В 2015 году, как сообщило на днях испанское издание El Confidencial, Франция удвоила продажи вооружений по сравнению с 2014 годом, и останавливаться на этом настроения не проявляет. Наоборот, как утверждают их соседи через Пиренеи, намерения у государства, руководимого Франсуа Олландом, самые что ни на есть амбициозные: галльский президент мечтает вывести сбыт производимых страной вооружений на второе место в мире. То есть, занять по объемам продаж в этой сфере место на планете сразу после США и оставив позади Китай и Россию.

Иван Шилов ИА REGNUM
Si vis pacem, para bellum

8,2 миллиарда евро, вырученных от продаж в 2014 и 16 миллиардов в 2015. Олланду есть чем гордиться. Президент, не сумевший организовать защиту граждан своей страны на ее же собственной территории (потери гражданских лиц менее чем за год перевалили за 200 человек — «Шарли Эбдо», «Батаклан», Ницца etc.) зато зарабатывает на интересе правителей других государств к сохранению порядка на вверенных им территориях. Часто — на тех, где даже по западно-либеральным нормам, лютуют авторитарные (а местами — просто диктаторские) режимы.

Целая группа экспертов, кстати, уверена, что теракты на французской земле — как раз месть за активную продажу оружия.

В Евросоюзе (считая отсоединяющуюся Великобританию) Франция — главный производитель оружия. Германия, которая вроде бы в ЕС везде на первых ролях, на этот раз не лидер. Немцев можно понять, им после Второй мировой вообще армию иметь запрещалось до 1955 года — что уж говорить о военной промышленности?

«Оборонный экспорт делает производство вооружений наиболее быстроразвивающейся и динамичной отраслью нашей индустрии», — свидетельствует запись на официальном сайте Министерства обороны. Поместили ее как раз перед открытием Eurosatory — 2016 Международной выставки вооружений в Париже. С продолжением в виде «планов громадья» и перспективами выбраться на вторую позицию в мире.

И тут уже какие-то разговоры о том, что демократическим странам продавать оружие можно, а тоталитарным нельзя, французами восприниматься точно не будут.

Во-первых, потому что еще со времен Шарля де Голля и до периода правления Николя Саркози превалирование realpolitik над какими-то установками вроде Liberté, Égalité и прочими Fraternité всегда существовало. И в случае наступления противоречий между провозглашенными либертарианскими принципами и правами человека с одной стороны и финансовой выгодой с другой, последняя всегда выходила победительницей.

А во-вторых, потому что у мсье Олланда наигравшегося уже выше крыши в поборника прав и свобод, давно готова отмазка, подсказанная, кстати, все теми же терактами: вооружать надо даже тиранические режимы, поскольку они, по крайней мере, способны будут утихомирить джихадизм в своей стране и не пустить его наружу.

Есть еще и «в-третьих» — более отдаленный, но не менее важный фактор — это выборы 2017 года. Действующему президенту Франции, чтобы не сменить это определение на безрадостное «экс» следует казаться сильным и уверенным в себе. И тут без решительных шагов, которые принесут ему славу, а казне — деньги, просто не обойтись.

И именно поэтому Франция и не подумала заблокировать или хотя бы уменьшить объем заключенных в прошлом году контрактов с авторитарными режимами Египта (5 млрд €) и Катара (6,3 млрд €). В частности, в начале 2015 г. Париж продал по 24 истребителя Rafale каждой из этих двух стран. Кроме того Египет подписался на покупку двух многострадальных «Мистралей», партию ракет от MBDA, а также несколько корветов и один фрегат, свидетельствует испанский портал военных новостей Defensa.com.

Если еще вспомнить сагу о «Рафалях» — французских истребителях, которых Индия в 2012 году возжелала приобрести в количестве 126 штук (почти за 10 млрд $), но до сих пор не заказала и 36 по причине двойного роста цены (с 65 млн до 120 млн за единицу), планы мсье Олланда разбогатеть на продажах оружия маниловскими назвать язык не поворачивается. И если добавить к этому заказ тех же индийцев на 6 подводных лодок Scorpene (3,2 млрд долларов), то выход французов на самые передовые позиции рынка вооружений не выглядит пустыми мечтами.

Франция выступает в качестве крупнейшего поставщика вооружений монархиям Персидского залива, особенно после «арабской весны» 2011 года. И Парижу в этом смысле нет ровным счетом никакого дела до каких-то там прав человека, не соблюдаемых в этих государствах. Небезызвестная правозащитная организация Amnesty International не раз подвергала критике поставки французского оружия Саудовской Аравии, однако Олланд на это сотрясение воздуха просто не обратил внимания. Поставки саудитам французы продолжают производить, демонстративно «не замечая» наступательные операции, проводимые Эр-Риядом против Йемена. За время саудовской интервенции, тянущейся с марта 2015 года, в самой бедной стране Персидского залива погибло более 6400 человек и еще около 30 000 было ранено.

Сегодня Франция — один из крупнейших поставщиков вооружений на Ближний Восток: в период с 2010 по 2014 гг. в эту «зону турбулентности» Париж направил 38% своего оружейного экспорта. Упомянутая выше Amnesty International уже смирилась с поведением французов на рынке вооружений и перешла от критики к просьбам «увеличить прозрачность сделок ради установления атмосферы доверия между государствами, в них участвующими, и поощрять демократический контроль (в каких только словосочетаниях термин «демократический» нынче не задействуют! — прим. авт.) над национальными законодательными органами». Короче говоря, требуется пообещать «предотвращать утечку оружия с использованием незаконных средств, а также передачу его на черном рынке или неавторизованным конечным пользователям». Хорошо, если специалисты из «Амнистии» сами разберутся в том, что за идею они так многословно высказали.

А ведь можно проще. Как, например, шведский президент Стефан Крол, комментируя ту же Eurosatory: «Оружие само по себе никогда не является опасной вещью. Все зависит от того, как мы его используем. Опасность заключается в том, кто его применяет и против кого. То, что представлено на Eurosatory — это системы защиты. Пуленепробиваемый жилет — это же в интересах мира, правда»?