На протяжении долгого времени Китай и Япония шли довольно различными путями участия в делах Ближнего Востока, имея в общем лишь то, что и Пекин, и Токио избегали вмешательства в политику и конфликты региона. Однако ситуация меняется, пишет Йорам Еврон в статье для East Asia Forum.

Jedidja
Глобус

Так, и Китай, и Япония в огромной мере зависимы от поставок энергоносителей с Ближнего Востока, поэтому оба государства заинтересованы в расширении своих экономических интересов в этом регионе. Токио и Пекин также пытаются укрепить свои политические позиции там, пойдя на более активное вмешательство в политику крупных держав на Ближнем Востоке.

Но связаны ли две противоречащие друг другу траектории стран на Ближнем Востоке с более широким китайско-японским противостоянием? На первый взгляд, соперничество двух стран за доступ к энергоносителям, кажется, является самым значительным источником противоборства Токио и Пекина в регионе. При этом борьба за разработку определенных месторождений уже идет. Тем не менее если посмотреть глубже, возникает ощущение, что их решения в отношении инвестиций и другой экономической деятельности в ближневосточное энергетическом секторе подтаскиваются конфронтацией двух стран в других регионах.

Еще одним аспектом китайско-японского экономического соперничества в регионе является доступ к рынкам и инфраструктурным проектам. Японские и китайские фирмы, как сообщается, даже ведут «войны» за строительные проекты в Азии, в том числе и на Ближнем Востоке. С учетом этого, китайско-японские отношения едва ли сказываются на экономической деятельности стран в регионе — скорее их экономическая деятельность сказывается, по всей видимости, на политических шагах.

С начала XXi века Пекин и Токио попытался расширить свою политическую роль на Ближнем Востоке. Некоторые в КНР высказались в пользу того, чтобы воспользоваться «Арабской весной» для продвижения собственной позиции Китая в регионе среди других мировых держав.

Япония, в свою очередь, с осторожностью наращивает свое политическое участие на Ближнем Востоке для получения статуса мировой державы. Но ни одна страна не хочет стать тем, кто глубоко вовлечен в запутанную политику региона. Принимая во внимание все обстоятельства, есть один важный аспект значения Ближнего Востока для китайско-японского соперничества: У Японии появляется возможность ослабить полувековые ограничения на использование военной силы. И это вызывает большую обеспокоенность в Пекине.

С момента окончания холодной войны законодательство о размещении сил за рубежом сыграло важную роль в ослаблении Японией правовых ограничений на использование военной силы, вредных Токио против себя. События на Ближнем Востоке предоставили ему широкие возможности для подобной деятельности. Лишь несколькими примерами можно назвать пересмотр Закона о силах самообороны после войны в Персидском заливе 1991 года, принятие в 1992 году Закона о международном мире в области мирного соглашения и после 11 сентября принятие Закона о специальных мерах по борьбе с терроризмом.

Эти законы имеют четкие оперативные последствия, и события на Ближнем Востоке действительно дали Японии возможность осуществить их. Принятие Закона о специальных мерах по борьбе с терроризмом позволило Японии участвовать в (не боевых) миротворческих операциях, не связанных с ООН, в военных действиях под руководством США в Афганистане и Ираке. В 2009 году японские силы присоединились к международным усилиям по борьбе с пиратством в Аденском заливе, которые предоставили Японии новые возможности для расширения использования своих вооруженных сил. Помимо всего прочего, в 2011 году Япония даже создала в Джибути базу для борьбы с пиратством, первую заграничную военную базу со времен Второй мировой войны.

Для Китая участие Японии в ближневосточных кризисах и соответствующие законодательные меры, которые она предпринимает, в основном рассматриваются как средство для более зловещей цели: ослабления ее конституционных ограничений на использование военной силы.

Китайские источники утверждают, что законодательные и практические шаги Японии в направлении более глубокого военного участия на Ближнем Востоке были направлены на восстановление своего военного потенциала, увеличение своего военного присутствия за рубежом и нарушение порядка после 1945 года. Тем не менее Китай открыто не оспаривал военную деятельность Японии на Ближнем Востоке, равно как и не пренебрегал ею. По всей видимости, японская база в Джибути была одной из причин создания там китайской военной базы, что, в свою очередь, привело к расширению японской базы. Ближний Восток может также служить военным соревнованиям двух государств в большем количестве аспектов, таких как сбор разведывательной информации друг о друге, и наращивание боевого опыта.

В более широком плане китайско-японская динамика на Ближнем Востоке предлагает некоторые уроки для стран в других регионах за пределами Азии. Благодаря изменению приоритетов Китай и Японию смогли расширить свое участие на Ближнем Востоке и начать поиск новых возможностей. Однако, в отличие от западных держав, получение господства в этом регионе не стало самостоятельной целью ни для Китая, ни для Японии. Это означает, что риск расширения их соперничества на этот регион, невелик. Аналогичным образом, игроки на Ближнем Востоке не должны рассчитывать на большую поддержку по региональным вопросам со стороны этих двух азиатских держав.