Наблюдая за судьбами «людей без паспортов», отчетливо понимаешь, что от того, как поведет себя Россия сейчас, будет зависеть, продолжится ли дальше дробление некогда единого цивилизационного пространства, либо же осколки смогут-таки вновь стать единым целым.

Сергей и Григорий.

Григорий

Он родился в Латвии в смешанной семье. Отец — украинец из Макеевки, мать — русская. Ну, а он, по умолчанию, «негражданин». Гражданство маленькая, но гордая балтийская страна начала давать только тем детям из русских семей, что родились после провозглашения оной независимости. Видимо, из опасений, что у тех, у кого остались воспоминания о единой стране, впоследствии они — воспоминания эти, смогут как-то сработать, взорваться, поставив под угрозу сам статус-кво настоящей европейской страны, члена блока НАТО.

Но Гриша все-таки напрягся, сдал экзамен по латвийскому языку и получил гражданство.

— В паспорте меня написали на местный лад — Григорис Косниковскис, хотя я Григорий Косниковский. Они со всеми поступают так, но я настоял, чтобы написали о том, что я — русский. Это был принципиальный момент.

Новый гражданин Латвии (а ведь, как выяснилось, не зря опасались местные суверенные власти) в целом оказался человеком принципиальным. Хотя бы потому, что вместе с другими активистами организовал прорусскую партию «Заря», боролся против закрытия русских школ и за придание русскому языку государственного статуса. Русская община страны по этому поводу даже референдум инициировала.

— У нас явка была во многом превышающая явку на обычных выборах, — вспоминает Григорий. — Однако местные власти врубили административный ресурс и признали референдум несостоявшимся. Ну, что в итоге? К 2018 году, как того добивается Латвия, в стране не останется ни одной русской школы, сейчас на ее территории проживают 300 тысяч «неграждан», которые так же, как и все, платят налоги, но при этом существует целый перечень профессий, где они не имеют права работать. При том, что из-за того, что страна все-таки является частью Русского мира, хотят они того или нет, на множество мест никогда не возьмут человека, плохо владеющего русским. Это уже негласно, просто правила диктует сама жизнь, коммерсантам нужно как-то общаться между собой и с клиентами.

У Косниковского была неплохая по латвийским меркам работа — занимаясь внешней и внутренней отделкой элитных домов в Юрмале, он в целом получал по 1600 долларов в месяц. Но трагические события в одесском Доме профсоюзов разделили его жизнь на «от» и «до».

— Я стал ежедневно следить за тем, что происходит в Новороссии. После познакомился в интернете с нужными ребятами, созвонился и принял решение ехать. Со мной отправились еще двое друзей. Когда в июле прошлого года приехал в Луганск, то попал в батальон «Заря», расположение которого сразу же начали «обкладывать» минами. Признаюсь, я был немного в шоке, не ожидал подобного. Армейского опыта у меня не было, поскольку «неграждан» в латвийскую армию не брали, но с оружием обращаться умел, как-никак девять лет охотничьего стажа за спиной.

В батальоне русский доброволец из Латвии поначалу попал в разведподразделение, а после — в знаменитую своими отчаянно смелыми вылазками роту «Мангуст». В августе он записал видео, в котором призывал всех русских добровольцев не сомневаться и приезжать в Донбасс. Ролик быстро разошелся по сети.

— Мобильная связь в Луганске появилась где-то 16 сентября, — вспоминает Григорий. — И я сразу позвонил матери, которой до этого говорил, что съезжу на недельку в Москву, потом в Крым… Она и рассказала о том, что в Латвии меня объявили в розыск, проводили обыск в доме, забрали весь охотничий арсенал, компьютер.

Латвийские власти инкриминируют Косниковскому «терроризм» и «призыв к терроризму». За что в этой стране дают до двадцати пяти лет.

