Не буду скрывать, День России как праздник я всё ещё воспринимаю преимущественно умом, а не сердцем. Это, думаю, для человека моего возраста понятно, поскольку решение о провозглашении суверенитета РСФСР стало, как минимум, одним из шагов, ускоривших развал нашей общей большой страны, если не предопределивших его. День такой, однако, есть, многие мои соотечественники отмечают его именно сердцем, а главное: за последние полтора года мы получили зримые подтверждения того, что есть и сама страна, что она не выдумка ельцинской команды, анимированная с целью иметь собственную «поляну» для управления. Страна вспомнила о своем долге, о завещании предков хранить свои исторические рубежи, земли и живущий на них русский народ.

Усвоение и осуществление этого долга, как это всегда было в русской истории, связано с потом и кровью, но не только с ними: оно связано со становлением воли — личной и народной. От этой воли и зависит то, сможем ли и мы оставить потомкам достойное завещание, способное удержать и их в поле любви к национальной традиции и долга перед ней, или не сможем.

В этом году я впервые почувствовал, как радостно близко находятся День России и День Пушкина — 6 июня. Не буду приводить многочисленных цитат по поводу того, кем и чем является Александр Сергеевич для нашей страны, русского народа, каждого отдельного человека русской культуры — мы все их хорошо знаем и помним. Не буду приводить и его известных слов о России, русской истории, русском духе, а также о Западе и нашем извечном противостоянии его враждебности, хотя, конечно, строфы из «Клеветникам России» и «Бородинской годовщины» сегодня постоянно стучат в висках и просятся на открытые пространства, чтобы громко звучать над миллионами соотечественников.

Мне хочется в день праздника пожелать всем нам вместе как можно скорее, но не спеша, основательно и уверенно, пройти тот путь, который прошёл всего за пять — семь лет своей недолгой жизни великий русский поэт. Это был путь от «европеизма» и либеральных взглядов к почвенничеству и консерватизму. От фрондёрства, во многом обусловленного влиянием петербургского «света», дружескими привязанностями и обязательствами, — к глубокому пониманию важности наличия в России сильной авторитетной власти и народного уважения к ней. От нравственной фривольности, порой переходившей в скабрёзность (и воспоминание о ней, как известно, позже приносило ему сильные душевные страдания), от безбожия — к семейным и религиозным ценностям.

Насколько Пушкина мучил конфликт между русским человеком традиционных корней (его любимой Татьяной) и русским либералом (Онегиным) и как он его разрешил, особенно ярко говорит сюжет романа в стихах, глубочайшего произведения с точки зрения не только личной, но и общественной философии. Или возьмём актуальнейшую для современного российского социума проблему взаимоотношений в треугольнике «власть — личность — народ» и самого содержания этих понятий. Где, как не в «Борисе Годунове», «Капитанской дочке», «Полтаве», «Медном всаднике», «каменноостровском цикле», искать подсказок для её разрешения?

Путь обретения национального самосознания, как и своих творческих взлётов, Пушкин проходил в совершенно определённых внешних обстоятельствах, не раз упомянутых в этой связи им самим. Это — жизнь в Михайловском и Болдине, а также в Москве, в окружении родного, архетипичного пейзажа и народной среды. Это — ощущение родного очага, горящего уже многие поколения предков на благо не только своего рода, но и, через их службу родине, всей России, благоговейное поминовение предков. Это — обращение к истории. Всё названное, понятно, работало не по отдельности, а во взаимосвязи. Губительным для него было только пытавшееся калькировать Запад петербургское «общество». Тоже урок для нас сегодняшних.

Май и июнь богаты на дни, которые взыскательно требуют от нас отчёта, кто ты такой, чем ты живёшь, чем живёт твой народ, что такое Россия сегодня и соответствует ли она тому её образу, который создавали, защищали и стремились передать нам наши великие соотечественники. Его хорошо давать вместе с Пушкиным, особенно в Михайловском, на Савкиной горке, а кому-то — соотносясь с другими нашими великими соотечественниками; кому-то — в Москве на Соборной площади Кремля, кому-то — в дорогом ему месте родного города или у общенациональных или семейных могил. Кому- то — в храме. Мы сделали это 9 мая и ещё раз сделаем в день общенационального поминовения 22-го. Но многие сделают это и сегодня. Таких наших сограждан, думаю, будет больше, чем в прошлом году, и, если это так, это повод для радости.