Госдума приняла в третьем чтении изменения в закон «О наркотических средствах и психотропных веществах», облегчающие доступ пациентов к обезболивающим наркотикам. Закон вступит в силу через 180 дней, а пока учет и получение рецептов на них, как и прежде, будет кошмаром для врачей и родственников пациентов. Но все надеются на перемены к лучшему.

Рецепт хождения по мукам

О том, что необходимо в корне менять подход к обеспечению тяжелых больных обезболивающими наркосодержащими и психотропными препаратами, говорилось уже очень давно. На нехватку психотропных препаратов жаловались и хирурги, которые порой не могли без них нормально подготовить пациентов к операции. Но и те, и другие были лекарствами из особого списка, где за любой промах — в учете или выписке — врачу, начмеду и завотделением так же, как и аптечному провизору, грозила уголовная ответственность. Кроме того, врач был обязан согласовывать выписку такого рецепта с заведующим отделением или начмедом. Но и это было не самое страшное.

Еще в 2013 году были приняты нормативно-правовые акты, упрощающие доступ больных к таким лекарственным препаратам. Например, приказ Минздрава, разрешающий выписывать в два раза больше наркотических обезболивающих и психотропных препаратов паллиативным пациентам. По инициативе Госнаркоконтроля был упрощен порядок учета таких лекарств в аптеках. Однако проводить эти меры в жизнь на местах никто не спешил. Родственники инкурабельных пациентов по-прежнему часами простаивали в очередях за рецептами, которые надо было получать каждые пять дней, собирая подписи всех «звеньев» бюрократической цепочки: врач-онколог — участковый терапевт — главврач. Обязанность по сдаче пустых «подотчетных» ампул, а также использованных более трех дней пластырей, также лежала на родственниках больных.

Возможно, хождение по мукам родственников паллиативных пациентов продолжалось бы бесконечно, если бы не самоубийство контр-адмирала Вячеслава Апанасенко. Военный решил уйти из жизни, так как не вынес бесконечной боли и мучений жены. Накануне женщина в очередной раз провела целый день в больнице, но так и не получила заветный рецепт на морфин. Ей не хватило всего одной подписи. 10 февраля 2014 года Апанасенко, имевший диагноз «рак поджелудочной железы» уже в терминальной стадии, написал записку, что просит винить в своей смерти правительство и Минздрав, и выстрелил себе в голову.

18 февраля зампредседателя комитета Госдумы по охране здоровья Николай Федорович Герасименко внес на рассмотрение законопроект: «О приоритетном доступе к медицинской помощи пациентам, нуждающимся в лечении наркотическими и психотропными средствами». В первом варианте поправок годность рецепта увеличивалась до 30 дней, врач-онколог мог выписывать обезболивающие, не согласовывая это решение с начальством, а родственники пациента больше не обязаны были сдавать ампулы.

До внесения изменений рецепт на обезболивающие действовал всего 5 дней, а продавать наркосодержащие анальгетики могли только спецаптеки, что сильно усложняло получение лекарств для жителей отдаленных районов и деревень, коих в России пока предостаточно. Проблематично было получить рецепты и больным-одиночкам в крупных городах, хотя там эта миссия большей частью возложена на сотрудников социальных служб. Но и им порой не хватает времени на оформление всех необходимых бумаг, невзирая на то, что в поликлиниках им выделен специальный день среди недели.

По данным благотворительных организаций, лишь десятая часть нуждающихся в такой помощи больных в России имели доступ к таким обезболивающим. По данным из доклада Герасименко, Россия по доступности к обезболивающим находилась на 38-м месте из 42. Оформление рецептов на наркосодержащие обезболивающие, невзирая на «упрощающие» постановления, с каждым днем — все сложнее и занимает больше времени. Чтобы выписать их по всем правилам, участковые врачи остаются после работы. Теперь им надо вначале ввести анамнез, рост, вес пациента, состояние кожных покровов и много других показателей. Затем продублировать записи в карточку, а распечатанный на принтере рецепт… выписать на обычном бланке от руки.

Обезболивающие под дамокловым мечом?

Одним из главных достижений новой редакции закона считается то, что в российском законодательстве предусматривается закрепление приоритетности доступа к медицинской помощи пациентов с хроническим болевым синдромом (речь тут идет не только об онкологии), нуждающихся в обезболивании наркотическими и психотропными лекарственными препаратами. Хотя многие врачи до сих пор сомневаются, что для больных и для них самих проблемы с обезболивающими действительно закончатся.

— Хотя теперь врач и не должен согласовывать с завотделением выписку обезболивающих, они по-прежнему — на особом учете и хранении, и это — предмет постоянных проверок медиков Госнаркоконтролем, — пояснил ИА REGNUM один из сотрудников хирургического отделения районной больницы.