— Когда началась война в Донбассе, в Латвии буквально за два месяца приняли «Закон об участии в боевых действиях на другой территории», по которому можно сесть на десять лет. Есть еще статья о помощи террористам, под которую подпал бы любой, кто, например, привез бы гуманитарку в Донбасс — тоже десять лет. При этом я точно знаю, что в том же «Айдаре» воюют граждане Латвии, которые спокойно ездят домой в отпуск. В украинскую армию вполне официально засылают латвийских военных инструкторов, фильм о которых, кстати, показывали по местному телеканалу. И я точно знаю, что украинских боевиков — 23 человека, лечили в Риге, а потом возили на реабилитацию в Юрмалу.

Григорий знает и о том, что на родине его ждут не только родители и родня. А поскольку страна — член Евросоюза, то, соответственно, ждут его и в Европе, куда ему теперь дорога заказана. А вот в родной для каждого русского России — уже не ждут.

— У меня была многократная российская виза, действовавшая до 10 июля этого года. Когда я узнал, что против меня начато преследование в Латвии, то попытался получить статус беженца в России, но выяснилось, что по каким-то критериям под него не подпадаю. Я вообще считаю, что российская бюрократия — одна из самых ужасных в мире. Мне предложили получить временное убежище на год, а после подавать на гражданство. Что означало бы, что в течение ближайших лет я был бы вынужден безвылазно жить в России. Но этот вариант не для меня, я не для того приехал в Донбасс, чтобы побыть какое-то время здесь, потом — там… Я хочу собственными глазами увидеть, чем закончится начавшаяся здесь история, и принять в ней непосредственное участие.

Сейчас Григорий Косниковский служит в одном из вооруженных подразделений ЛНР, въехать в Россию больше не может и очень рассчитывает на то, что республика предоставит ему свое гражданство, которое, возможно, признает и «большой брат».

— Этот вопрос действительно нужно как-то решать. Потому что в Донбасс едут люди со всего мира. Я лично видел добровольцев из Шотландии, Англии, Германии, Израиля, Чехии, Франции, Бразилии. Едут не за деньгами, а бороться с фашизмом. И каждый, по сути, отрезает себе путь назад, поскольку против них возбуждаются уголовные дела. Сейчас все они находятся в подвешенном состоянии, и бросать таких людей, я считаю, будет как минимум нечестно.

Сам русский гражданин Латвии, которого родное государство жаждет упечь за решетку, по дому не скучает — с пятнадцати лет он привык к разъездам, исколесив практически всю Скандинавию и добравшись до Британских островов. Мало того, свое будущее он хотел бы видеть в Новороссии, но оно, напрямую зависящее от подковерных игр «партнеров», пока туманно.

Сергей

Для русского гражданина Литвы Сергея Шмакова каплей, переполнившей чашу терпения и заставившей его отправиться в Донбасс, стал телерепортаж, размещенный на просторах интернета. В нем репортер, зашедший в разбомбленный украинскими агрессорами дом, открывает дверь в подпол и видит там сидящих в погребе замерзших и голодных детей.

— В Литве никогда не было организаций, защищавших права русских, поэтому до всего я дошел сам, — вспоминает доброволец. — Нужные контакты я нашел по интернету, а после просто сел и поехал.

В паспорте Сергея также стоит отметка «русас». Хотя чиновники настойчиво рекомендовали ему записаться литовцем. Тогда он не стал обострять ситуацию, а просто придумал, что ему так нужно, поскольку необходимо съездить по делам в Россию. Благодаря этому в документе он прописан и под собственным именем, хотя изначально его записали как «Сергеюса Шмаковаса» — потом пришлось переделывать.

— На самом деле, в стране по отношению к большому соседу наблюдается настоящая паранойя. Многие просто живут в ожидании, что когда-нибудь Россия нападет и оккупирует. И вроде вменяемые люди, а я доподлинно знаю, что у некоторых чуть ли не чемоданы собраны, чтобы если что — бежать в другие государства. Местное телевидение только подливает масла в огонь.

