«Говорить о Ближнем Востоке — все равно что говорить о религии», сказал однажды Киликийский католикос Арам I. К Ирану это относится в полной мере. В исламской республике религия, по крайней мере формально, сопровождает человека на протяжении всего жизненного пути, буквально от рождения до смерти, определяет его образ жизни, выбор карьеры и даже круг общения. Все стороны государственной и общественной также пронизаны религией.

sajjadi.livejournal.com

Религиозные меньшинства в Иране составляют совсем не впечатляющую цифру — около двух процентов населения почти 80-миллионной страны. Официально признанными являются всего три общины: христианская, зороастрийская и иудейская. Эти общины, согласно статье 13 Конституции Ирана, «являются единственными религиозными меньшинствами, которые могут свободно осуществлять свои религиозные обряды в рамках закона и поступать в гражданских делах и в сфере религиозного воспитания согласно своему учению». У них, опять же согласно Конституции (ст. 64), есть свои представители в Меджлисе: «Зороастрийцы и иудеи выбирают по одному депутату, ассирийцы и халдеи выбирают вместе одного депутата, армяне-христиане севера и юга также выбирают одного депутата» (всего 5 из 270 мест). Таким образом, у этих религиозных меньшинств есть свои представители в парламенте, право содержать свои детские сады, школы, общинные центры и газеты, творческие объединения и спортивные клубы, отдельные кладбища. Однако у этого права есть и другая сторона — христиане, зороастрийцы или иудеи могут быть избраны в Меджлис только на эти зарезервированные места. В другие выборные органы им путь заказан. Представители религиозных меньшинств не могут занимать должности в правительстве, их неохотно принимают на государственную службу. Об армейской карьере им тоже мечтать не приходится. Часть этих ограничений действует и в отношении суннитов.

Этими двумя статьями Конституции ИРИ и ограничиваются рамки религиозной свободы: только упомянутые выше деноминации могут ею пользоваться. Те, что в этой 13-й статье не упомянуты, не имеют официального статуса и прав. Например, бахаи. По некоторым оценкам, это самое крупное религиозное меньшинство Ирана: их больше, чем всех остальных вместе взятых: в 1986 году численность последователей составляла около 350 тыс. человек. Они не могут свободно исповедовать свою религию и подвергаются систематическим преследованиям и дискриминации в области гражданских и экономических прав. Им практически закрыт доступ к высшему образованию. Общины бахаев крайне закрыты, их члены нередко скрывают свою религиозную принадлежность. По оценке Международного сообщества бахаев (BIC), с 2005 года более 700 последователей религии были арестованы, все лидеры общины уже семь лет находятся в тюрьме. Нередко приговоры выносятся по обвинению в богохульстве.

Эта религия возникла на территории Ирана в XIX веке и отчасти восходит к исламу шиитского толка. Концепция Бога в бахаизме монотеистична, они считают, что вера в Бога едина для всех религий, а раскрытие ее происходит через его посланников — пророков. В качестве пророков бахаи почитают основателя учения Бахауллу, а также Авраама, Моисея, Будду, Заратуштру, Кришну, Иисуса Христа, Мухаммеда. Поэтому последователи бахаизма расцениваются мусульманами как отступники от ислама и по этой причине подвергаются гонениям практически с самого момента зарождения этой религии.

Таким образом, тринадцатая статья Конституции очерчивает четкие границы свободы вероисповедания. Социально-экономическое положение общины также зависит от этого официального статуса.

Гражданские дела христиан, иудеев и зороастрийцев рассматриваются в особом порядке, принимая во внимание их собственные традиции. Например, в брачно-семейной сфере каждая община руководствуется своими нормами, то же самое касается наследования (за исключением случаев, когда у таких людей есть родственники-мусульмане). Брак и развод происходят согласно христианскому, иудейскому или зороастрийскому обряду.

Автономия и относительная свобода общин, имеющих официальный статус, ограничивается ее рамками, другими словами, им предоставлена свобода «в четырех стенах» собственных домов и общинных территорий, где не действуют исламские общественные нормы и дресс-код. Немусульманки, которым чужд хиджаб, стараются носить русари (платок) несколько свободнее, выбирают более яркие цвета, а зороастриек можно нередко узнать по белому русари. Таким образом, они могут жить, как хотят, но в установленных рамках. Видимо, в этом и заключается секрет иранского рецепта сосуществования разных религий в условиях исламского строя: своеобразное сочетание свобод и ограничений. Если судить по более либеральной столице, не только представители религиозных меньшинств, но и вообще все жители прекрасно приспособились обходить запреты и ограничения.

