Политический кризис в правящей коалиции Эстонии, развивающийся в течение последних двух недель, проходил на фоне общественных процессов, которые, несомненно, уже оказали влияние на будующее Эстонии. Если предыдущие смены коалиции были простой перестановкой партий в правительстве, то кризис конца 2003 года сопровождется "переоценкой ценностей" и изменением политической картины всего государства. Многие аспекты происходивших событий при внешней их незначительности были настолько неожиданны и глубинны по значению, что эстонским политикам пришлось срочно искать новые позиции.

Основные болевые точки в правительстве были известны всем. Метко высказался по поводу обещаний коалиции профессор экономики Олев Раю. Он указал, что размытые и всеохватывающие посулы нового кабинета министров напоминают ему минное поле, так как иллюзорность предвыборных обещаний очевидна. По его прогнозам, по крайней мере, половина обещанного из-за отсутствия денежного покрытия останется на бумаге. Профессор подсчитал, что прироста в экономике 2004 года можно ожидать примерно в объеме пяти процентов (данные прогноза, по факту показатель оказался хуже - 4,5%), что даст бюджету дополнительно около 2 млрд. ЕЕК. Повышение акциза на моторное топливо и табак - еще 0,7 млрд. Непомерно разрекламированная коалицией экономия управленческих расходов оценивается около 200 млн. крон (а не в 500 млн, как обозначено в коалиционном договоре). Ну, еще если добавить 500 млн. экономии от недофинансирования социальной сферы, то общая сумма составит 2,8 млрд. ЕЕК. Это так называемые "свободные деньги", на которые и планируется выполнение обещаний. Что же тогда делать с неминуемыми потерями бюджета от недобора налоговых поступлений из-за снижения ставки подоходного налога (условие реформистов) - 1,5 млрд. крон, увеличением военных расходов до 2% от бюджета (условие НАТО) и почти миллиардным членским взносом в Европейский союз? Полученная сумма сведет к нулю "свободные деньги", на которых выстроены обещания нового правительства. А ведь уже с 1 января 2004 года матерям обещано сохранить на год среднюю зарплату, добавить процент к накопительной пенсии, погасить на 50% учебные кредиты.

Не выглядела коалиция однародно и с политической точки зрения. Две из трех партий коалиции - "Рес Публика" и "Партия реформ" - считаются правыми, а "Народный союз" - партией левого толка. Места в правительстве разделены между тремя партиями примерно поровну. При этом необходимо отметить, что "Народный союз" в коалицию был практически "сосватан" президентом А. Рюйтелем, который, видимо, выдвинул участие "президентской" партии условием при поручении формирования правительства Юхану Партсу. Сам Партс хотел привлечь к правительству более близкий идеологически "Союз Отечества", но отказался от этой идеи под давлением Рейльяна и президента.

Другим фактором, образующим коалицию, стал лозунг "Остановим Сависаара!". Неприязнь, существовавшая у Партса и Рейльяна к лидеру центристов, было единственным, что делало их союз прочным. Этой ситуацией воспользовался Сийм Калласс. Нарушив существовавшую традицию и сохранив коалицию с центристами в Таллине, "Реформисты" вошли в правительство Партса. В тот момент положение "Реформистов" было незыблемым, они сохраняли участие в правительстве при любом премьере и именно они делали выбор.

По сути, вся работа правительства и политика государства оказалась направлена на выполнение предвыборных обещаний партии Калласа, внесенных в коалиционный договор. Роль премьера Партса, которому пришлось ради участия в правительстве отказаться от основных предвыборных постулатов "Новой политики", свелась к функции контролера за выполнением договора. Каллас, оставив под своим контролем МИД, министерство экономики и отвечающее за национальную политику министерство народонаселения, отдал партнерам самые сложные участки работы и даже не посчитал необходимым войти в правительство. Расчет казался верным - имеющий репутацию "самого честного эстонца" Партс взвалил на себя и на свою партию бремя выполнения обещаний "Реформы". Ситуация с развитием социально ориентированной политики, на необходимость которой указывал Евросоюз, казалась невозможной. На предпосылки кризиса правительства при принятии бюджета указывали все, но все не верили, что он может состояться. Возникла ситуация политического пата, которая могла тянуться бесконечно долго.

Это положение дел неожиданно взорвал лидер "Народного союза" Виллу Рейльян. Его "социальный" ультиматум Партс и Каллас сначала не восприняли серьезно и призвали одуматься, в противном случае пригрозив исключением из коалиции путем автоматической замены на "Союз Отечества", что казалось легко осуществлимым. Но дальнейшее развитие событий показало, что поступок Рейльяна - не авантюра, а сильный ход политика, имеющего крепкие тылы и большое количество союзников.

