В последнее время российский внешнеполитический фокус внимания все больше сосредоточен на южном направлении. В Москву на консультации прилетают представители Греции, хуситов, Палестины и Турции. Турецкая Республика, заигрывая с Ираном, пытается вести игру на разных полях в свою пользу — балансирует между Западом и Россией, стремится угодить и НАТО, и Москве. Однако очевидно, что такого рода балансирование — штука опасная и краткосрочная, в итоге все равно предстоит принимать решения, пусть многие из них будут острыми и болезненными. Но и России играть на славянском братстве, общих христианских ценностях с Грецией не удастся вечно, особенно, если все-таки во главу угла ставится прагматичная политика, базирующаяся на национальных интересах. В этом контексте следует продумать философию дальнейшего сотрудничества России с одним из наиболее значимых игроков на юге от нее — с Турцией. При выработке же этой стратегии — неплохо бы задаться вопросом, с кем именно в Турции мы имеем дело, с кем будем иметь дело завтра, говорим ли мы от своего лица или все-таки от лица единого субъекта ЕАЭС.

Актуальным данный вопрос становится в свете расширяющихся форм взаимодействия между Россией и Турцией на всех уровнях, что говорит о стремлении выстраивать долгосрочные механизмы взаимодействия, которые будут действовать и далее, вне зависимости от лиц. Дискуссии о возможности проведения переговоров между Турецкой Республикой с одной стороны и представителями стран — участниц Евразийского экономического союза ведутся не один день. Поводом к ним послужило противоречивое заявление президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, сделанное на брифинге по итогам Четвертого саммита Совета сотрудничества тюркоязычных государств, относительно того, что «Турция в будущем могла бы стать ассоциативным членом ЕАЭС». Очевидно, это одна из вариаций на тему «ассоциированного членства», которую часто используют политики «Восточного партнерства», однако положений о котором нет ни в основных документах ЕС, ни в документах ЕАЭС. Заявление подобного рода носило явно политический характер, призывая не столько к прямому пониманию слов «интеграция» и «членство», сколько к наращиванию экономических связей в рамках всесторонних проектов.

Образовавшийся экономический союз уже сейчас может рассматриваться как отдельный и состоявшийся субъект международных отношений, который, следуя закрепленным в Договоре об образовании ЕАЭС положениям, проводит согласованную, скоординированную или единую политику стран-участниц. Для Турции данное направление внешней политики представляется весьма заманчивым, учитывая несостоявшиеся интеграцию с западными странами и попытку вхождения в Европейский союз. Провал внешней политики страны в европейском направлении объясним предпосылками, выражающимися в традиционном для восточного региона сознании граждан, которые хоть и жаждали признания европейской и светской страной (реформировали законодательство в соответствии с мировыми и европейскими стандартами), всё же столкнулись с невозможностью преодоления политико-культурных особенностей Востока. В этой связи взаимоотношения с ЕАЭС выглядят вполне логично: народы объединяет единая и неразрывная история, пусть и полная сложных страниц, но переплетенная в единый клубок эволюционирования мировой системы.

Ведущей целью интеграции России со странами ЕАЭС является воссоздание собственной региональной подсистемы, чтобы в перспективе позволит реализовывать свои внешнеполитические цели на глобальном уровне, отталкиваясь от регионального. Нельзя не учитывать и элемент цинизма, присущий великим державам, однако смягченный искренним желанием максимально возможной равноценной кооперации и поддержки других государств — членов ЕАЭС. Необходимо помнить и об энергетической мощи Российской Федерации. И одобренный в начале 2015 года новый проект «Турецкий поток», предполагающий строительство через Турцию газопровода в Европу, весьма привлекателен для Анкары, желающей стать важным энергетическим узлом, что в силу удачного пространственно-географического положения государства в обозримом будущем выглядит вполне реально, если в этот процесс не окажутся втянуты иные игроки.

Турецкой Республике крайне важны экономические взаимоотношения с Россией. Москва для Анкары — важнейший торговый партнер по объему товарооборота. И потерять такой рынок как сама страна, так и предприниматели просто не готовы. Исходя из этого, они уже сейчас способны увеличить поставки продовольствия в Россию. Взаимодействие с Союзом предоставит такую возможность, при этом еще и увеличивая площадку для реализации амбиций. А ввоз товаров из России и других стран ЕАЭС с учетом снижения ввозных таможенных пошлин, следовательно, по меньшей стоимости — не менее приятный бонус для её граждан.

России также необходимо взаимодействие Евразийского экономического союза и Турции. Ведь в контексте санкций западных стран на повестке дня остро стоит решение вопроса об импортозамещении товаров. И грамотная политика Турецкой Республики относительно неприсоединения к экономической блокаде России и санкциям Запада — наглядное подтверждение тому, что отношения с третьими странами и политические разногласия по Сирии и Крыму не должны сказываться на взаимоотношениях Турции со странами ЕАЭС. Проводимая в последнее время турецким правительством внешняя политика ориентирована, прежде всего, на стремление страны позиционировать себя как надрегиональное государство, желающее восприниматься великими державами как государство-лидер Ближневосточного региона. Расширение собственной роли за счет взаимодействия со странами ЕАЭС представляется для Турции весьма заманчивым. Исходя из этого, можно сделать смелое предположение, что уже в не столь далеком будущем экономический союз может стать многоуровневой площадкой, которая распространит свое влияние за пределы постсоветского пространства. И запрос на это есть, важно — не упустить момент.