Юрий Малыгин

ИА REGNUM: Про вас можно сказать, что футбол у вас в крови, ваш отец — Владимир Малыгин, был чемпионом СССР, младший брат Александр — тоже профессиональный футболист…

Да, у меня началось все еще с ворошиловградской СДЮШОР «Заря», а в 1988 году я попал в команду. Успел сыграть два или три матча в Первой лиге СССР, и еще один — за Кубок страны. Потом была Вторая союзная лига.

К тому времени мне поступило предложение из Алчевска — от молодой и амбициозной команды «Сталь», от молодых и не менее амбициозных руководителей Анатолия Ивановича Волобуева и Владимира Алексеевича Полубатко. Город для меня на тот момент не был чужим, там у меня живет вся родня, родители, я и сам считаю себя алчевским, как никак, отыграл там пять лет своей жизни. В тот момент я, получается, сделал шаг назад, чтобы впоследствии появилась возможность сделать два шага вперед. Считаю, что именно в Алчевске произошло мое становление как футболиста. И я благодарю тем людям, которые воспитали меня.

После распада страны «Заря» переименовалась в «Заря МАЛС», что было связано с коммерческими делами, девяностые годы были очень трудными, причем, не только для футбола, но и всего спорта в целом. Я вернулся в команду в 1995-м, был не только голкипером, но и капитаном. В 1997-м перешел в мариупольский «Металлург», после играл в России — за смоленский «Кристалл», который на тот момент тренировал Курбан Бердыев, за питерское «Динамо», челябинский «Лукойл», ставропольское «Динамо».

Однако серьезная травма, полученная еще в Мариуполе, заставила оставить поле и перейти на тренерскую работу. Тренировал «Зарю», луганский «Коммунальник», «Полтаву» и многие другие клубы. На момент, когда в Донбассе произошла Русская Весна, я только-только покинул Молдавию, где до этого был тренером клуба «Нистру» («Атака»), поскольку трудоустраивался в Профессиональную футбольную лигу Украины. Вся моя работа состояла из разъездов — Херсон, Запорожье, я консультировал клубы. В Луганск возвращался только на выходные. Война застала меня в родном городе.

ИА REGNUM: Начавшееся кровопролитие стало для вас — человека спорта, неожиданностью?

Да нет, я прекрасно видел, как назревал этот фурункул, наблюдал за тем, что происходило в Киеве, и делал собственные выводы, как любой нормальный человек. В принципе, Киев всегда считал себя выше Донбасса, хотя народ у нас более порядочный, наши люди гораздо доброжелательнее. Почему киевляне такие? Не знаю, наверное, на Западе чего-то понахватались. С началом событий украинская власть перекрыла железнодорожное сообщение, и я стал работать в телефонном режиме, продолжая общаться с коллегами с той стороны. Я и по сей день общаюсь — с тренерами, президентами футбольных клубов, руководителями профсоюзов Федерации футбола Украины, там абсолютно нормальные люди, которые вполне адекватно оценивают все, что происходит у нас. И я только об одном прошу их: «Только не нужно нас жалеть, лучше пожалейте себя». Хотя в последнее время стараемся дистанцироваться от всех тем, связанных с войной. Потому что уже, говоря простым языком, обрыдло и у нас и без того хватает тем, на которые можно поговорить.

ИА REGNUM: Как вы попали в плен к украинской армии?

Это был июль. Уже шел сумасшедший обстрел Луганска, ВСУ практически входили в город. Были проблемы с водой, связи не было, света тоже. Жену, дочь и внука, которому на тот момент было всего семь месяцев, я успел вывезти в Винницкую область к друзьям. Времени рассматривать другие варианты у меня не было, нужно было действовать быстро. Сам я с сыном и родителями оставался в Луганске. В тот день мы со знакомыми ребятами на обычной гражданской машине ехали в Краснодон за лекарством отцу, и чтобы позвонить — связи, повторюсь, в Луганске уже не было.

