Внеочередной съезд ОНПЭ стал поводом для нового витка дискуссии о самостоятельной <русской> политике в Эстонии. Разные лица и организации вплоть до руководителя канцелярии Президента Эстонии заявляют о необходимости этого явления для страны, но четкий взгляд на суть этого явления отсутствует даже у самих русских политиков.

Существующие ныне этнические русские партии Эстонии были созданы в начале 1990-х годов. Результатом их деятельности стало сдерживание националистических кругов Эстонии, в те времена, когда из-за всепрощенческой позиции Запада и внешнеполитической недееспособности России, страна могла скатиться на позиции открытого апартеида по отношению к некоренным жителям, как это произошло в Латвии. Главные победы русских политиков Эстонии в том, что они добились права голоса на муниципальных выборах для всех жителей Эстонии. Для получения гражданства был создан льготный порядок для многих категорий населения, лояльного к восстановлению независимости. Их постоянные апелляции к международным организациям привели к созданию в Эстонии вполне цивилизованной правовой базы для жизни некоренного населения.

На данный момент все "русские партии", выполнив свою функцию, исчерпали свой политический ресурс, но не решили окончательно все стоящие перед русской общиной задачи. Мы наблюдаем метания между разными идеологическими доктринами и заявления о необходимости найти свой путь к сердцу избирателя, провести обновление партии на фоне полной организационной недееспособности и политологической безграмотности правлений "русских партий". Только ОНПЭ сегодня сумело сохранить муниципальное представительство и организационную структуру. Учитывая избитость политических установок правления партии и массу одиозных кандидатов в избирательных списках, сохранение этих позиций следует рассматривать скорее как аванс от желающей сохранения национальной самостоятельности части общины. Политический потенциал которой по-прежнему высок. Это доказывает предвыборная активность "эстонских" партий на русском поле и желание русских быть достойно представленными в реальном управлении государством, выраженная в том, что количество русских депутатов, прошедших по спискам "эстонских партий", в Таллинском городском собрании не уменьшилось, а в парламенте снизилось незначительно. При этом показательно, что русские депутаты проходили в состав органов власти даже под знаменами откровенно русофобской "партии реформ" (Reformierakond). Причина этого явления, связана с развитием среди части русских в Эстонии антироссийских настроений, психологически источник такой проблемы лежит, наверное, в той же плоскости, что и "cтокгольмский синдром", отмеченный исследователей у заложников и жертв террора, когда долгое соприкосновение жертвы с насильником создает подобие "солидарности" жертвы с мучителем - даже перед лицом тех, кто борется против террориста за освобождение жертвы.

Эта тенденция обозначилась в результате парламентских и муниципальных выборов, и в ситуации с возможным выдвижением Б. Березовского в Нарве и его претензии на политическую опору в среде зарубежных русских. Неумелость русских политических партий в Эстонии, традиционно настроенных пророссийски, сегодня состоит в том, что все проблемы русской общины, на которых сейчас они пытаются заработать политический капитал, уже решены, если не де-юре, то де-факто. Перечислим эти бывшие больными вопросы с точки зрения не политика, а просвещенного обывателя.

Проблема "массового безгражданства". Из 170.000 лиц без гражданства значительную часть принять эстонское или российское гражданство заставить невозможно, - ни кнутом, ни пряником. Эти люди, не прилагая никаких трудов, получили удобную нишу, в которой они обладают в Эстонии всеми социальными, юридическими и бытовыми правами, не неся при этом гражданских обязанностей. Молодые люди, например, чтобы избежать службы в армии, откладывают ходатайство об эстонском гражданстве до достижения 25 лет, а право избираться и избирать парламент их мало волнует. Когда же появляется реальная проблема, например перемещение внутри Евросоюза, они уверены, что давление России и труды европейских правозащитников решат ее за них. Проблема с получением эстонского гражданства актуальна только для людей старшего возраста, которым трудно выучить эстонский язык, хотя никто не может внятно объяснитьб какую реальную выгоду они могут от эстонского гражданства получить.

