Первая победа России в Северной войне и новый Иван Сусанин

Некоторые либеральные СМИ создают образ православной Церкви, главным образом беспокоящейся о своих сокровищах и доходах. Доказательства ищутся в истории России. Забавно, что некоторые из них взяты из сталинского «Петра Первого» (1937, режиссер Владимир Петров) — талантливого пропагандистского фильма, по которому историю лучше не изучать. Делатели фейков это знают, но продолжают публикации.

Архангельские архивные документы утверждают — летом 1701 года именно Церковь вместе с петровскими солдатами преградила дорогу шведам — рвавшимся к единственному русскому порту с товарами на складах в размере половины бюджета страны.

После катастрофического поражения под Нарвой 19 ноября 1700 года России срочно потребовались оружие, порох, железо. Быстро заместить потери можно было продажей в Европу строевого леса, смолы и пеньки Русского Севера в обмен на оружие. В связи с этим Архангельску угрожало шведское нападение.

17 декабря 1700 года Петр издает Указ о строительстве у Архангельска крепости: «Великий государь указал у города Архангельского, на речке Малой Двинке, построить крепость вновь, цитадель на тысячу человек… А на строение той крепости изготовить нынешнюю зимою каменных припасов десять сот тысяч кирпичу, тысячу сажен бутового камня, пять тысяч бочек извести… и во время дела в припасах никакой ни в чем остановки не было… Крепость велено строить боярину и воеводе Алексею Петровичу Прозоровскому со всяким поспешанием». Денег, стройматериалов, мастеров царь Прозоровскому не давал. Материал — «все, что у кого есть, велеть переписать и отписать… на него, великого государя», а строительство вести «всеми чей бы хто ни был». В порядке «с бору по сосне» строительство долго не развернулось бы. До нападения шведов оставалось 6 месяцев и 1 неделя.

Выручила Церковь. Архиепископ Афанасий Холмогорский 26 января 1701 года пишет: «…иако присные его, царского величества раб и богомолец, во основании строения оныя крепости… камени бутового, и стенного, и мостового, и кирпича, и щебню, и извести… доброхотно, и от любви и от всего усердия моему великому государю челом ударил, без возврату, к строению оныя крепости».

Архиепископ дал из личных запасов 30 саженей бутового камня, 580 тесаных стенных камней, 302 камня мостовые, 50 тысяч обожженого кирпича, 300 бочек извести. Сийский монастырь — 43 пуда извести, 150 бутовых камней, 7650 обожженных кирпичей. Спасский Козоручьевский монастырь — 3000 полового кирпича, щебня кирпичного в груде размером 3 сажени. Михайло-Архангельский монастырь — 50 тысяч кирпича обожженного и 30 тысяч необожженного, 50 бочек извести. Пертоминский монастырь — 153 800 штук кирпича, 1500 диких камней, 50 бочек извести. Николо-Карельский монастырь — груду извести и две груды щебня. Красногорский монастырь — 40 тысяч кирпича обожженого и 30 тысяч «плохово». Церковь Рождества Христова в Архангельске — 239 946 штук кирпича обожженного «да на Бору под сараями 7000 необожженого», 9 саженей бутового камня. Воскресенская церковь — 159 тысяч кирпича 100 бочек извести. Матигорская церковь — 100 камней тесаных мостовых. Троицкая церковь на Ухтострове — 31 тысячу кирпичей, 10 бочек извести, 200 камней тесаных, щебня 3 сажени. Кирпич был еще получен от 2 посадских людей и 8 иноземцев в незначительном количестве — от 500 до 10 тысяч кирпичей от каждого. На строительство крепости требовалось 900 тысяч кирпичей, а получили от Владыки и церквей 836.746 кирпичей. Почти все, что было нужно, и не взаймы, а как писал Владыка «без возврату». До нападения шведов оставалось 5 месяцев и 1 неделя.

Прозоровский нагнал много крестьян, но не было мастеров по кирпичу и мастеров-каменщиков. Церковь дала специалистов. Архиепископ Афанасий 8 апреля 1701 пишет: «…люди ныне записаны все к делу великого государя на заводы кирпишные… наши и монастырские… нарядил каменных дел двух человек подмастериев… которые у многих дел каменного строения на Москве бывали… и подвящиков двое домовых же… в прибавок с монастырей: с Соловецкого — двое, с Сийского — двое, с Архангельского — един, с Николаевского — един, с приходских церквей — един». До нападения шведов оставалось 2 месяца и 2 недели.

Посланный поначалу Москвой фортификатор Якоб Адлер сделал эскизный чертеж крепости без указания объема материалов и выбора места крепости. Проект оказался под угрозой срыва. Афанасий Холмогорский в письме от 8 апреля 1701 просит: «…повели образ… крепости у нас на Малой Двинке, нарисовав… прислати ко мне, зело желаю видети…» Получив чертежи, он дает предложения по устройству в крепости каменного колодца, бонового ограждения, брустверам и планировке.

