Рюрикович, который не подчинился ни Романовым, ни Керенскому, ни Ленину
В бесчисленных обществах животных борьба за существование бывает заменена сотрудничеством, и эта замена приводит к развитию интеллектуальных и моральных способностей, которые обеспечивают видам лучшие условия для выживания. В этих случаях самыми приспособленными оказываются не отдельные физически сильные и хитрые, но те, кто учится объединяться, помогать друг другу. Те сообщества, которые включают самое большое число членов, будут процветать больше всего и воспитывать самое большое число потомков. Так же и человек, будучи способным посредством своего разума к более сложной форме совместного сотрудничества, безусловно, более всех живых существ способен к коллективному развитию.
Так интерпретировал теорию Дарвина применительно к человеку Петр Алексеевич Кропоткин. В конечном счете его анархические идеи были идеями об обществе высокой морали, гражданственной самоорганизации, которая исключает эксплуатацию человека человеком, позволяет каждому человеку реализовать свои творческие способности. Место государства — с полицией, армией, регулирующими и принуждающими институтами, куда, словно в матричную ячейку, помещался человек, — должна была занять этическая составляющая. Можно ли назвать эти идеи утопическими, несбыточными? Примером своей жизни Петр Кропоткин показал реальность своих идей.
Рюрикович в тридцатом поколении, внук героя войны 1812 года Николая Сулимы, Петр Кропоткин родился 27 ноября 1842 года и имел безупречное происхождение. Безупречное происхождения в царской России, равно как и владение многими сотнями крепостных мужиков и богатыми имениями, порождало класс ленивых и бездеятельных людей. Но бывали исключения, вырывавшиеся из скуки помещичьей жизни через просвещение к тому, чтобы бороться за счастье простых людей.
С отличием окончив Пажеский корпус, став офицером, Кропоткин участвует в экспедициях по Сибири, наносит на карту еще не изведанные горные хребты, рисует физическую карту всей Восточной Сибири. Во время экспедиции совершает десятки открытий, связанных с науками о земле, заложив основу теории четвертичных оледенений, научно обосновал и ввел термин «вечная мерзлота». В то время Кропоткину за выдающиеся заслуги впервые предложили государственный пост — секретаря Русского географического общества, от которого он отказался.
Получив во время своей Сибирской экспедиции опыт практической работы в государственной комиссии по подготовке реформ тюрем и систем ссылки, встретившись и пообщавшись с декабристами, бывшими на тот момент в ссылке, Петр Кропоткин разочаровывается в идее реформ.
Получив разрешение на поездку в Европу, встречается с представителями европейских революционных организаций и вступает в Первый интернационал. Потом, вернувшись в Россию, становится одним из основателей народнического движения: хождения революционной интеллигенции и студенчества в русскую деревенскую глубинку. В конце концов, несмотря на выдающиеся заслуги перед Российским государством («Исследования о ледниковом периоде» Кропоткина позволили сохранить российский суверенитет над арктическими территориями, открытыми позднее иностранными первопроходцами), за принадлежность к революционному кружку, который добивался социальных прав для рабочих, Кропоткина заключают в тюрьму. Из-за плохих условий содержания в тюрьме у него развивается цинга, портится здоровье. Спасением стал удачно совершенный побег из заключения и эмиграция.
Эмиграция занимает значительный период жизни Кропоткина: с 34 до 75 лет, и весь этот период был сопряжен теперь уже главным образом с политической пропагандистской работой и научной деятельностью, исключительно обосновывающей анархизм.
«Кропоткин был всегда завален работой: писал для разных учёных органов, переводил для наших ежемесячных журналов с иностранных языков, которых знал множество; но более всего времени отнимали у него, кроме издаваемого им французского листка, частые выступления на анархических собраниях. Он считался выдающимся оратором. Действительно, Кропоткин обладал всеми качествами, необходимыми для влияния на массы: привлекательной внешностью, страстностью, пламенностью, хорошим голосом и дикцией. По всесторонности развития он, несомненно, стоял значительно выше всех тогдашних последователей анархиста Бакунина. Решительно все, как русские, так и иностранцы, относились к нему с большим уважением и симпатией», — такова была оценка современников.
