезд категорически осуждает захват типографии «Русской Воли» группой лиц, называющих себя анархистами. Съезд предлагает этим лицам немедленно очистить дом и типографию».

Президиум делегирует на место происшествия Каменева, Гоца и Анисимова для передачи постановле­ния съезда.

Пешехонов в своем сообщении останавливается на текущем продовольственном положении и говорит, что подвоз хлеба к станциям настолько усилился, что теперь Петербург в состоянии подавать в армию хлеба в достаточном количестве. В Петрограде имеется запас хлеба па 15 дней. Но в некоторых местностях Смоленской, Мо­гилевской, Владимирской и других губерний очень острая нужда в хлебе. Крупы с самого начала не хватает. Необходимо совершенно запретить покупку хлеба тор­говцам и отдельным общественным организациям. Хлеб должен быть объявлен государственной собственностью. Для взятия на учет хлеба учреждены продовольственные комитеты, но они на местах очень медленно возникают. Там, где хлеба мало и его надо распределять, они возникают быстро, там, где его надо собирать, они возникают медленно.

Далее, нельзя хлеб взять силой, крестьян­ское население не хочет брать денег, необходимо снабдить его теми продуктами города, в которых оно нуждается, также по твердым ценам. Но продуктов этих не хватает: нет железа, нет кож. Необходимо поднять производительность труда, настоять, чтоб рабочие уменьшили свои требования к частному капиталу и к государству, которые теперь под влиянием революции чрезмерны.

Мазурин (эсер-интернационалист) выступает за власть Советов и со­здание революционно-демократического министерства без буржуазии.

Дан выступает против передачи власти Советам, так как она бросит в объятия буржуазии все крестьянство и мелкую буржуазию. Не верит, что большевики действительно взяли бы сейчас власть, так как Советы против их политики в своем большинстве. Дан утверждает, что, если бы министерство было и целиком социалистическое, то иной политики, кроме политики «буржуазной революцион­ной демократии», оно вести не смогло бы. Он советует Луначарскому по поводу резолюции о советской власти:

«Вместо того, чтобы разрабатывать подробный проект перехода власти в ваши руки, разра­ботать, хотя бы не так подробно, проект взимания с капиталистов той сверхприбыли, которую нам нужно взять и которая до сих пор не может быть взята, по­тому что революционная демократия до сих пор еще не установила, как это сделать».

Выступает Троцкий:

«Речь министра продовольствия сводит нас с высот отвлеченности на достаточно истощенную землю русского хозяйства. Нам крайне необходимо организовать продовольствие и урегули­ровать производство. Способно ли это сделать нынешнее правительство?.. Говорят о недостатке паровозов. Один из директоров крупного завода говорил мне о том, что в Петрограде на ряде заводов выделываются приспособления для подвод­ных лодок на 1920 год; эти заводы без ущерба можно перевести на выделку паро­возов. Но это не делается потому, что для этого необходимо нарушить ряд контрактов, заключенных с частными предприятиями. Этим нарушатся частные интересы, что при данной конструкции власти невозможно…

Временное правительство предполагало организовать планомерно производство, тогда ушел в отставку Коновалов, не желая это осуществлять, саботируя, и заместителя ему ищут уже три недели. Сейчас у нас нет правительства, так как самый ответственный представитель тор­гово-промышленных сфер из него ушел…

Мы живем в состоянии панического кри­зиса власти. Говорят о привлечении Третьякова, но вопрос сведется к перемене лица, и Третьяков или будет успешно продолжать саботировать, или он уйдет».

Из речей на частном совещании Госдумы видно, что капиталисты и по­мещики надеются взять революцию измором, голодом. Представители помещиков и крупной буржуазии занимаются шантажом по отношению к партиям и революционным силам демократии, а здесь вздыхают о трудности работы министров-социалистов в правительстве, и это тогда, когда за ними все реальные силы в стране. Такое положение унизительно.

К левым агитаторам относятся хуже, чем к черносотенным. На места по­сылаются такие комиссары, которых лояльнейший к правительству Совет крестьянских депутатов назвал «односторонне подобранными из помещичьего состава».

«Это есть результат того, что в революционную эпоху мы имеем власть, построенную по типу постоянной примирительной камеры. И так как большинство правительства — представители класса, который в течение столетий привык управлять и властвовать, то наши министры по важнейшим вопросам фактически капитулируют перед ними, и мы не выходим из постоянной дезорганизации…

Мы согласны, что народные массы надо дисциплинировать, но нельзя дисциплинировать рабочий класс во время революции, когда он видит непрекращающиеся хищения представителей капиталистов; он имеет психологическое право при этих условиях предъявлять максимум требований…

Необходима власть, которой верили бы рабочие и крестьяне. Никто не отрицает необходимость крепкой революционной власти, но вопрос — чьей власти и над кем? Князей Львовых над революционной демократией или власть рабо­чей демократии над всем народом?..

Только Совет р. к. и с. д. способен еще внести элемент действительной, твор­ческой революционной дисциплины в сознание изголодавшейся и уже начинаю­щей отчаиваться массы и, не считаясь с интересами частной собственности, раз­решить наиболее неотложные задачи».

Учредительное собрание многое разрешит, но его нужно подготовить, и разруха и растущее недоверие к власти могут подкопать самую возможность его созыва. «Если вы обсуждаете сегодняшний день революции, то мы подготовляем для вас ее завтрашний день».