18 апреля приезжает другой фортификатор — инженер Георг-Эрнест Резе. Наблюдение за строительством переходит к Архиепископу Афанасию. 27 апреля он пишет Петру Первому: «…велел домовым моим людем… наломать и спровадить на домовых моих судах сто сажен камени бутового… да на домовом моем кирпичном заводе на Курострове велел со всяким поспехом делать двести тысяч кирпича…». 30 мая Афанасий докладывает: «Да путешественно был на Малой Двинке… и общим советом вашего царского величества з боярином и воеводою, и с инженером обрели при той Малой Двинке место по всему строению крепости годныя… рвы все выкопаны… и сваи в тот ров бьют» До нападения шведов оставалось 2 месяца.

15 июня к воеводе Прозоровскому приходят иностранные купцы и сообщают, что с конца мая 1701 года в Швеции готовится эскадра из 8 кораблей, «наряженная на Белое море и на Двину реку к Архангелскому городу войною». Стало ясно, что крепость не успеть построить, и Резе начал строить земляные укрепления и ставить батареи. Архиепископ сообщает 18 июня 1701 года Петру Первому разведывательные данные, что к нему пришел Соловецкого монастыря карбасный извозчик Марчко Черепанов, и сообщил, что «.видел в море карабль ходит парусами… и в тож де время… шел иной карбас извозной… и на тот де карбас тот карабль нашол и дважды ис пушки выстрилили… и тот де карбас х караблю взяли… и допросные речи Марчка … послал яз… к боярину и воеводе…»

В том же письме Афанасий докладывает царю: «наломал… и поставил… пятьдесят пять сажен. камени бутового… зделано сто тысяч кирпичей… под тое крепость рвы сваями набиты… на том месте, где крепость строится, молебствовал и священною водою вся покропил… работными людьми строены в защищение и во отпор от тех воинских людей земляные шанцы, и валы, и роскаты з бойницами… и ваши государские ратные люди с началники… во всякой готовности». До нападения шведов оставалось 10 дней.

24 июня 1701 года шведская эскадра, захватив в Белом море ладью Соловецкого монастыря с 33 морскими промышленниками на борту, разделилась. Три малых корабля, взяв на борт в качестве лоцмана пленного лодейного кормщика Ивана Седунова по прозвищу Ряб, направились на разведку к месту строительства крепости. Вечером того же дня в результате значительного отклонения от фарватера первые два шведских корабля сели на мель — напротив береговых батарей, устроенных у места крепости. Седунова шведы расстреляли. 12 часовая перестрелка завершилась их бегством на третьем корабле к основной эскадре. «Недостреленный» Иван Седунов Ряб спасся вплавь. Первая победа в Северной войне была одержана. 40 кораблей в порту Архангельска, Гостиные дворы с огромными запасами товаров и адмиралтейские верфи в Соломбале были спасены. Но шведская эскадра и десант могли повторить нападение — если бы захватили двинского лоцмана.

Архиепископ докладывает 25 июня 1701 Петру, уже после боя, об укреплении обороны: «…Мурманское устье засыпано все совершенно… а Пудожемское устье засыпаем, да сверх того на устьях учинены шанцы, и в них поставлено по сту человек салдатов да с ними по десяти пушек на устье», а 9 июля 1701 о данных разведки: «…взятое с капитаном Никулою Крыковым государево знамя … вывезли они неприятели на тот Мудьюжский остров и поставили в песок недалеко от моря, а сами скрылися в лесу, хотели таковым лукавством ваших государевых людей поимат… через которых бы людей возможно им в Двинское устье внити… но таковое их лукавство … уведано бысть…» Разорив деревню и усолье в Куе — напротив Мудьюга, и монастырскую деревню в Пялице, подойдя к Варзуге и столкнувшись с туманом, эскадра ушла из Белого моря. Все это время в Архангельск приходили десятки иностранных судов и шведы не решались их задерживать, чтобы не осложнить отношения с Европой — их целью был Архангельск и товары, уже оплаченные русскими.

7 августа 1701 года Владыка пишет Петру «достоверно, яко оные враги и сопостаты проклятые свияне на воинских своих кораблях и фрегатах, гневом Божиим гонимы, прошли мимо Колский острог в великих туманах, не приставая к морским берегам…» Экспедиция в Архангельск провалилась из-за своевременного строительства с помощью Церкви крепости и укреплений на Двине.

Петр оценил заслуги Архиепископа по обороне Архангельска в письме от 25 июля 1701 года славным трофеем: «И мы великий государь, тебя богомольца нашего преосвященного Афонасия… жалуем милостиво… три пушки… которые … в свейских неприятельских воинских людей приход с фрегата их да с яхты взяты, отдать в дом твой с роспискою… и впред нам… в поспешении строения новой крепости… радел паче прежнего…»

Такая вот история про православную церковь, радеющую не за свои доходы, а за государево дело.