Киев, 7 октября, 2015, 15:16 — ИА Регнум. Лидеры России, Франции, Германии и Украины на встрече в Париже договорились о дальнейших шагах по нормализации ситуации на Донбассе. Представители ДНР и ЛНР уже выполнили свои обязательства и перенесли местные выборы на 2016 год. Теперь — очередь Киева. Который должен предоставить Донбассу реальный, а не формальный особый статус и объявить об амнистии всех участников конфликта.

Позиция Кремля заключается в том, что желательно сохранение Донбасса в составе Украины, но при двух условиях. Первое: Киев позволит Донбассу выстраивать свою экономическую и культурную политику. Второе: все государство Украина в целом откажется от роли безумного русофоба. (Например, уволит советника главы МВД Антона Геращенко, предложившего передавать боевикам ИГИЛ личные данные российских солдат, отправленных в Сирию.)

Руководители ДНР и ЛНР готовы следовать той же логике: худой мир лучше доброй войны. Хотя жители народных республик к этим решениям отнеслись с немалым скепсисом. Зачем, спрашивается, воевали? Но вопрос в другом: а возможен ли с нынешним Киевом какой-либо мир, хотя бы даже и худой?

Пока — непохоже. Вот Петр Порошенко говорит, что война еще не закончена, потому что земля Донбасса еще не освобождена от захватчиков. Народные республики — это, стало быть, все еще захватчики, а не граждане, с которыми надо договариваться. Может ли начаться перемирие с такими вводными?

А глава МИД Украины Павел Климкин говорит, что амнистию получат не все «боевики»: те, кто «стрелял по Мариуполю и сбил малазийский Боинг» — не получат. Кто там сбил Боинг — дело темное, все доказательства на эту тему сама же Украина (вместе с Нидерландами и США) и скрывает. Но если сразу начинаются уточнения — тут амнистия, там не амнистия — то может ли с такими вводными начаться перемирие?

Все эти заявления представителей майданной власти не удивляют. Никого же не удивляет блокада Крыма силами «активистов», прекращение авиасообщения с Россией, «санкции» против РФ, ежедневные безумные заявления киевских политиков (военная кампания России против террористов в Сирии — это «агрессия» и «начало третьей мировой»).

Мир, конечно, лучше войны. Но неразумно делать уступки в одиночку, когда оппонент даже не предполагает никаких ответных уступок. В соответствие с известной поговоркой майданные власти, получив палец, требуют всю руку.

Нелепо апеллировать к тому, что помириться — в их собственных интересах. Им не нужен ни мир, ни благосостояние в своей стране. Им нужна ситуация конфликта и ненависти, потому что только она и удерживает их у власти. Конфликт они согласятся поменять только на свою безоговорочную победу. И тут же начнут этот конфликт на другом участке, потому что атмосфера ненависти при их власти нужна будет всегда. Другим участком, конечно, стал бы Крым.

Неразумно не понимать, чем такие односторонние уступки могут кончиться. Не будет никакой амнистии, не будет отношения к ополченцам как к реальной политической силе. Будет украинизация и посадки. Это никем не скрывается и это уже происходит. Всех, кого могут — ловят и сажают. Везде, куда могут дотянуться — украинизируют. (Проблема украинизации, разумеется, не в языке как таковом. А в том, что на этом языке говорят.)

Если пойти путем односторонних уступок, то у жителей Донбасса будет ощущение поражения, и притом поражения бессмысленного. Это даже не дорогая цена — это непомерная цена, уплаченная за ничто.

С пацифизмом придется повременить. Другая сторона не знает значения слов «компромисс» и «здравый смысл». Другая сторона понимает только язык силы. С тем, кто понимает только язык силы, нет смысла разговаривать на каком-либо другом языке.

Отношение Кремля к донбасской истории кардинально отличается от отношения к крымской. В Крыму был выбран метод молчаливых действий. Разница такая же, как между военной операцией в Сирии и «мюнхенской речью». Не понимают они никаких слов, никакие слова не работают, говорить не о чем. Надо делать.

Но в случае с Донбассом начались переговоры и полумеры. Никакой прямой поддержки ополченцев. Склонение их к компромиссам. Теоретически это правильно: политика в любых конфликтах должна стремиться к компромиссам. Конфликт может кончиться либо уничтожением противника, либо вот таким — долгим, неприятным и неловким — путем к худому миру.

Но где та грань, которая отделяет компромисс от соглашательства? Она — в реалистичности компромисса. Если оппонент готов тоже уступать — это компромисс. Если нет — бессмысленное соглашательство.

Впрочем, пока тема «худого мира» с Киевом остается в будущем времени. По состоянию на сегодня достигнуто перемирие до февраля. За это время Украина из состояния технического дефолта перейдет в состояние дефолта окончательного. Почувствует, насколько холодными бывают зимы. Выяснит, в чей лоб ударят грабли «санкций». Не выполнит ни одного «минского» обещания, лишив себя базы для дальнейших переговоров. У лидеров Франции и Германии будет все больше проблем с беженцами и ИГИЛ и все меньше сил слушать очередную истерику с майдана.

Время определенно работает на Донецк и Луганск, как работает оно на Москву, как работает оно против Киева. Но одну вещь из этой стадии переговоров следует запомнить. С некоторыми политическими силами никакой компромисс при всем желании невозможен.