Мёртвые деревни: многие годы в Кузбассе «уголь убивал посёлки»
За пять лет с карты Кемеровской области исчезло не менее десяти сёл и деревень. Это следует из данных, которые предоставили ИА REGNUM в администрации региона.
«В соответствии с законом Кемеровской области от 2 ноября 2012 года «Об упразднении сельских населённых пунктов и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Кемеровской области были упразднены как фактически прекратившие существование и исключены из учётных данных области восемь населённых пунктов», — сказано в ответе за подписью начальника главного управления по работе со СМИ администрации Кузбасса Алексея Доронгова.
Согласно официальной информации, эти населённые пункты были упразднены из-за того, что в них на протяжении более трёх лет отсутствовали население и жилые застройки, недвижимое имущество физических и юридических лиц, и не было каких-либо оснований для восстановления этих посёлков, сёл и деревень.
Только за год, с 2012 по 2013 год, количество селян в Кемеровской области уменьшилось на 3 тыс. человек.
Тогда же, в 2013 году писатель Вениамин Борискин отмечал, что в Кемеровской области есть особенность: «уголь убивает посёлки».
«И молодёжь видит: у деревни, окружённой разрезами, нет будущего. Первый звоночек был в 1971 году с приходом «Сибиргинского». Тогда у местных жителей отобрали поля, распахали их для своих работников. Местные власти отобрали остров — для ветеранов. И пришлось нам искать в лесу полянки для покоса, из-за каждой делянки начинались скандалы. (…) Следующим шагом стало открытие разреза «Междуреченского» в 3 км от деревни в конце 70-х гг. Тогда наша чистейшая речка Казас, в которой водился хариус, стала похожа на помойку, скотина от такой воды стала дохнуть. (…) Ну и, наконец, последней каплей, переполнившей чашу терпения, стал разрез «Береговой», который в 2011 году начал копать нашу гору», — отмечал в интервью «Аргументам и фактам» Борискин.
Есть в Кемеровской области деревни, которые стоят ещё с XVII века, но некоторые из них вскоре могут исчезнуть с карты региона. Например, посёлок Брянский Промышленновского района (бывший железнодорожный разъезд). Сегодня в этом посёлке проживают всего шесть человек.
«В поселке ничего нет: ни магазина, ни медпомощи, ни почты. Скорую вызвать можно, но только не в распутицу (весной и осенью все вязнут на наших дорогах) и не зимой, когда все заметает. Правда, зимой я прошу плотниковскую администрацию, и нам иногда дороги чистят. А когда отправить трактор возможности нет, ходим, считай, вплавь по сугробам. Свет есть, а вода только в колодце. Недавно его заморозило, так пришлось снег топить, чтобы еду сварить да постирать. Водопровод когда-то был, но в скважине какая-то релюшка поломалась, и никто не хочет ее покупать. Нас же здесь как будто и нету, или не люди мы для начальства… Мне 72 года скоро. Вот и выживаем, как можем, сами», — рассказала «Московскому комсомольцу» одна из старожилов посёлка Валентина Глыбовская.
Так было не всегда. Например, в 50-е годы в Кемеровской области, наоборот, был «прирост» — появилось 13 новых посёлков. Потом пошёл обратный процесс. По данным Кемеровостата, в период с 1959 до 2010 года количество сельских населённых пунктов Кузбасса уменьшилось более чем в два раза.
Сегодня, как отметили ИА REGNUM в администрации Кемеровской области, в регионе существует система мер поддержки жителей малых и отдалённых сёл. Во всех городах и районах области действуют мобильные социальные бригады. В состав бригад входят соцработники, психологи, в случае необходимости к ним присоединяются представители МЧС, полиции, инспекции по делам несовершеннолетних, Пенсионного фонда. По итогам 2017 года мобильные социальные бригады выезжали в отдалённые посёлки более двух тысяч раз.
«Например, в Таштагольском районе меры поддержки реализуются в рамках муниципальной программы «Поддержка коренного народа (шорцев)», «ГО и ЧС», «Образование». Населению оказываются следующие меры поддержки: организация вертолётного сообщения (для жителей отдалённых посёлков льготная стоимость билетов 120−150 рублей, полная себестоимость 7−8 тысяч); сохраняются школы в отдалённых посёлках; в населённых пунктах, где отсутствует сотовая связь, установлены спутниковые таксофоны; в 17 посёлках электроэнергию получают от дизельных генераторов; в п. Эльбезе установлена солнечная электростанция; во всех посёлках есть старосты, работающие на безвозмездной основе, их обучают оказанию первой медпомощи, организации противопожарных и противопаводковых мероприятий.
По некоторым данным, только за один год в России «умирает» около трёх тысяч деревень. Так, например, в соседней с Кузбассом Новосибирской области за последние десять лет исчезли 35 населённых пунктов.
По оценке Центра экономических и политических реформ, к 2023 году в российских деревнях может не остаться больниц, а к 2033−36 годам — сельских школ и поликлиник. А потому «мёртвых» деревень в стране может стать ещё больше. Стоит отметить, что процесс депопуляции сельских территорий не является уникальным российским явлением, подобные процессы проходят и в других странах.