Тем не менее на родине Шмаков был вполне интегрирован в общество — окончил обычную школу на литовском, а потому свободно владел языком «титульной нации». Работал столяром на крупном предприятии, неплохо зарабатывал. С личной жизнью не все задалось, были браки, разводы, остались трое сыновей, с которыми он никогда не прекращал общения. Возможно, потому вид напуганных детей войны заставил его действовать.

— Я в Донбассе всего два месяца. И едва приехал на позиции, как сразу же попал под сильнейший минометный обстрел, украинская армия била по нам из «васильков» (82-мм миномет — прим. ИА REGNUM). Однополчане говорили потом, мол, надо же как повезло, в первый день — и под самый замес попал! Теперь я уже привык к свисту мин, воспринимаю его как норму. И даже не просыпаюсь. Потому что если свистят, то, значит, не в тебя.

Родным Сергей, безусловно, ничего не рассказывал о том, куда уехал, но когда в телефонном разговоре проговорился, то реакция матери была удивительной.

«А я давно уже поняла, — сказала та. — К нам же домой приезжала с обыском полиция, твой компьютер забрали».

— И все-таки мне приятно, что она меня поддерживает, — признается Шмаков. — Ну, а в том, что меня так быстро вычислили, я не вижу ничего удивительного: литовские спецслужбы работают очень хорошо. Я ж говорю, по отношению ко всему русскому там просто повсеместная паранойя. И даже для того, чтобы просто открыть визу в Россию, нередко приходится ответить на настойчивое приглашение спецслужб, явиться к ним и объяснить, зачем ты решил так поступить.

В отношении русского добровольца из Литвы возбудили уголовное дело за «поддержку терроризма» и «участие в боевых действиях на чужой территории». Что может обернуться для него двадцатилетним сроком заключения. Потому домой и в ЕС, куда с недавних пор входит Литва, он теперь ни ногой. Закрыт русскому бойцу и путь в Россию.

— Перед тем как отправиться в Новороссию, я официально открыл российскую визу, поскольку ехать предстояло через Россию, но сглупил. Потому что открыл визу в одну сторону, не подумав. То есть меня впустили в Россию, выпустили из России, и все. Теперь, чтобы въехать в Россию из ЛНР, я должен обращаться за визой в Киев, и никак иначе. Сами понимаете, такой вариант для меня невозможен.

Сергей Шмаков очень рассчитывает на то, что непризнанное государство даст ему свое гражданство. А то, в свою очередь, признает хотя бы Россия. Пока же он, во многом благодаря Москве — человек с непонятным статусом. Впрочем, как и вся Новороссия.

— Удивляют двойные стандарты Литвы, — негодует боец. — Я точно знаю, что из этой страны обучать ВСУ приехало полсотни инструкторов, и это не считая наемников и военной техники. Но они ни под какие статьи о «терроризме» и «войне на чужой территории» не подпадают. На самом деле я совсем не скучаю по Литве, только по родным. Меня тошнит от страны, где идет постоянная фашистская русофобская пропаганда, сопряженная с навязыванием гомосексуализма. Ну, что это за страна такая, где в детских садах малышам читают книжки про то, как принцесса полюбила принцессу, а принц — принца?

По словам Сергея Шмакова, свое будущее он видит именно в Новороссии. И мечтает привезти сюда сыновей, чтобы воспитывать в русском духе. Однако пока, будучи заложником геополитической ситуации, мечты — единственное, что он может себе позволить.

Влад

В свои 23 года этот крепкий молодой человек из знаменитой бригады «Призрак» — Владислав Войцеховский, уже успел побывать на грани жизни и смерти, точнее — выжить в одесском Доме профсоюзов. Член леворадикальной организации «Боротьба», соответственно, убежденный марксист, атеист, интернационалист (на встречу с корреспондентом ИА REGNUM пришел в майке «Антифа») он до последнего «отстреливался» от орд оголтелых укронацистов из массивного огнетушителя. В ответ, правда, в него и его соратников летели самые настоящие пули.

