«Случайностью называется непонятая нами закономерность» (Л.Шебаршин)

Рискну утверждать, что государственной национальной политике в России нередко не хватает контекста. Контекст — это подсветка, понимание, осмысление уроков, извлекаемых из анализа проблем, возникающих в различных уголках интенсивно переформатируемого современного мира. Например, в процессах идущих в полиэтнических и многонациональных странах современной Европы и мира. Украина, Шотландия, Крым, Каталония, Баскония, Гонконг…

Контекст — это диагноз без впадания в гордыню собственной якобы уникальности и неповторимости, это проектирование упреждающих обострение национальных проблем механизмов, заимствование (во избежание «открытия велосипедов») адаптационных, регулирующих институтов, подходов, идей и т.д.

Но при чтении основополагающего государственного документа в этой области — «Стратегии государственной национальной политики на период до 2025 года» не покидает ощущение, что реальные риски, проблемы, равно как и предложенные способы их разрешения, словно проваливаются куда-то в зазоры между привычными понятиями, имеющимися в арсенале науки, то ли не поспевающей за этнополитической динамикой, то ли застрявшей и пробуксовывающей где-то в прошлом веке.

Можно ли на языке алхимии, например, постичь сложные химические реакции и процессы? Вопрос риторический. И здесь ответ очевиден. А можно ли отдать академическим антропологам и этнологам и представителям национальных сообществ и диаспор всецело на откуп сложнейшие противоречивые процессы осмысления современного нациестроительства? Или отдать всю государственную национальную политику министерству культуры?

Пока можно лишь смело констатировать ставший традиционным акцент на этнических и этнокультурных аспектах национальных процессов. Хотя этнокультурные и межэтнические процессы лишь вершина айсберга национальных проблем, а национально самочувствие в бОльшей степени определяется решениями экономическими, социальными, политическими, которые формируют национальные интересы, параметры и перспективы национального развития. Можно провозгласить законодательные нормы для, например, защиты малочисленных коренных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, но реальные их права будет определять не столько Министерство культуры, сколько конкретный приказ Росрыболовства или подзаконный акт Минсельхоза, других министерств и ведомств.

Но читаем об очередных практических мерах по реализации «Стратегии»: создать «консультативный совет по делам национально-культурных автономий»; осуществить "подготовку кадров в сфере межнациональных и межконфессиональных отношений…вдвое увеличить цифр приёма на бюджетные места по направлению высшего образования «антропология и этнология»….была представлена «концепция автоматизированной системы мониторинга состояния и прогнозирования межэтнических отношений, предупреждения и нейтрализации межэтнических и межконфессиональных конфликтов, создаваемой в рамках исполнения поручения Президента России». Несколько обнадеживающе звучат строки: «Минобрнауки России подготовлены предложения по созданию кафедры этнополитологии в федеральных университетах, в том числе на базе Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова и Санкт-Петербургского государственного университета…», но пока следов работы по созданию обнаружить не удалось.

Меры полезные, может быть даже необходимые. Но достаточные ли?

Всё хорошо, прекрасная маркиза?

За исключением таких «пустяков», что отнюдь не межэтнические противоречия взорвали единство Украины, и не межэтнические отношения или отсутствие культурно-национальных автономий разорвали до этого единство Молдавии, отколов от неё Приднестровье, или Абхазию и Южную Осетию от Грузии. Шотландцы раскололись по вопросу о независимости страны не по этническим маркерам, одни и те же этнические каталонцы оказались по разную сторону баррикад в вопросе о независимости и очень по разному понимают собственные национальные интересы и перспективы будущего развития.

«Генералы всегда готовятся к прошедшей войне», — говорил У.Черчилль. Этнополитологи, похоже, не очень отличаются от генералов………………. …………………………………………………

Современные кризисные явления в межнациональных отношениях эпохи, казалось бы, победившей повсеместно либеральной глобализации представляются качественно иным типом национальных проблем и противоречий, нежели те, с которыми мы сталкивались раньше. И на решение которых, кстати, преимущественно и ориентирует российская Стратегия.