Именно в тот момент, как я потом узнал, украинская армия совершила прорыв у села Хрящеватое, туда заехали их танки. Они остановили нас и арестовали «до выяснения личностей». В первый день закрыли в каком-то складе, или магазине. А потом привезли в Луганский аэропорт. Вот там то и начались регулярные избиения. Просто за то, что мы — «сепаратисты». Вспоминая те дни, я теперь понимаю, что знаю, как выглядит ад. Нет, среди них тоже попадались нормальные люди, которые обращались с нами по-человечески, но в большинстве своем это были настоящие подонки. Которые первым делом отобрали у нас все, что могло представлять хоть какую-то ценность — часы, золотые вещи, деньги, вплоть до ремней. Насколько я понял, то были представители батальона «Айдар», во всяком случае, так они представлялись. При этом они очень боялись, что мы увидим их лица, поэтому все время держали нас с завязанными глазами, со связанными руками и ногами. Били всем, чем попало, включая автоматы. Как правило, это происходило по ночам, когда они возвращались с боевых заданий, с криками и жутким перегаром. А днем, как правило, нас никто не трогал. Давали воду — пить, давали хлеб, совсем немного.

После аэропорта было Лутугино, где нас держали в каком-то цеху. Там, как ни странно, ко мне подошел какой-то их врач. Потому что на тот момент я уже ни сидеть, ни лежать не мог, только стоял. Как выяснилось впоследствии, в результате побоев у меня ребро пробило легкое. Я уже начал задыхаться. Постоянно хотелось пить.

Брать на себя ответственность они не захотели, поэтому отвезли меня к местному отделению милиции и выкинули возле него. Там меня быстро опросили — стандартная процедура, но я все это помню как во сне, поскольку начал отключаться. Из милиции меня привезли в лутугинскую больницу, где обкололи, и я более-менее пришел в себя. То, что пальцы у меня были переломаны, то ерунда, это мы еще и в футболе проходили. Больше всего их беспокоило мое поврежденное легкое. Уже на следующий день была операция, наркоза у них не было, поэтому палку в зубы — и вперед! Ничего! Низкий поклон тем врачам, вытащили буквально с того света. Лишний раз убедился, что наши специалисты и кашу из топора способны сварить, на одном лишь профессиональном рвении, без каких-либо особых спецсредств.

Когда я уже более-менее смог передвигаться, закончились обстрелы. Наши освободили город. Потом небольшой компанией вместе с врачом отделения, одной женщиной и еще одним пациентом, мы пошли пешком в Луганск (расстояние 23 км — прим. ИА REGNUM). Было трудно, конечно, сколько часов мы шли — я не знаю, часов-то не было, но мы смеялись, по дороге уже ездили ополченцы, махали им. Придя в Луганск я зашел в администрацию республики, где работали мои друзья. Они были в шоке! Оказывается за мной в Лутугино поехала машина, но я просто разминулся с ней. И снова появился повод для веселья. Любые жизненные обстоятельства, я считаю, нужно воспринимать с юмором.

ИА REGNUM: Как после войны и связанной с ней разрухи все-таки родилась идея возродить футбол в Луганске?

Началось все с товарищеского матча между журналистами и ветеранами «Зари». А идея эта родилась, можно сказать, спонтанно. Но игра состоялась, на стадионе «Авангард», который, конечно, пострадал от снарядов украинской армии, но никогда не прекращал работать, и его директор Павел Алексеевич Пилавов всегда держал руку на пульсе. Была выставлена охрана, снайперы, сейчас как вспомнишь об этом… Но народ пришел. Было где-то человек пятьдесят болельщиков, что для того времени, когда люди по улицам-то ходить боялись, было количеством. Мы, конечно, выиграли, но и среди репортеров нашлись игроки, например, известный всем Грэм Филлипс, который оказался довольно крепеньким футболистом, причем очень горячим.

Именно после того матча мы задумались, а почему бы не сделать собственный футбольный союз? Поставили задачи на ближайший год, потом на три года, далее — на пять лет. Начали с детей, очень важно было сохранить детские школы, тем более что тренировки в них продолжались. Начали мы с группы в 20 — 25 человек, а теперь в воссозданной Луганской академии футбола занимаются уже 160 человек. Наши ребята уже участвовали в международных турнирах на территории России — в Евпатории (стали чемпионами), Волгограде (заняли второе место), Краснодаре (стали чемпионами).

Помимо Луганска у нас есть филиалы по республике, всего их двенадцать.

ИА REGNUM: Наверное, очень трудно вернуть зрительский интерес при отсутствии признанных футбольных брендов Донбасса — луганской «Зари» и донецкого «Шахтера»?