— Двоих человек подстрелили еще на крыльце, поэтому мы были вынуждены забежать в здание. Мы — в основном члены нашей организации, держались небольшой группой, человек в пятнадцать, больше половины из нас были женщины. На верхние этажи решили не идти, потому что если бы начался пожар, оставалось бы либо задохнуться, либо прыгать вниз. Стояли на лестнице, рядом с черным ходом, повыбивали стекла, чтобы было чем дышать. Под окнами нас уже поджидали. Один метнулся к нам сверху, дядька, стоявший рядом со мной, кинул в него саперной лопаткой, попал в пах, я добавил струей из огнетушителя. Потом уже пожарные поставили к окну лестницу и вывели сначала женщину, потом нас. Одной бабушке ненормальная в каске разбила голову палкой, при этом нацики показывали трупы наших же, которых они обернули украинскими флагами, и орали: «Смотрите, что вы наделали?» Ну, неужели бы мы своих не узнали? Думаю, так их вожаки заводили толпу. Затем подошел их какой-то недосотник, посрывал с нас георгиевские ленточки, велел выкинуть все из рук и из карманов, включая огнетушитель, который я очень не хотел отдавать. Но в итоге согласился.

При выходе активистов начали бить палками и цепями, заставив лечь в одну людскую «кучу». Шрам, полученный в ходе избиения, остался на голове Влада на всю жизнь.

Затем их отвезли в райотдел, где милицейский офицер сказал: «Мужики, держитесь, мы все за вас, но у нас приказ вас арестовывать, однако мы не станем вас записывать, вызовем скорые, и они вас развезут по больницам». После медпунктов бывалые революционеры разбрелись по «конспиративным квартирам», ну, а после того, как прошла информация о том, что их будут арестовывать, решили бежать. Поздно вечером 9 мая прошлого года восемь «боротьбистов» на двух машинах покинули Одессу и оправились в Крым.

Полуостров встретил активистов поднявшимися втрое ценами на продукты и жилье и отсутствием какой-либо внятной работы. Побыв там какое-то время, Влад откровенно заскучал и решил вернуться домой, чтобы продолжить подпольную борьбу. После его возвращения в город перед двумя зданиями Одесского облсовета были взорваны две бомбы, в четыре и один килограмм в тротиловом эквиваленте.

— Мы сразу решили для себя, что будем действовать так, чтобы максимально привлечь внимание людей, но без человеческих жертв. Потом пришла информация, что по нашу душу из Киева выехала опергруппа, нас попросили на время затаиться, однако один из членов нашей группы все подзуживал меня: «Давай, давай». В итоге я повелся, и выяснилось, что в итоге он-то нас и сдал. Мы запланировали провести ночную акцию сразу в нескольких местах. Причем одной из наших мишеней должен был стать БРДМ, на котором ездили непосредственные участники побоища 2 мая, так называемая «Народная самооборона». И вот, когда мы сидели на съемной квартире, я заматывал скотчем трёхкилограммовый «сверточек», ворвались «альфовцы» с автоматами. «Приняли» нас максимально громко и больно, товарищу, который пробовал шутить с ними, замотали рот и нос смоченным водой вафельным полотенцем — он аж посинел, разбили ему голову, а на моей ноге какой-то тип долго и упорно танцевал, так, что я потом более месяца не мог нормально ходить, а другой, проходя мимо, как бы ненароком довольно чувствительно задевал мою голову берцем.

После в истории Влада были четыре месяца в одесском СИЗО и, совершенно неожиданно для узников, обмен 26 декабря прошлого года.