Скобелев поясняет, что Временное правительство, в целях финансовой эко­номии и более целесообразного распределения рабочих рук, ликвидирует сейчас целый ряд предприятий по железнодорожному ведомству, в военном и морском министерствах. Ввиду недостатка подвижного состава по всей сети железных дорог, в депо и мастерских введены две смены. В министерство труда ежедневно

«являются десятки делегаций от рабо­чих с заявлениями, что тот и другой предприниматели со злостной целью ликвидируют свои предприятия. В большинстве же случаев это вымирание отдельных предприятий естественно, и Временное правительство старается его ускорить».

Если бы рабочие были хо­рошо организованы в профессиональные союзы, то они были бы лучше осведомлены.

Скобелев подчеркивает, что примирительные камеры играют исключительно важ­ную роль. В ближайшие дни будет введен в жизнь законопроект о примиритель­ных институтах. Если русская промышленность окажется на высоте своего поло­жения, то она выставит своих представителей во Временное правительство, «а если русская промыш­ленность до этого не созрела, то это лишний показатель того, что мы не созрели для тех завоеваний, которые открываются перед нами широкой волной».

Троцкий по личному вопросу говорит, что Милюков в речи на част­ном совещании Госдумы требовал ареста Ленина и Троцкого и назвал их аген­тами Германии:

«С этой трибуны революционной демократии я говорю и желаю, чтобы все представители честной печати услы­шали мои слова и их зарегистрировали, что до тех пор, пока Милюков не под­твердит или не снимет этого обвинения, на его лбу останется клеймо бесчестного клеветника».

Заседание Бюро Исполкома Петроградского Совета, заслушав сообщение об острой нужде, испытываемой «Организацией снабжения литературой Петроградского гарнизона» и об одновременно состоявшемся решении военного министра выдать для той же цели субсидию в 200 тыс. рублей «Организации духа», «совершенно чуждой демократизма» и созданной при Военно-промышленном комитете, бюро постановило просить военного министра воздержаться от субсидирования последней и деньги передать «Организации снабжения».

Минский Фронтовой комитет Красного Креста обра­тился в главное управление Красного Креста с заявлением, в котором отмечает, что отряды Пуришкевича пользуются огромными средствами Красного Креста и в то же время совершенно обособлены от общей организации этих учрежде­ний, что противоречит уставу Общества. Предоставление привилегированного положения отрядам вносит путаницу и дезорганизацию, тем более что Пуришкевич вместо отчетов представляет стихи дяди Михея. Комитет заявляет, что не потерпит дальнейших привилегий Пуришкевича, требует закрытия кре­дитов, складов и отрядов Пуришкевича и удаления его со службы в Красном Кресте с подчинением отрядов общим распоряжениям.

В Петрограде состоялся смотр первого женского батальона смерти.

Главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта приказал Первому Украинскому имени Богдана Хмельницкого полку отправиться из Киева на фронт. Накануне состоялся ряд крупных украинских митингов с участием первого украинского полка имени Богдана Хмельницкого. На митингах, закончившихся позднего ночью к обошедшихся без эксцессов, обсуждались вопросы о немедленном осуществлении автономии Украины.

Наряд милиции во главе с присяжным поверенным Хесиным явился во дво­рец Кшесинской для выселения большевистских организаций. Свердлову пришлось употреблять большие усилия, чтобы внести успо­коение в среду сильно возбужденных членов «клуба военных организаций», ко­торые выражали желание «в защиту своих прав» немедленно вызвать роты Мо­сковского, Гренадерского и пулеметного полков. После продолжительных спо­ров организации, находящиеся во дворце Кшесинской, дали свое согласие покинуть дом в течение шести дней.

Анархисты захватили хорошо оборудованную типографию «Русской Воли», арестовали администрацию, выпустили ра­бочих и напечатали прокламацию, где заявили, что они «убивают двух зай­цев: ликвидируют подлую газету и возвращают народу его достояние». Представителям Исполкома Совета, указывавшим, что захват типографии есть «удар по революции», они ответили отказом покинуть помещение. Собралась огромная возбужденная толпа. Были присланы две роты солдат, которые оцепили прилегавшую улицу. Вече­ром под давлением съезда Советов анархисты сдались, и их, разоружив, отвезли в помещение Съезда, где и оставили под стражей. Вскоре они были отпущены на свободу.

Арестован комиссар Коломенского района Xаритонов, давний член партии большевиков. Ему предъявляют обвинение в бездействии власти в момент нападения анархистов на дом герцога Лейхтенбергского в ап­реле. Арест мотивирован необходимостью предупредить его возможное укло­нение от явки в суд.

В Киеве открылся неразрешенный правительством войсковой съезд, на котором присутствует около 2000 делегатов. Съезд открыл представитель генерального войскового комитета Петлюра. Заслушан доклад о правомочности съезда и доклад Генерального Войскового Комитета.

Состоялось совещание некоторых членов ЦК и Петроградского Комитета партии большевиков с рядом работников из районов, на котором обсуждался вопрос о настроениях в рабочих массах Петрограда. После длительного обсуждения было постановлено никакого решения не принимать, от отдельных выступлений воздерживаться и собрать более широкое совещание на 8 июня, в это время собирая самые точные и опре­деленные данные о настроении в рабочих кварталах и воинских частях.