Да, донецкий «Шахтер» и луганская «Заря» находятся сейчас не дома. Мы, безусловно, переживаем за свои бренды. Команды выступают в Еврокубках, а мы уже второй год не можем посмотреть на них. Признаюсь, ни с тренерами, ни с вице-президентом «Зари» я не общался давно. А когда был прецедент — что произошло не вчера, всё свелось к тому, что да, футболисты опасаются базироваться дома, поскольку это может повредить их карьере. Понимаете, говорить о патриотизме и быть патриотом — это разные вещи. Думаю, возвращение «Зари» домой, в Луганск — это тема не сегодняшнего и не завтрашнего дня. Чтобы это случилось, должна произойти встреча руководства клуба с руководством республики. Но, думаю, рано или поздно этой произойдет. Сколько человек сегодня ходят на «Зарю» там, где она сегодня базируется — в Запорожье? Ну, пятьсот. А раньше в Луганске — 22—24 тысячи. Разница есть. Футбол — это игра миллионов, он невозможен без болельщиков. А луганский болельщик — он понятливый, терпеливый. И, думаю, обязательно дождется возвращения любимого клуба.

ИА REGNUM: Но, кстати, появление на стадионе в Луганске фаворита нынешнего футбольного турнира — команды «Заря Сталь», вызывает неподдельный энтузиазм у луганчан, наблюдал лично…

И все равно сравнивать их нельзя. СК «Заря Сталь» — это не ФК «Заря». Мы имеем дело с добротной клубной командой Завода ОР (Луганского тепловозострои́тельного завода, ранее завода им. Октябрьской Революции — прим. ИА REGNUM), которой занимается сталелитейный цех предприятия. Это опытный коллектив, много игроков которого играли на различных профессиональных уровнях. Кстати, и бренд ФК «Заря» начинался с завода ОР. Но все-таки по уровню они несопоставимы.

ИА REGNUM: То есть, как ни крути, футбол в ЛНР сейчас имеет исключительно любительский статус?

Мы решили назваться любителями. А как мы можем быть профессионалами, если и республика наша на сегодняшний день практически никем не признана? Хотя на сегодняшний день у десяти процентов игроков, выступающих в Чемпионате ЛНР, есть украинские футбольные паспорта. И у каждого из них своя профессиональная история, только теперь они выступают кто за студенческую, кто за рабочую команды. Но нашу сборную уже оценили, например, в Абхазии, где мы сыграли товарищеский матч, теперь ждем ребят на ответную встречу, недавно был матч и со сборной ДНР, где также начала возрождаться футбольная жизнь.

Мы также играли с ветеранами Ростова-на-Дону — города, который очень близок Луганску, и многие наши футболисты играли в ростовских командах. Потому и ростовчане всегда особенно переживали за нас. Когда мы приехали туда на игру, собралось так много болельщиков, нас очень тепло принимали, что отрадно — было немало деток, которые подбегали к нам, задавали вопросы. Когда все более-менее утрясется, мы хотим пригласить их на игру в Луганск.

Сейчас в нашем республиканском турнире играют шесть команд. Мы подобрали более-менее крепкие коллективы, естественно не в материальном плане, а в смысле наличии базы — стадиона, качественного покрытия. Наш формат — четыре круга, что свойственно нормальному европейскому чемпионату. Провели и кубок, в Свердловске, на местном идеально сохранившемся поле.

На самом деле, футбольная жизнь в ЛНР сегодня бьет ключом. После Русской весны, блокады и разрухи, как ни странно, произошел еще больший толчок в развитии спорта, чем он наблюдался во времена Украины. У людей наблюдается неподдельный энтузиазм, все хотят выйти на высокий уровень, причем, не за деньги, а, как говорится, за идею. Думаю, все дело в том, что наш край не может жить без большого футбола. Это настоящий социальный проект, который не сможет остановить ни война, ни землетрясение. Приостановить — да, остановить — нет.

ИА REGNUM: Почему?

Я всегда говорю всем своим знакомым о том, что мы обязательно придем к тому, что жизнь станет лучше. И мы не имеем права останавливаться. У нас есть все заделы для того, чтобы заявить о себе и Европе, и миру как о молодой спортивной республике, построенной на правильных политических и социальных принципах. И это, кстати, касается не только политики, спорта, экономики, но и духовности. Вы посмотрите, сколько людей после пережитого начали ходить в церковь! Это радует. Много передвигаясь по региону, я заметил, как изменились наши люди, — в лучшую сторону. Они стали добрее и отзывчивее к чужим бедам. Помните, когда из наших кранов текла желтая вода и не хватало хлеба, все делились друг с другом, чем могли? Народ здесь такой. Поэтому Луганск невозможно убить. А коли жив Луганск, будет жить и футбол в нем, и наш преданный болельщик.

Беседовал Алексей Топоров.

Фото автора.