Однако, несмотря на столь позитивную оценку европейских интеллектуалов, нельзя сказать, что Европа явилась (в сравнении с Россией) царством свободомыслия. Избегая арестов то в Бельгии, то во Франции, будучи экстрадированным по причине политической неблагонадежности и взглядов из Швейцарии, Кропоткин, наконец, попадает в Лионскую тюрьму. Незадолго до того он успел жениться на молодой девушке, студентке, приехавшей в Швейцарию из Томска, однако, как прежде в России, в Европе ему пришлось перенести все тяготы заключения: к цинге прибавилась теперь и малярия. Побег был невозможен, и на этот раз благодаря заботам жены он смог пережить почти три года заключения, будучи в конце концов выпущенным под давлением протеста левых депутатов Французского парламента.
В 1886 году в возрасте 44 лет Кропоткин переезжает в Великобританию и остается там уже вплоть до революции 1917 года в России. В Великобритании он занимается энциклопедической работой, много пишет о географии России, основываясь на собственных открытиях и знаниях, полученных в экспедициях.
В царской России выдающегося русского мыслителя и ученого Кропоткина ждала только тюрьма, цинга и скорая кончина. Открыть путь домой позволила только Февральская революция.
Весной 1917 года Кропоткин, несмотря на протесты английского правительства, возвращается в Россию. Как и большинство наиболее видных русских политических эмигрантов, Кропоткин добрался в Россию через германскую территорию, в запломбированном вагоне. Германская сторона пошла на такую уступку в обмен на интернированных в России германских и австрийских пленных.
30 мая 1917 года, в возрасте 74 лет, Петр Алексеевич Кропоткин прибыл на Финляндский вокзал Петрограда. Россия встретила Кропоткина с заслуженной им любовью и уважением: «На одном (митинге), в котором впервые появлялся перед петроградской публикой незлобивый «анархист», престарелый князь Кропоткин, только что прибывший из Англии, я даже председательствовал. Я и рекомендовал его, при громах рукоплесканий переполнившей зал Мариинского театра публики. Добродушно-старческая, милая речь его, заключавшаяся в восхвалении дружного энтузиазма наших союзников, и в особенности англичан, порадовала многих, так как иные не представляли себе ранее «анархиста» иначе, как в образе зверином», — таковы воспоминания того времени.
Однако, как и в народнической молодости, добродушность Петра Алексеевича отделяла его от реальной революционной стихии. Благородно и разумно отказавшись от предложенного ему министерского поста во Временном правительстве, Кропоткин не смог понять и принять издержек революции. Ему претил реальный, порой действительно близкий к звериному рядовой революционер-анархист.
Приняв Октябрьскую революцию как благо, Кропоткин категорически не соглашался с методами управления большевиков. Поддерживая свержение буржуазного правительства, свержение диктатуры буржуазии, поддерживая передачу большевиками власти народу — в лице Советов, Кропоткин опасался, что одна диктатура будет заменена другой, что никакого дальнейшего расцвета самоорганизации в форме безгосударственного федеративного союза самоуправляемых Советов не будет:
«Или государство раздавит личность и местную жизнь, завладеет всеми областями человеческой деятельности, принесет с собой войны и внутреннюю борьбу из-за обладания властью, поверхностные революции, лишь сменяющие тиранов, и — как неизбежный конец — смерть. Или государство должно быть разрушено, и в таком случае новая жизнь возникнет в тысяче и тысяче центров, на почве энергической, личной и групповой инициативы, на почве вольного соглашения… Если вы хотите, как мы, чтобы полная свобода индивидуума и его жизни были уважаемы — вы поневоле принуждены будете отвергнуть владычество человека над человеком, какого бы вида оно ни было; вы будете принуждены принять принципы анархизма, которые вы так долго отвергали».
Последние годы своей жизни Кропоткин провел в подмосковном Дмитрове. Много раз со стороны государства его просили принять помощь, на что всегда следовал отказ. Он продолжал заниматься политической деятельностью, активно критиковал большевиков. В то же время Ленин чутко следил за его жизнью, всячески, в том числе через жену, уговаривая принять помощь. Когда в возрасте 77 лет Кропоткин заболел, Ленин направил к нему народного комиссара здравоохранения Семашко, вновь настоял на принятии спецпайка. Кропоткин снова отказался. Умер он незаметно, тихо 9 февраля 1921 года.
Похороны Кропоткина положили начало советской традиции прощания с выдающимися людьми страны. В Дмитров прибыл специальный траурный поезд, на котором гроб с телом был доставлен в Москву и установлен для прощания в Колонном зале Дома союзов. С Кропоткиным прощались в течение двух дней. Пришли коммунисты, анархисты, пришли проститься тысячи простых людей.