Ситуация на месте иногда кажется парадоксальной: при всей открытости этих общин к общению с единоверцами из-за рубежа или просто с туристами, во время религиозных церемоний и праздников в храмы или клубы не допускаются мусульмане, а иногда вход только для «своих». Чаще всего нужны знакомые в той или иной общине, чтобы попасть на зороастрийский праздник или на представление в армянском творческом клубе. Исключение составляют представители иранских СМИ, снимающие фото- и видеорепортажи о религиозных церемониях и праздниках этих общин. Мусульмане не могут посещать религиозные церемонии в храмах христиан, иудеев и зороастрийцев. Причина этого заключается в понятии отступничества, существующем в исламе. Не только переход в другую религию или полный отказ мусульманина от каких-либо религиозных убеждений считаются отступничеством, но и участие в религиозных церемониях других деноминаций, в их праздниках и обрядах тоже может расцениваться таким образом. Кроме того, сами представители общин не ищут проблем с властями и просто не пускают мусульман на свои церемонии, чтобы не быть обвиненными в прозелитизме.

Внутри каждой общины свои традиции и свой уклад жизни. Иногда и свой язык, как в случае с армянами, которые между собой практически никогда не говорят по-персидски, и зороастрийцами: среди них немало тех, кто еще понимает и может говорить на особом диалекте персидского языка — зороастрийском дари, или гавруни, непонятном всем остальным. Для иранских евреев персидский язык является родным.

По словам одного преуспевающего бизнесмена, несмотря на громкие высказывания и угрозы в адрес «сионистов» и «сионистского режима» (так в Иране предпочитают называть Израиль), в Иране не трогают «своих» иудеев, а те, в свою очередь, демонстрируют лояльность властям исламской республики.

На уровне общественного сознания иранское общество, если судить по столице, демонстрирует уважительное и заинтересованное отношение к другим религиям. Хотя именно в Иране это практически не пересекающиеся миры: как уже было сказано, праздники и церемонии той или иной общины открыты для «своих» и максимум для их друзей. В другое время храмы открыты для всех: в церкви или зороастрийском храме огня можно встретить мусульман, зашедших просто из любопытства.

Внешне монолитная исламская жизнь столицы таит много открытий для тех, кто решит познакомиться с религиозными меньшинствами. Можно сразу обнаружить настоящую параллельную реальность: помимо традиционно живших на Ближнем Востоке армян, ассирийцев, иудеев, зороастрийцев, есть шанс оказаться среди корейцев-протестантов, если повезет попасть в греческую или католическую церкви, и познакомиться с иранскими русскими в третьем-четвертом поколениях — теми немногими потомками белой эмиграции, кто еще живет в иранской столице.

Свобода вероисповедания в Иране предоставлена тем, кто рожден в этих трех «разрешенных» религиях. Любой прозелитизм, кроме исламского, в Иране запрещен. Мусульманам переход в другую религию также запрещен: он считается отступничеством и, согласно исламскому праву, может караться смертью. Поэтому среди христианских деноминаций преследованию подвергаются те, что появились в Иране относительно недавно и делают ставку на активное привлечение новых последователей, в том числе среди мусульман. Например, евангельские протестантские церкви. Тем не менее эти течения находят все больше последователей среди мусульман, которые, чтобы избежать наказания, образуют тайные, закрытые сообщества.

Помимо традиционно живших в Иране, есть, скажем так, непостоянные группы — иностранцы, живущие или работающие в Иране, в основном временно находящиеся в этой стране. Они чаще всего являются прихожанами «посольских» церквей: католической, греческой православной и, по большей части, русской православной. Сюда же отнесем работников посольств. Несомненно, их присутствие в Тегеране добавляет интересных деталей: зайдя в ассирийскую евангелическую церковь, можно запросто оказаться среди примерно сотни корейцев, которые «арендуют» ее для своих богослужений, а затем отправиться с ними на обед из традиционных корейских блюд. В той же церкви в другие дни можно познакомиться с армянами или ассирийцами.

Современный Иран — земля удивительных древностей, родина зороастризма, тысячелетия назад стал домом для христиан и иудеев. Теперь люди Писания и наследники древности образуют очень скромные по численности, но богатейшие по объему накопленного культурно-исторического багажа общины. Как видно, их положение — это сложное сочетание относительной свободы и ограничений. Но, по субъективной оценке представителей общин, нынешняя ситуация все же лучше, чем в первые годы после Исламской революции.