Турция и Иран — два заклятых друга на Ближнем Востоке

Интересы Турции и Ирана совпадают в сферах энергетики и торговли, особенно в связи с зависимостью Анкары от иранских нефти и газа, а также из-за импорта Тегераном турецких товаров. Обе страны также разделяют антипатию к режиму Саудовской Аравии и противодействие курдскому сепаратизму, который угрожает территориальной целостности обеих республик, пишет Мохаммед Айюб в статье, вышедшей 18 марта в The Strategist.

Закупки иранской нефти Турцией и импорт турецких продуктов Ираном были сокращены с 2018 года из-за санкций, вновь введенных в отношении Исламской Республики американским президентом Дональдом Трампом. Это сокращение особенно обострилось после апреля 2019 года, когда США отменили исключения, предоставленные Турции и семи другим крупным импортерам иранской нефти. В 2019 году доля сырой нефти и нефтепродуктов в турецком импорте из Ирана снизилась на 63%, а традиционное положительное сальдо торгового баланса Ирана сократилось на 79%. Одновременно с этим из-за «максимального давления», оказанного Вашингтоном на Тегеран, сократились и возможности Ирана покупать турецкие товары.

Однако обе страны пошли на это снижение в надежде, что с окончанием правления Трампа ситуация улучшится. Многие ожидали, что после возвращения Америки к ядерной сделке с Ираном — к Совместному всеобъемлющему плану действий, из которого Трамп вывел США в 2018 году, — и после постепенной отмены санкций в отношении Ирана, которая должна была начаться после избрания президента Джо Байдена, вновь начнется расширение ирано-турецких экономических взаимодействий.

И хотя уровня экономических связей, который наблюдался до 2018 года, возможно, достичь вновь и не удастся, все равно велика вероятность, что Иран и впредь будет ведущим поставщиком энергоносителей в Турцию, а турецкие товары будут по-прежнему занимать значительную долю иранского рынка из-за географической близости и низких транспортных расходов.

В то время как будущее турецко-иранских отношений в экономической области выглядит более оптимистично, этого нельзя сказать о стратегической сфере. Безусловно, и Тегеран, и Анкара соревнуются с Эр-Риядом за влияние на Ближнем Востоке. С самой Исламской революции 1979 года Саудовская Аравия считает Иран своим смертельным врагом.

В последнее же время Турция также начала оспаривать стремление Саудовской Аравии к превосходству в арабском мире в рамках своей неоосманистской политики, которая провозглашает Турцию естественным лидером суннитских стран. Этот процесс вскрылся со всей очевидностью во время бойкота Катара под руководством Саудовской Аравии. Тогда Анкара поддержала Доху, начав перебрасывать ей по воздуху припасы и войска, чтобы нейтрализовать угрозу, с которой она столкнулась со стороны Эр-Рияда и его союзников.

Однако под поверхностью этих совпадающих стратегических интересов скрывается ряд проблем, которые теперь выходят наружу. Прежде всего, как ни крути, но Турция по-прежнему является членом НАТО и, следовательно, союзником Соединенных Штатов — главного врага Ирана. Хотя в последнее время Анкара заняла провокационную позицию по отношению к США по ряду вопросов, включая покупку систем ПРО у России и агрессивные действия в Сирии, несмотря на американские оговорки, Тегеран не может быть уверен в том, что в случае того или иного вооруженного конфликта Турция откажется от союза с США ради Ирана. На самом деле решение Анкары сократить импорт иранской нефти под угрозой американских санкций посылает прямо противоположный сигнал.

Опять же в последние несколько лет политика Турции в Сирии, где она выступает против режима Башара Асада, противоречит позиции Ирана, который видит в официальном Дамаске своего основного сторонника. В последние несколько месяцев Турция сделала шаги к примирению с Израилем и Саудовской Аравией, что также должно было обеспокоить Иран. Но самое важное — это политика Турции в отношении Кавказа и Центральной Азии, основанная на пантюркизме. Эта политика очень привлекательна для тюркского населения этих регионов. Такое развитие событий вызвало серьезную обеспокоенность у России и Ирана, в которых регионы, прежде входившие в Российскую и/или Персидскую империи, считаются частью сфер влияния Москвы и Тегерана.

Читайте также: Именно Запад виноват в неоосманизме Турции — Strategist

Противоречия в подходах Турции и Ирана к Кавказу с большой силой проявились во время азербайджано-армянского конфликта в сентябре — ноябре 2020 года. Турция полностью поддерживала Азербайджан, снабжая его оружием, которое сыграло решающую роль в победе Азербайджана в этом конфликте. Иран не только занял неоднозначную позицию, но и с тревогой смотрел на рост популярности Турции в тюркских странах в результате ее поддержки Баку.

Победа Азербайджана, благодаря которой он взял под свой контроль территории, прежде удерживаемые Арменией, сделала его и, что более важно, его союзника Турцию альтернативным каналом с востока на запад для торговли энергоносителями и другими товарами со странами Европы в обход существующего маршрута с севера на юг, где ключевую роль играют Россия или Иран. Такой исход значительно снизит значение Москвы и Тегерана для центральноазиатских государств и значительно повысит значение Анкары.

Тегеран особенно обеспокоен тем, что Турция использует свою этническую идентичность, общую со многими государствами Центральной Азии и Кавказа, для расширения своего влияния. Зачитывание президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом во время военного парада в Баку, посвященного победе Азербайджана над Арменией, азербайджанского националистического стихотворения, в котором содержится призыв к воссоединению двух иранских этнических азербайджанских провинций с Азербайджаном, вызвал сильное раздражение в Иране.

Читайте также: Почему Эрдоган вспомнил о «разделенном Азербайджане»

Этот шаг рассматривался не только как разжигание конфликта между Баку и Тегераном, но и как разжигание сепаратистских настроений среди азербайджанцев в Иране, которые составляют около трети иранского населения и по большей части хорошо интегрированы в ткань иранского общества. Не стоит забывать, что сам верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи является азербайджанцем.

Таким образом, элементы сотрудничества и потенциального конфликта тесно переплетаются в турецко-иранских отношениях. Лидеры обеих стран должны тщательно поддерживать сложный баланс между собой, чтобы предотвратить серьезную эскалацию напряженности. Любое изменение баланса между этими двумя основными полюсами силы на Ближнем Востоке может значительно усугубить нестабильность в и без того нестабильном регионе.