И это не просто «цветные революции», понимаемые узко как политические технологии, но требующие расширения рамок анализа и осмысления более сложные, целостные, системные и многомерные процессы.

Нации, не говоря уже об их этническом и этнокультурном срезе, продолжают рассматриваться лишь как инерционный рудимент прошлых эпох, а не адекватная и вполне жизнеспособная современная форма развития социума и неисчерпанным потенциалом.

В лучшем случае нация представлялась сугубо политически, как «согражданство», политическая общность, некий политический ресурс. Из которого национальная или националистическая элита или контрэлита может лепить очередного этнополитического голема по своему усмотрению и в соответствии со своими представлениями о том, какой эта нация должна быть. И неважно, что для конструктивистов эти представления могут быть почти целиком оторваны от реальности, от традиций, от национальной истории.

В результате получаем пробуксовку, сопротивление «национального материала», резкий рост т.н. евроскептицизма в самых различных формах в условиях, казалось бы, успешно и необратимо интегрировавшейся Европы и даже раздрай на современной Украине. В этой прогрессорско-глобализаторской логике стремление к большей автономии, не говоря уже о сепаратизме, предстаёт как «иррациональное заблуждение» шотландцев, каталонцев, басков. А социальное и национальное сопротивление насильственной бандеризации восточной части Украины вообще как сепаратизм, питаемый и импортированный извне.

Далеко не все эти драматические национальные конфликты можно рассматривать как собственно межэтнические. Но в них можно обнаружить некоторые общие инвариантные тренды и противоречия современного неонационализма. Рискну утверждать, что налицо не межэтнические распри, но глубинный конфликт разных не стыкующихся и плохо совместимых этнополитических проектов национального развития и нациестроительства.

Для одних нация, этничность, язык, национальная культура — давний исторический феномен, впитываемый с молоком матери, языком, в процессе естественной социализации и аккультурации личности, форма полноценного развития личности впитывающей системные качества нации.

Для других «новая нация» — это индуцируемый и форсированно внедряемый современными гуманитарными и информационными технологиями конструкт, «воображаемое сообщество» (Б.Андерсон), достаточно пластичное и манипулируемое, почти что произвольно. Проблема лишь в том, чтобы сплавить воедино Киевского князя Владимира, гетмана Мазепу, Тараса Шевченко, Ивана Франко и Степана Бандеру, припудрив этот коктейль произвольно отобранными европейскими ценностями (точнее риторикой о них). Это сообщество заточено против Москвы по лекалам теории геополитического плюрализма имени Збигнева Бжезинского.

И получится «новая украинская нация» по образцу и подобию ранее уже апробированных и реализованных проектов новых наций. С точки зрения национального воспроизводства вся эта нередко карикатурная национал-озабоченность с детского сада, с детской литературы обеляющей героев ОУН, героизация коллаборационистов, создание правильных национально-ориентированных учебников, переформатирование исторической памяти, где роль несущих конструкций выполняет не промоскальский Богдан Хмельницкий, а правильно евроориентированный Мазепа, а вместо Переяславской Рады прославляется битва под Оршей, где в 1514 г. польско-литовские войска короля Сигизмунда I нанесли поражение русской рати. И т.д. и т.п.

Важно только с помощью информационно-пропагандистских технологий увязывать и воспринимать все эти факты и процессы в системном единстве как проект именно конструктивистского нациестроительства «новой украинской нации». Массовые скакания и скандирование лозунга «Слава Украине!» для лучшего усвоения нехитрых слоганов при этом желательны, но не обязательны.

Глава Совбеза Российской федерации Н.Патрушев счёл уместным констатировать роль «западных партнёров» в процессе создания «новых украинцев»: "Последние четверть века эта деятельность была направлена на полный отрыв Украины и других республик бывшего СССР от России, тотальное переформатирование постсоветского пространства под американские интересы. Создавались условия и предлоги для цветных революций, что обеспечивалось щедрым государственным финансированием…в результате этой деятельности на Украине было выращено целое поколение, совершенно отравленное ненавистью к России и мифологией «европейских ценностей». Однако роль местной антимоскальской элиты и контрэлиты и её интересов, которые она пытается выдать за общенациональные интересы Украинской нации и украинского государства не должна преуменьшаться.