Языковая проблема. Де-факто русский язык уже стал в Эстонии официальным - явочным порядком он активно используется в сфере обслуживания, коммерции, в банках, в сфере охраны правопорядка. В судах и при проведении процессуальных действий государство предоставляет переводчика. Требования к знанию языка не распространяются на внутренний распорядок коммерческих предприятий. Государственные чиновники, согласно закону, имеют право общаться с посетителями и принимать заявления не только на государственном языке и с удовольствием используют это право. На русском разговаривает с посетителями даже сам Лехо Кляйзер, директор языковой инспекции. Русский язык не используется только в армии и в публичных выступлениях в парламенте и муниципальных собраниях. Эстонская молодежь усиленно изучает русский для общения с русскими партнерами по бизнесу и обслуживания русских клиентов. Конечно, такое положение не закреплено законодательно, но фактически проблема решена. Серьезные трудности с эстонским языком имеют только депутаты Нарвского городского собрания от партии центристов, когда, выступая на плохом эстонском языке, на заседаниях они абсолютно не понимают друг друга. Очевидно именно эта категория русского населения нуждается в защите, ибо они не могут даже внести изменения в собственный регламент и сделать, согласно закону, русский рабочим языком городского собрания.

Языковая проблема в Эстонии не является правовой, а лежит в политической плоскости, решить ее можно только реализовав через политический потенциал общины вполне цивилизованную правовую базу Эстонии.

Проблема школьного образования на русском языке. Перевод школ на преподавание на эстонском языке начнется постепенно с 2006 года и займет минимум 12 лет. Первыми по этой программе начнут учиться дети, уже прошедшие языковую подготовку в детском саду, в результате планируется перевод на эстонский язык 60% программы, при этом 40% - предметы, связанные с национальной культурой, будут преподаваться на русском. Родители будущих первоклассников ничего не имеют против этого, а если эксперимент провалится, то это - "проблема эстонцев, пускай сами потом выкручиваются". Снимает напряженность и тот факт, что государство по экономическим и техническим причинам вряд ли сможет реализовать такой переход даже в более отдаленной перспективе. И главное, по закону об образовании, местное самоуправление имеет право сохранять на своей территории национальные школы на родном языке учащихся! Таким образом, в местах компактного проживания русской общины образование возможно сохранить, имея независимые от эстонских политических партий "русские фракции".

Из вышеприведенных позиций видно, что эти проблемы основная часть русской общины считает неактуальными сегодня: хотя все понимают, что теоретически они могут вновь приобрести остроту, пытаться консолидировать вокруг них общину невозможно.

Другим показательным фактом русской политической активности в Эстонии стало участие в выборах в ГосДуму РФ. Результаты голосования кардинально отличались от среднего по России - в пользу блока "Родина" - 28,8%, который на избирательных участках Эстонии практически сравнялся с "Единой Россией" - 29,6%. Если экстраполировать эти результаты на всю русскую общину, то можно утверждать, что большая часть русских Эстонии ощущают себя частью русского народа и считают Россию духовной и политической метрополией.

Проблемы русского населения Эстонии лежат не в сфере гражданства, языка и школы, а в стимулируемой эстонскими политиками русофобии. Усиление дискриминации по национальному признаку на рынке труда. Распределение налоговых поступлений только среди членов националистических партий. Расцвет "охоты на ведьм" против лидеров русской общины, постоянное муссирование темы "злобности и кровожадности" русского человека, прославление эстонских эсэсовцев и "лесных братьев", борцов против России - "извечного врага Эстонии, Европы и всей цивилизации", - таковы реалии политической жизни Эстонии. Данный процесс является реакцией эстонских националистов на провал линии на добровольную ассимиляцию русских в Эстонии.

Русская община отстояла свое право на существование и следующее десятилетие уйдет на поиск форм симбиотического сосуществования общин и построение мультикультурного общества. Русская политика в Эстонии сегодня может строиться не как локальная, правозащитная, а как широкое пророссийское политическое движение, продолжение глобальной внешней политики России, имеющее общую для всего русского народа цель - интеграцию России и Европы как залог процветания и благополучия русского народа. Русская политика в этом должна выступать не защитником прав в их узком, юридическом аспекте, а достоинства и национальной идентичности русского человека.