Тем не менее отмена строгой отчетности по пластырям и ампулам для родственников больных — огромный шаг вперед. Напомню, что на дому у пациентов учет велся практически как в больнице. Использованные ампулы и пластыри получали и сдавали под расписку. И не дай Бог, если кто-то из близких по недосмотру отправил ампулу в мусорное ведро. В качестве примера приведу, не называя имен, один инцидент, произошедший в Тульской области. Несколько лет назад у моих знакомых с онкологией слегла пожилая тетя. Рак желудка развивался быстро, за женщиной ухаживали ее еще более пожилая сестра и племянники. Они-то и получали ампулы под расписку. Когда несчастная скончалась, в ее доме на поминках перебывало много народу, после чего двух неиспользованных ампул не досчитались. В отношении племянников возбудили уголовное дело и полгода проверяли их причастность… к торговле наркотиками. К счастью, правоохранители пришли к выводу об отсутствии в действиях племянников состава преступления. На руку обвиняемым сыграл тот факт, что город, в котором происходили эти события, — маленький, и все хорошо друг друга знают. А племянникам было за 40, и никто и никогда не замечал за ними приверженности к наркотикам или их продаже. Что ждало бы их в большом городе, даже подумать страшно.

Еще один пример, который вызывал огромный общественный резонанс, — дело 73-летнего врача-терапевта Алевтины Хориняк, которое тянулось в Красноярске с 2011 года. В 2009 году 70-летняя врач-терапевт выписала платный рецепт на обезболивающее «Трамадол» для своего знакомого Виктора Сечина, умиравшего от тяжелой формы онкологии, но не являвшегося ее пациентом. Уголовное дело было возбуждено и в отношении женщины, которая выкупила для Сечина это лекарство в аптеке. Тот факт, что больной не был прикреплен к участку Хориняк, выяснился при проверке аптеки Госнаркоконтролем в 2011 году. К этому времени несчастного Виктора Сечина уже не было в живых, а против врача возбудили уголовное дело сразу по двум статьям УК — подделка документов и незаконное приобретение, хранение и сбыт… сильнодействующих наркотических веществ. В мае 2013 года Алевтину Хориняк приговорили к штрафу в 15 тысяч рублей, так как суд учел тот факт, что Сечин постоянно употреблял «Трамадол» для обезболивания. 21 октября и врача, и ее подругу, пожалевших смертельно больного, оправдали по всем статьям. Однако прокуратура подала апелляцию на оправдательный приговор, которую отозвала только 19 ноября, подробно изучив мнение суда. Немалую роль в торжестве справедливости сыграло то, что за Хориняк вступились именитые коллеги, пациенты и СМИ и подняли шум на всю Россию.

— Я очень рада, что Алевтину Хориняк оправдали, — заявила по этому поводу известный общественный деятель, профессор-анестезиолог Надежда Осипова. — Я была уверена, что ее оправдают. Если бы был вынесен обвинительный приговор, то это могло бы кончиться просто взрывом. Если вы почитаете сайт врачей России, то вы увидите, насколько наэлектризовано все врачебное сообщество в связи с этой несправедливостью. А теперь нас всех можно поздравить.

Может быть, теперь на врачей перестанут давить? Я никак не могу взять в толк: почему так важно держать медиков под дамокловым мечом, чтобы они не выписывали эффективные препараты? Этой тактики почему-то упорно придерживаются Федеральная служба по контролю наркотиков (ФСКН) и Министерство здравоохранения РФ. Понять это невозможно, ведь страдают сотни тысяч тяжело больных людей.

Врачей будут учить методам обезболивания

Итак, что же принесли поправки в закон уже в третьем чтении?

• Прежде всего, что рецепты на наркосодержащие обезболивающие действуют 15 дней. Для сравнения: в Германии на данный момент — 7 дней (но немецкие врачи выступают за увеличение срока), в Польше — 14, а в США — 61. Следовательно, меньше времени будет теряться в очередях за рецептом.

• Теперь врач не обязан согласовывать выписку с начмедом или завотделением, следовательно, родственник или любой другой законный представитель пациента не должен бегать за каждым из них, чтобы получить заветную подпись.

• Теперь получить и выкупить обезболивающие для пациента может не только законный представитель пациента, то есть его родственник, но и другой близкий человек, которому это поручат.

• Для транспортировки наркосодержащих препаратов, в том числе и обезболивающих пластырей, теперь не надо будет нанимать охрану. Однако на это изменение потребуется отдельное постановление правительства.

• Больные, прикрепленные к определенным аптекам, теперь будут откреплены от них и смогут получить необходимые обезболивающие и в других аптеках. Правда, будут ли в других аптеках нужные препараты, еще не известно. Возможно, поликлиникам придется составлять районные и городские списки.

• Врачей обязаны подготовить дополнительно к помощи больным с болевым синдромом.

Для создания в России эффективной системы обезболивания пациентов с болевым синдромом, давно уже существующей в развитых странах, российские анестезиологи вместе с Российской медицинской академией постдипломного образования (РМАПО) разработали программу подготовки врачей, которые нуждаются в дополнительных знаниях по применению и особенностям обезболивающих при острой и хронической боли.

— В России достаточно высококвалифицированных специалистов по острой и хронической боли: анестезиологов-реаниматологов, онкологов, альгологов (врачей, занимающихся клиническими проблемами диагностики болей и их снятия — Ред.), которые смогут осуществлять подготовку широких контингентов врачей первичного звена и врачей-специалистов, — пояснила Надежда Осипова, участвовавшая в разработке этой программы.

Хочется надеяться, что за оставшееся до вступления в силу этих поправок время наши законодатели совместно с Минздравом разработают все необходимые дополнительные постановления, чтобы система заработала без сбоев. Ведь на кону — жизнь пациентов. Как свидетельствуют данные МВД, случай с контр-адмиралом Апанасенко — далеко не единственный и, возможно, не последний. Суициды среди инкурабельных пациентов происходят ежемесячно.