Консервативный экс-депутат польского сейма Матеуш Пискорски даёт сходную оценку: «США на Ближнем Востоке, разжигая межрелигиозные, межнациональные конфликты. И мы прекрасно понимаем, какие из национализмов являются инспирированными и даже оплаченными США и разного рода фондами, которые работают на Госдеп. Это, безусловно, все прибалтийские национализмы. Это национализм албанского населения, которое является инструментом в борьбе против Сербии в силу того, что Сербия является потенциальным союзником России в регионе Балкан. И, конечно, это украинский национализм, который является таким же инструментом».

А так видят процесс нациестроительства в своей стране сами украинские интеллектуалы «смыслократы», утрируя до гротеска конструктивистские подходы к созданию «воображаемых» общностей-наций: «Всё начинается с названий. Современная борьба за независимость Украины — борьба за смыслы….Единство сознания, а не идеологии политиков. Человек думает картинками. Рисуёте будущее, показывайте слова. Наполняйте страну образами. Донбасс — закат индустриальной Европы Ложь, советские мимы (вероятно мемы- А.Ю.) и манипуляции — на свалку истории. Украина рождается только из нашего опыта (опыт предыдущих поколений вероятно тоже лучше на свалку? -А.Ю.) Названия передают суть опыта. Поле действия сознание. Все беды и радости, все вещи и поступки, все успехи и неудачи рождены только „внутри нас“. Чужие вирусы сознания воруют, убивают, лишают будущего. Не люди владеют идеями, а идеи людьми. Бороться за смыслы — смыслы рождают лидеров….Моделировать, конструировать новую реальность. Восприятие, очищенное от сомнений и чувства вины — это надёжный метод (Вспоминается классика: „я избавлю вас от химеры по имени совесть!“ — А.Ю.). Мы дизайнеры новой страны…Сакральная Украина, рождённая и нарисованная внутри — опора безопасности и самобытности страны. Символы — пограничные столбы Украинского мира. Карта будущего, новые поколения — самые важные инвестиции».

Обширность этой цитаты компенсируется тем, что она многое объясняет в целях информационной обработки населения и состояние сознания живущих тут граждан и очерчивает контуры, характер масштабы информационной проблемы, с которой сталкивается и Украина, и Новороссия, и сама Россия.

Ну а теперь попытайтесь в Российской Стратегии государственной национальной политики найти хотя бы намёки на осознание и осмысление этих проблем…

Я честно пытался, но мне этого сделать не удалось.

………………………………………………………………….

Попытаемся понять, откуда и почему пришло такое прогрессорство и нациестроительство.

Первой «новой нацией», символизирующей успехи и доказывающей практическую эффективность теорий конструктивизма были, конечно же, американцы. Ещё в конце 70-х годов прошлого века была издана ставшая классической работа Сеймура Липсета «Первая новая нация» хорошо известная этнологам и этнополитологам.

Корни конструктивистских теорий растут из опыта формирования мигрантских «новых наций» — США, Канады, Австралии, Новой Зеландии и т.д. отчасти подтверждены опытом формирования современной израильской нации на основе сложного гетерогенного микса из сионистского движения, еврейских довольно разнородных диаспор, дозу мифологии и мессианства, скрепленных ценностями сионизма, традициями иудаизма и реанимированным ивритом.

Спектр поисков оптимальной государственной национальной политики в «новых нациях» довольно широк: И если правительство Израиля утверждает 23.11.2014 г. законопроект о «Национальном государстве еврейского народа», официально усиливая роль этнокультурной компоненты, то американская политическая нация проходит испытания на прочность очередными массовыми волнениями на расовой основе. В последние десятилетия в повестку дня вышло оформление европейской полиэтнической политической нации в рамках ЕС и на основе европейских ценностей, впрочем, понимаемых, формируемых и пропагандируемых достаточно избирательно.