— Выдали бумажку о том, что мое дело закрыто за недостаточностью доказательств. Вывели из СИЗО, типа как свободных людей, а там уже пристегнули наручниками рука к руке и набросали в багажник микроавтобуса. За ночь довезли до Харькова, там набралось двести с лишним человек с разных регионов, причем кого там только не было — и просто женщина, которая шла мимо митинга, и пацаны, которые вели в контакте группу «Львовской Народной Республики». Там на всех нас надели «модные» пластиковые наручники, да затянули так, что аж руки посинели. С нами дедушка один был, так ему плохо стало, мы говорим, ослабьте, он же еле дышит, а они в ответ, нормально, мол, так поедете. Тогда я вытащил из кармана щипчики, перекусил «хомуты» себе, перекусил деду, потом остальным отдал — все их перерезали. Типы увидели это, всполошились, новые на нас понадевали, я снова щипчики достал… А там уже «браслеты» эти у них просто закончились. Под Изюмом они вывели нас в поле, ходили, бряцали оружием, говорили, сейчас, мол, положим вас всех здесь и прикопаем. И если от Одессы до Харькова мы ехали всего несколько часов, то от Харькова до Донецка чуть ли не целые сутки. Как они боялись! Все обсуждали, что делать, если их вдруг в плен возьмут. От страха даже общаться с нами нормально начали, мол, ребята, мы вас поздравляем, приехали. За сутки один раз в туалет и покурить нас выводили. Когда прибыл, и к нам уполномоченный ДНР по правам человека Дарья Морозова заглянула и как начала на них «наезжать»: «Почему наши такие грустные и помятые сидят, когда ваши — здоровые, я каждый день их мясом кормила?!» Те только жалко оправдываются. Вспомнилось, как кормили нас в СИЗО — исключительно комбикашей, в которой почему-то мы находили куриные перья…

Уже в Донецке, когда всем освобожденным выдали документы, выяснилось, что напоследок одесская СБУ решила сделать своим узникам «сюрприз» — их паспорта они не передали.

— Мне пообещали сделать временную справку в ДНР, но я не стал ждать, а уехал с друзьями, которые приехали за мной, в Луганск. Там я служил в городской комендатуре, а после перевелся в Алчевск — в «Призрак», где набирали подразделение из коммунистов и социалистов. В бригаде мне сделали удостоверение, а после привезли из Одессы водительские права. Больше документов у меня нет.

В родном городе через положенные шестнадцать дней уголовное дело против Влада Войцеховского восстановили, только теперь к «терроризму», «незаконному обороту взрывчатых веществ» добавили «участие в незаконных вооруженных формированиях». И пообещали его матери дать сыну срок в четырнадцать лет…

— Я написал заявление на получение паспорта ЛНР. Вроде бы есть законопроект, согласно которому военнослужащим, попавшим в аналогичную, как у меня, ситуацию, будут выдавать такие паспорта. Подобных хватает, например, на блокпосту в каморку, где у бойцов хранились вещи и документы, попала мина. И они остались без паспортов. Опять же сюда приезжают добровольцами люди со всего мира. Только из тех, кого я видел лично, могу назвать сербов, словаков, таджиков, казахов, азербайджанцев, итальянцев, белорусов, даже одного американца. И каждого дома ждет уголовное преследование.

По словам Влада Войцеховского, он не собирается никуда уезжать из ЛНР, хотя в Одессе осталась семья. И недавней его поездкой «за рубеж» был только визит в ДНР. Доброволец, выживший в Доме профсоюзов, считает, что если Россия начнет, наконец, выдавать жителям Новороссии красные паспорта, то проблемы многих людей, как военнослужащих, так и гражданских, по причине геополитической возни попавших в безвременье, могут решиться.

Истории трех добровольцев непростой войны с киевской хунтой невольно приводят к одной мысли — действительно, российский паспорт мог бы стать адекватной наградой тем, кто не за славу и барыши, а за идею и ради справедливости встал за Русский мир. Разговоры об этом в ЛНР ведутся давно, «авторитетные источники» в приватных беседах даже намекают на то, что бланки давно завезены и ждут своего часа. Но является ли это правдой или очередным способом привлечь народ на очередные выборы, на сей раз в Минском формате, станет ясно уже довольно скоро.