Первыми неоднозначность ситуации отметили финские СМИ, пристально следящие за Эстонией как раз в связи с проблемой снижения налогов. Ситуацию в Эстонии финская пресса охарактеризовала выражением "правительственный кризис". Такое понятие использовали газеты Helsingin Sanomat и Turun Sanomat, а также агентство STT в посвященных Эстонии новостях. Helsingin Sanomat назвала "Народный союз" левоцентристской партией, требования которой прозвучали для премьер-министра Юхана Партса как гром среди ясного неба. Turun Sanomat клаcсифицировала Res Publica и "Реформистскую партию" как правопопулистские. Кроме того, газета отметила что в правление Res Publica входят, прежде всего, молодые политики, а в "Народном союзе" преобладающее слово за политиками старой закалки, так называемыми тяжеловесами. Агенство STT поставило точку, указав, что за правительственным кризисом в Эстонии стоит социально-политическая борьба, которая может привести к созданию нового правительства правого толка. Переход к подобной риторике был неожиданен для эстонского общества, но упал на подготовленную почву. Кризис перешел в мировозренческую плоскость, что моментально уничтожило, казалось, сильную позицию Калласа и Партса.

Сильный ход сделал президент, который, находясь в Финляндии, в интервью агенству STT указал, что для Эстонии было бы благом создание левоцентристcкой коалиции, при этом президент отметил, что он надеется, что ситуация будет развиваться в "конституционном русле". В переводе с эстонского политического языка, это обозначало, что автоматической замены партнера в коалиции не будет. По конституции при развале старой коалиции президент лично решает, кому получить создание новой. И если Партс с Калласом рассчитывали на создание правительста меньшинства, опирающегося на 47 голосов в парламенте, то Рейльян, Сависаар и лидер "Умеренных" Ивари Падар, законодательная поправка которого и справоцировала кризис, тоже могли создать такую же коалицию, и приоритет в формировании, согласно позиции президента, будет явно не на стороне правых.

У Калласа и Партса оставалась надежда на поддержку "Союза Отечества". Но сказалась общественная тенденция тех дней. С подачи финской прессы и под влиянием социал-демократических тенденций из ЕС, за период, прошедший с выборов, общество изменило свой подход к вопросам социальной защищенности, народ Эстонии устал от правых идей и инициатива Рейльяна "получила всенародное одобрение".

Переживающий электоральный кризис "Союз Отечества" моментально уловил тенденцию и, использовав предоставившуюся возможность, перешел из националистической ниши в социальную. Тунне Келам объяснил Партсу и Калласу, что переговоры о новой коалиции начнутся в случае, если "Союзу Отечества" будет сделано соответствующее предложение, а развал нынешнего союза станет фактом. Председатель "Союза Отечества" добавил, что, по его мнению, Эстонии нужна коалиция несколько другого состава. Сенсацией стали выдвинутые Келамом условия к возможному коалиционному договору. "Союз Отечества" потребовал того же, что и "Народный союз" - повышения детских пособий, зарплаты учителей, роста инвестиций в образование, выделения дополнительных средств спасателям, скорой помощи, государственным радио и телевидению. Обе партии предложили найти нужные деньги за счет приостановки налоговой реформы, поскольку снижение подоходного налога лишит бюджет примерно 800 млн. крон.

Причем на поверку оказалось, что предложение "Народного союза" дешевле - он хотел 725 млн. крон, а "Союз Отечества" потребовал 790 млн. Вопрос о налоговой реформе, ставший одной из причин конфликта в коалиции между "Народным союзом" и его партнерами "РесПубликой" и реформистами, оказался камнем преткновения в диалоге Реформистской партии и "республиканцев" и с оппозиционным "Союзом Отечества". Последним ударом по позициям Калласа стало заявление "Союз Отечества", что для них в принципе не желательно сотрудничество с "Реформистами".

На руку Рейльяну играет и конфликт правительства с профсоюзом TALO, требования, выдвинутые профсоюзами на назначенной на 4 декабря забастовке, идентичны ультиматуму "Народного союза". Осмеянный Калласом и Партсом, но подписанный "Народным союзом", Договор об общественном согласии тоже стал весомым козырем, так как обеспечил Рельяну поддержку "третьего сектора" - 130 общественных организаций- и части крупного бизнеса, в основном ориентированного на российский рынок или производство. Другим фактором, усиливающим влияние Рейльяна, стало ослабление позиций лидера центристов Сависаара после опрометчивого призыва партии голосовать против вступления Эстонии в ЕС. Кроме того, Сависаар два месяца назад перенес инфаркт и появились слухи о возможном его уходе с поста мэра Таллина. В этом случае коалиция левых и центристских партий приобретает абсолютно реальные черты.