Христианское историческое наследие Европы выносится за скобки, вместо него административно вводятся, чтобы не сказать вбиваются, мультикультурализм и политкорректность доведённые до гротеска и карикатурности. «Пробуксовки» этого процесса, отчётливо проявившие себя и усилившиеся в 21 веке, представляется вполне естественной реакцией на форсированное внедрение этнополитического переформатирования, зашкалившую инокультурную и иноцивилизационную миграцию и прочие процессы. Которые нельзя рассматривать изолированно только в экономической или культурно-этической плоскости, как это нередко делается. Мы имеем именно системный эффект, не сводимый к какому -то одному или даже нескольким проявлениям этой не очевидной системности.

Борьба идёт именно за право быть и оставаться собой, за своё национальное «я», за национальную идентичность, а не только за рабочие места, которым угрожает массовый наплыв и неконтролируемый демпинг мигрантов. Кризис и более тщательный подсчёт толщины кошельков это не первопричина, а скорее фон, который просто ярче подсвечивает более подспудные и более глубокие причины национальной тревоги и недовольства. И, похоже, что это противоречие войдёт в политическую повестку дня всерьёз и надолго.

Рост политической поддержки более национально и националистически ориентированных сил, политиков и партий, т.н. «евроскептиков», наблюдаемый почти повсеместно, не стоит сводить к реальным радикальным и экстремистским проявлениям в этой закономерной реакции лишь ксенофобии и мигрантофобии правых, к экцессам со стороны скинхедов или неофашистов, привлекающим внимание либеральных СМИ. Рост влияния укрепление позиций новых партий от «Национального Фронта Франции», евроскептиков из немецкой «Альтернатива для Германии» (АДГ), или британской ЮКИП, шотландской ШНП, валлийской Плед Камри, испанских региональных партий Каталонии, Басконии, Галисии, Швейцарской Народной Партии в ранее толерантнейшей Швейцарии и т.д. питаются энергией реальных противоречий и конфликта разных моделей нациестроительств.

Одна модель ориентирована на глобализаторские проекты Брюссельских бюрократов-интеграторов, издержки которых вызывают растущее недовольство в самых разных странах другая на «Европу народов». Другую пытаются обосновать и отстаивать неонационалисты. Не стоит обольщаться и обманываться текущими результатами той или иной политической кампании или акции. «Я не планирую немедленно проводить повторный референдум о независимости, заявляет новый лидер ШНП Н.Стерджен, избранная после ушедшего в отставку после проигранного референдума А.Сэлмонда. — Он состоится тогда, когда этого захочет шотландский народ. Никто не может навязать референдум против воли народа. Я верю, что Шотландия станет независимым государством, однако когда это случится — зависит от желания народа». Она не исключила, что повторное волеизъявление может состояться в период ее председательства в ШНП.

Российским политикам и этнополитологам следовало бы не переоценивать прочность европейских наднациональных духовных скреп, но пристальней проанализировать эти дезинтеграционные процессы. Хорошо бы понять глубинные причины того, что евроидентичность порой демонстрирует недостаточную прочность, хрупкую лояльность наднациональной мыслящей глобально евровласти, персонифицированной национально нигилистической бюрократией.

………………………………

Мы в России тоже пережили эпоху глобализационной эйфории усугубленное административно-революционным внедрением национального нигилизма и попыткой заменить русских (а заодно и всех остальных) «дорогими россиянами». Ещё недавно лидеры официальной этнологии, на посту министров уверяли, что «что нация не представляет собою научную категорию и что она должна быть устранена из языка науки и политики».

А в Государственной Думе устраивались скандалы, когда кому-то из депутатов, воспринявших новые веяния как руководство к действиям, казалось, что произнесённое в её стенах слово «русский» является верным признаком шовинизма.

Выступая на Всемирном Русском Соборе, Патриарх Кирилл позволил себе отвергнуть национальный нигилизм, отметив, что "подобные тенденции имели место в сфере национальной политики в 1990-е годы, когда «группой ученых и политиков постулировалось искусственное противопоставление русского и российского». "В то время чиновники получали неафишируемые указания: не использовать в публичных выступлениях и официальных документах слово «русский» как якобы ослабляющее единство нации. И сегодня, к сожалению, можно услышать заявления о том, что русский народ неоднороден, что его единство является фикцией, а также — о существовании новых, не известных ранее наций, таких, к примеру, как «поморская», «казачья» или «сибирская», — отметил глава РПЦ. Как считает патриарх, за попытками исключить из употребления слово «русский» просматриваются идеи, которые, по его словам, «уже давно доказали свою безжизненность на Западе, где все сильнее звучат голоса, призывающие отказаться от мультикультурализма и теории плавильного котла». Предстоятель Русской церкви отметил, что «напротив, необходимо утверждать право народов и религиозных общин на свою идентичность».

