Возможный формат миротворческой операции ООН на Украине

Ситуация вокруг возможной миротворческой операции ООН на Украине остается крайне неопределенной. Россия в лице МИД не приемлет эту идею, считая, что она противоречит «минскому формату», и настаивает на расширении численности и полномочий мониторинговой миссии ОБСЕ. Весьма странная позиция с точки зрения международной практики, поскольку, начиная с распада Югославии и серии вооруженных конфликтов в бывшей СФРЮ, ОБСЕ так или иначе участвовала в миротворческих миссиях ООН, а Киев явно форсирует вопрос о внесении данной резолюции на рассмотрение СБ ООН. Уже есть решение Совета национальной безопасности и обороны (РНБО) Украины относительно обращения к ООН и ЕС о развертывании операции по поддержанию международного мира и безопасности. Планируется внести в Верховную раду Украины законопроект об обращении в ООН по вопросу введения в Донбасс миротворцев (сейчас внесение отложено для более тщательной юридической проработки вопроса). Украинская дипломатия основную ставку в вопросе о миротворцах, судя по всему, сделала на прямые контакты с Генсеком ООН. Министр иностранных дел Павел Климкин провел телефонный разговор с Генеральным секретарем ООН Пан Ги Муном. Глава МИД Украины проинформировал Генсека ООН о решении Совета национальной безопасности и обороны относительно обращения к ООН и ЕС о развертывании операции по поддержанию международного мира и безопасности. В самом СБ ООН консультации относительно миротворцев для Украины начались еще 23 февраля.

Какова будет тактика украинской стороны в вопросе продвижения столь нужной Киеву резолюции СБ о миротворцах и когда можно ожидать ее внесения? Судя по всему, такая резолюция может быть внесена в СБ ООН в течение ближайшего месяца-полутора. Киев (как и Запад) прекрасно понимает, что при нынешних условиях Москва воспользуется своим правом вето в СБ ООН и перспектива прохождения сейчас данной резолюции очень невысока. Как следствие, Украина уже сейчас в ООН и мировых СМИ стала активно ставить вопрос о законности нахождения РФ в СБ ООН. Есть ли опасность, что эта инициатива будет поддержана? Посыл Киева базируется на том, что РФ грубо нарушила свои обязательства, которые взяла на себя при получении места в СБ ООН. Тут нужен некий исторический экскурс.

21 декабря 1991 года Совет глав стран СНГ в Алма-Ате принял решение, в котором было сказано: «Государства Содружества поддерживают Россию в том, чтобы она продолжила членство СССР в ООН, включая постоянное членство в Совете безопасности и других международных организациях». О «правопреемственности РСФСР СССР» формально речь не шла. РСФСР, в отличие от Украины и Белоруссии, не была членом ООН. Россия (тогда РСФСР) гарантировала в соответствие с Уставом СНГ нерушимость границ бывших советских республик (в Уставе СНГ данное обязательство изложено в виде принципа «нерушимость государственных границ и отказ от противоправных территориальных приобретений»). 24 декабря 1991-го президент России Борис Ельцин известил Генсека ООН о продолжении членства РФ в ООН и Совбезе ООН. В свою очередь МИД России в своей ноте от 13 января 1992 г. известил правительства других государств о том, что Российская Федерация продолжает осуществлять права и выполнять обязательства, вытекающие из международных договоров, заключенных Союзом ССР, и соответственно указал, что Российскую Федерацию должны рассматривать «в качестве Стороны всех действующих международных договоров вместо Союза ССР». Одновременно было указано, что правительство РФ будет выполнять вместо правительства Союза ССР функции депозитария по соответствующим многосторонним договорам. Киев может сослаться также на то, что ноту опубликовал МИД России (РСФСР), а не Совет глав МИД СНГ. Кроме того, по мнению украинской дипломатии, актом правопреемства Российской Федерации в отношении границ бывшей союзной РСФСР стал Закон о государственной границе Российской Федерации от 5 апреля 1993 г., статьей 2 которого установлено: «Государственной границей Российской Федерации является граница РСФСР, закрепленная действующими международными договорами и законодательными актами бывшего СССР». Также сейчас до конца непонятна позиция дипломатии Грузии (формально Тбилиси в декабре 1991 года не давал согласие от имени бывшей ГССР на переход места в СБ ООН от СССР к Российской Федерации). Можно сказать, что дипломатическая провокация Киева заранее обречена на провал, и никто не пойдет на радикальную смену порядка функционирования СБ ООН.

Видимо, сейчас ООН действительно не готова пойти на прямой конфликт с РФ, ядерной страной, которая ежегодно платит весьма существенный взнос в регулярный бюджет ООН. Но вето РФ в СБ ООН на принятие резолюции о создании миротворческой миссии в Донбассе будет однозначным внешнеполитическим поражением Москвы. Рассчитывать, что КНР также воспользуется в этом случае правом вето, по крайне мере, наивно. Кроме того, в случае неоднократного использования РФ права вето во вопросу миротворческой миссии в Донбассе, данный вопрос может быть вынесен на рассмотрение Генеральной Ассамблеи ООН (согласно резолюции Генеральной Ассамблеи «Единство в пользу мира» от 3 ноября 1950 года — резолюция 377), и может быть созвана чрезвычайная ассамблея. Что может сейчас сделать российская дипломатия, чтобы сломать явно намечающийся негативный тренд в СБ ООН?

В первую очередь Москве надо понять, каков формат миротворческой операции в Донбассе будет для нее наиболее приемлем. Опуская многие понятия, выбор может быть между «полицейской миссией» с подключением ЕС (здесь, видимо, ближайший аналог — Миссия Организации Объединенных Наций по делам временной администрации в Косово, United Nations Interim Administration Mission in Kosovo, UNMIK) и миссией по «разъединению и поддержанию мира» (аналог Миссия Организации Объединенных Наций в Южном Судане, МООНЮС-UNMISS) или миссия в Восточном Тиморе (ИМООНТ / UNMIT). Российской дипломатии уже сейчас надо вести переговоры с Минском и Астаной о возможном участии миротворцев из этих стран в возможной операции ООН в Донбассе (призывы настаивать на включении российских сил в состав предполагаемой миссии заранее обречены на провал).

Любая миротворческая операция имеет свой отдельный бюджет, отличный от регулярного бюджета ООН. Вопросами финансирования миротворцев занимается так называемый «пятый комитет ООН» (административные и бюджетные вопросы). Возможно, России уже сейчас стоит определиться с тем финансированием, которое она как постоянный член СБ ООН готова выделить на проведение миротворческой операции в том регионе, который уже стал постоянной проблемой для ее внешней политики. Было бы печально, если и в случае с планируемой резолюцией СБ ООН по миротворческой миссии в Донбассе российский МИД снова бы занял позицию догоняющего и вся реакция сводилась бы к очередным гневным обличениям Киева и Запада.

Впрочем, вопрос информационного обеспечения деятельности российского внешнеполитического ведомства — это вообще отдельный вопрос, и ситуация просто кричащая. Эта проблема ещё не раз даст о себе знать — теперь уже в контексте миротворческой операции на Украине.