На днях в афганской столице побывал министр иностранных дел КНР Ван И. Незадолго до этого посол Китая в Кабуле был назначен на пост спецпредставителя Поднебесной по Афганистану. Ранее новый президент Ашраф Гани совершил свой первый официальный визит в Пекин. Налицо стремление двух государств к более тесному сотрудничеству. Оставляя за скобками интересы сопредельных с Китаем и Афганистаном стран, попробуем разобраться в том, что стоит за активизацией афгано-китайских связей. Начнем с того, что Китайская Народная Республика всегда имела ровные и дружественные отношения с Афганистаном.

Дух партнерства зародился в начале 1955 г. Тогда два стороны установили дипломатические отношения. В конце 1963 г. Китай и Афганистан урегулировали вопрос о спорных территориях в Ваханском коридоре. Афганистан получил над ним контроль. В итоге, протяженность общих границ между двумя странами составила 92,45 км. Связи между Пекином и Кабулом были приостановлены после ввода советских войск в Афганистан. Пекин официально осудил действия Москвы и закрыл свое посольство в афганской столице, оставив лишь консульских работников для оформления виз.

После свержения режима талибов в 2001 г., Поднебесная восстановила отношения с Афганистаном, предлагая безвозмездную финансовую помощь правительству. В последние годы китайские компании вкладывают в Афганистан, как, впрочем, и в другие страны мира. Самый значительный из инвестиционных проектов — разработка крупнейшего в мире медного месторождения «Айнак» в провинции Логар. Тендер был выигран китайской China Metallurgical Group Corporation весной 2007 г. Размер заявленных инвестиций составил $3,5 млрд. У Китая большие интересы в Афганистане. Это объясняется предстоящим выводом из страны миротворческих сил, что, скорее всего, приведет к дестабилизации ситуации. А Китай, как соседнее и дружественное государство, заинтересован в мирном и стабильном Афганистане.

Следующая причина активизации афгано-китайских отношений — проблема с уйгурским сепаратизмом и терроризмом в Синцзянь-Уйгурском автономном районе (СУАР) Поднебесной. Известно, что они поддерживают связь с «Талибаном». В последнее время в северных районах Афганистана, в провинциях Джаузджан, Кундуз и Фарьяб возросла вероятность отдельных атак террористов на различные объекты в странах СНГ. Нет никаких гарантий, что столкновения сил правопорядка с уйгурскими террористами могут произойти и в приграничных с Китаем районах. Поэтому в Пекине хотят укрепить свои позиции в Кабуле, чтобы иметь рычаги воздействия на ситуацию. В Китае внимательно следят за кризисом в Ираке и Сирии, допуская, что нечто подобное может произойти и на афганской территории. Поэтому выгоднее иметь дело с сильным афганским правительством, чтобы не оказаться вовлеченным в большую войну возле собственных границ. А это может повлечь за собой дестабилизацию западных районов Китая, где проживает большое количество мусульман. Но главная причина состоит в другом.

Пекин беспокоит неизбежность конфронтации с Вашингтоном. Еще 15 лет назад, когда азиатские страны мучительно выбирались из поразившего их в 1998 г. финансового кризиса, мало кто предполагал, что Китай станет «мотором» глобального развития в XXI векe. Этот азиатский двигатель исправно работает и сегодня. Еще немного и Китай сможет создать национальную экономику, сопоставимую с американской. А беспрецедентная программа военной модернизации позволит ему заметно продвинуться в борьбе за влияние на Востоке. Все это создает серьезную геополитическую проблему для Соединенных Штатов: увеличатся риски для США и их союзников в сфере безопасности, ограничится свобода действий Вашингтона. Поэтому США будут делать все, чтобы ослабить Китай. Вот выдержка из интервью Генри Киссинджера американской газете Daily Squib: «Мы до сих пор позволяли Китаю наращивать военную мощь, а России восстановиться от „советизации“. Все это для того, чтобы дать им ложное ощущение бравады, это же их быстрее и погубит. Мы как меткий стрелок, который подначивает слабака взять ствол. И как только он потянется к оружию — пиф-паф…… Мы растормошим и грозного русского медведя, и китайский серп и молот…».

Конечно, США не пойдут на открытое столкновение с Китаем. «Революция желтых зонтиков» желаемого результата не дала. Остается одно — стратегия сдерживания, комплексное ограничение Китая с помощью нескольких инструментов международного взаимодействия. Одним из таких инструментов является фигура нынешнего президента Афганистана Ашрафа Гани. Во время своего визита в Китай глава государства не отказал себе в удовольствии выступить с лекцией в агентстве Синьхуа в Пекине. Говорят, что при этом вид у него был почти торжественный, словно он держал за щеками какую-то лишь ему доверенную тайну. Правда, речь получилась витиеватой. Может быть потому, что он использовал сложные понятия. Но слушатели все же поняли, что высокопоставленный гость говорит о концепции «нового политического мышления».

Из его слов вытекало, что в стремительно развивающихся событиях XXI века уже нельзя использовать модель государственного строительства обветшалых европейских стран периода XVI — XX веков, когда в большинстве случаев для этого применялась сила. Сегодня необходимо сочетать процесс государственного строительства с предоставлением гражданам социально-экономических услуг, ибо важно ставить во главу угла обеспечение потребностей граждан, а не принуждать их к чему-то силой. И подытожил: "Пора отказаться от старых "классических представлений о межгосударственных отношениях и перейти от использования термина «помощь Афганистану», к формуле «взаимовыгодное сотрудничество с Афганистаном с учетом его географического положения и вытекающей отсюда геополитической роли в регионе».

В том, что президент страны хочет повысить авторитет своей страны, улучшить ее имидж, ничего плохого нет, даже скорее похвально. Однако в случае с политическим выдвиженцем Вашингтона, гражданином США Ашрафом Гани невольно приходит на ум известная афганская пословица: «Бегает за зайцем собака, а зайчатину ест хозяин».