Стоило бы отметить, что в действующей Стратегии отмечены риски, «связанные с проявлениями ксенофобии, межэтнической нетерпимости, этнического и религиозного экстремизма, терроризма».

Однако риски, вытекающие из глобализаторского национального нигилизма там не упоминаются вовсе, хотя недооценка национальных ценностей и традиций, невнимание к национальной литературе или языку и тысячи прочих факторов штампующих безнациональных «Иванов, не помнящих родства» и собственных корней представляется ничуть не менее серьёзной угрозой, нежели этнонационализм, лежащий в основе ксенофобии или идеологии национального превосходства, сепаратизм или зацикленность на собственной национальной исключительности Ещё одним тревожным и нуждающимся в осмыслении научным, (а ещё в большей степени практически политическим) вопросом является тот факт, что казавшееся если не идеальным, то оптимальным решением для полиэтнических и многонациональных обществ многомерная и многосоставная идентичность тоже начинает сбоить.

А ведь именно такую модель ещё недавно пропагандировали как желаемое будущее и панацею для России. Все граждане Франции — французы, все жители Испании — испанцы все граждане США американцы и т.д.

Как показал, например, опрос каталонского Центра изучения общественного мнения, более 70 процентов жителей региона поддерживают проведение референдума о независимости автономии от Испании. При этом лишь 22,9% выступают против проведения такого референдума и 6,4 % пока не определились. Выступая за референдум, значительная часть (41%) респондентов отметила, что чувствуют себя в одинаковой степени, как испанцами, так и каталонцами, 27,4% считают себя только каталонцами. В большей степени каталонцами, чем испанцами, себя назвали 21,6 процента опрошенных. Только испанцами считают себя лишь 5,3 процента. Аналогичная ситуация в стране басков и ряде других регионов Европы.

После запрета референдума в Каталонии в нём были твёрдо намерены участвовать 23% жителей Каталонии, 42 % выступают за расширение прав автономии в составе Испании, и лишь 19% не требуют вообще никаких изменений. Корреляция структуры этнополитической идентичности граждан и политических проектов, которые эти граждане согласны и готовы поддерживать ещё ждут своих исследователей. С учётом реальных проблем, выявленных последними событиями, на стыке этнической, национальной, гражданской, общегосударственной идентичностей в странах Европы, я бы не очень надеялся на то, что формирование общероссийской гражданской идентичности сугубо информационными средствами и пропаганда общероссийских ценностей является большей гарантией российского единства, нежели пропаганда общеевропейских ценностей гарантией единства общеевропейского и ныне и на перспективу.

Теоретики конструктивизма, долгие годы, практически монопольно задающие моду в отечественных этнологических институтах, могут сильно подвести политическое руководство страны. Их импортированная уверенность, что национальную идентичность можно строить не на этническом многовековом фундаменте национального развития, а чуть ли не на пустом месте и исключительно с помощью концертов, фестивалей и СМИ, может обернуться совсем иными рецидивами конструктивизма: сибирского, поморского, кубанского, ингрского и, извините за выражение, даже кенигсбергского.

Более перспективной, всё же, представляется политика и проекты, способные гармонизировать и непротиворечиво увязать национальные (не сводимые к элитным, племенным или этнокультурным) интересы всех общностей многонационального народа Российской Федерации. Такая политика более системна и целостна, более адекватна возникающим проблемам, резистентна к издержкам процессов глобализации, не сводится к этнокультурным мероприятиям, оперативно извлекает уроки из международного опыта, не абсолютизируя российскую уникальность. Впрочем, похоже, что это уже задачи новой повестки дня для нового поколения этнополитологов и новой когорты российской политической элиты.