В конце второй недели кризиса все политические силы Эстонии отказались от сотрудничества с Калласом и только Партс пошел на большее сближение с "Реформистами", опираясь на требование соблюдения договора. Попытка Партса призвать общество к поддержке либиральных ценностей окончилась конфузом - Партс на пресс-конференции в резком тоне сказал, что, по его мнению, заместитель председателя "Умеренных" Эйки Нестор сделал крен к крайне левому флангу, и рекомендовал ему создать компартию или вступить в блок с "Демократической партией труда". Ответ молниеносно раздался из ЕС. Со свойственной европейцам непосредственностью - генеральный секретарь европейской Социал-демократической партии Энтони Бомер заявил, что эстонский премьер Юхан Партс выставляет себя шутом в глазах Европы. "Называя крайне левой партию "Умеренных", премьер выставляет себя шутом в глазах не только Эстонии, но и всей Европы. "Умеренные" входят в крупнейшую в Европе политическую силу, принадлежат к семье еропейских социал-демократических партий. Называть такую партию крайне левой просто абсурд", - пояснил слова Бомера член депутатской группы социал-демократов европарламента Рандель Лянтс.

Ситуацию резюмировал Рейн Таагепера, наиболее влиятельный эстонский политолог, идеолог, отец-основатель и экс-председатель "РесПублики": указав, что, если партия и дальше будет идти на поводу у "Реформы", на ближайших выборах её ждут не более шести депутатских мест в парламенте, а посему посоветовал поднять необлагаемый минимум до 2000 крон, подумать о новых союзниках и о своём возможном месте в центре политических партий, оставив на правом фланге "Реформу", а на левом фланге "Центристскую партию". В противном случае с партией произойдет то же, что произошло с "Союзом Отечества" и "Умеренными", которых Таагепера назвал "пуделями Реформистов". "Реформистская партия" умеет исполнять свою программу чужими руками и затем сваливать ответственность на пуделей". По оценке Таагепера, победа "Res Publica" на выборах была преждевременной, и правительственный кризис - лучшее, что могло случиться с этой партией. Это заявление завершило политическую изоляцию Сийма Калласа.

Под давлением обстоятельств Партс сдался и, пытаясь сохранить лицо, инициировал мораторий и процесс примирения с "Народным союзом". Рейльян сделал вид, что согласен, но до сих пор не пошел на уступки ни по одному вопросу, наоборот, выдвинул новые требования, абсолютно неприемлемые ни для "РесПублики", ни для "Реформистов". Ситуация с сохранением правящей коалиции стала абсурдной, но желание Партса остаться у власти, будет растягивать эту ситуацию на максимально длинный срок. С чем согласен и Рейльян, так как каждый новый день усиливает его позиции.

Существует термин "две Эстонии", который был отлично раскрыт в Нарвской газете "Северное побережье". ""Две Эстонии" был своеобразным диагнозом положению, в котором Эстония оказалась за десять лет рыночной экономики. Диагноз означал четкий раскол на богатых и бедных, отвергнутых и фаворитов, на победителей и проигравших", - разъяснила социолог Ирис Петтай. Представление о том, насколько контрастно расслоились эстоноземельцы, дает организованное минувшим летом Институтом открытого общества Эстонии исследование, где респондентов просили определить себя на подходящей им социально-экономической позиции. К высшему слою, очень успешно приспособившемуся к рыночной экономике, отнесли себя 10 процентов. К хорошо приспособившемуся к рыночной экономике слою выше среднего относит себя 14 процентов населения. Считают, что принадлежат к среднему слою, тоже средне освоившемуся с рыночной экономикой, 23 процента жителей страны. Слой ниже среднего - вырвавшиеся из бедности и более-менее справляющиеся в условиях рыночной экономики - охватывает 22 процента населения. К низшему слою относит себя 31 процент жителей страны - фактически дело имеем с людьми, которые едва сводят концы с концами". В Эстонии, уставшей от либеральной политики Калласа, происходит массовая переоценка приоритетов в сторону более социального устройства страны. Процесс уже инициирован, и, видимо необратим. Получив в лице Рейльяна возможного лидера, "вторая Эстония" перешла в активное наступление.