Соглашение стран "шестёрки" с Ираном от 24 ноября получило дружное одобрение подавляющей части международного сообщества. В числе редких скептиков, как и следовало ожидать, Израиль стоит на первом месте. Рядом с ним, в своём настороженном отношении к соглашению, пребывают арабские монархии Персидского залива. Впрочем, негативная реакция последних на нынешнем этапе носит в большей степени молчаливый характер. Это, условно говоря, "недовольство по умолчанию". Напротив, Израиль развернул весь свой дипломатический ресурс на критику достигнутого 24 ноября в Женеве прогресса в многолетних переговорах вокруг ядерной программы Ирана. Соглашение Группы "5+1" с Ираном далеко не окончательное. Оно носит промежуточный характер, в нём закреплён 6-месячный срок реализации первых встречных шагов сторон. Но даже в таком предварительном виде соглашение было наречено Тель-Авивом "исторической ошибкой".

Аргументы Израиля хорошо известны. Не менее аргументировано представлены доводы в пользу продвижения "шестёрки" и Ирана к окончательному урегулированию, невзирая на позицию отдельных стран. Главный на сегодня вопрос, помимо неукоснительного выполнения подписантами соглашения, это возможность расширения круга негативно настроенных к нему ближневосточных государств. Здесь особое место занимает Турция.

Израилю и Саудовской Аравии было бы важно в первые дни после Женевского соглашения пополнить "коалицию" его отрицателей новыми членами. Желательно, имеющими реальный вес в процессах на Ближнем и Среднем Востоке. Подключение Турции к Израилю и Саудовской Аравии - желанная, но далёкая от реализации на практике цель израильтян и саудовцев. Турция во многом потеряла интерес к вовлечению на первых ролях в вопрос урегулирования ядерного досье Ирана. В мае 2010 года, когда мир узнал о трёхстороннем соглашении Ирана, Турции и Бразилии (1), Анкаре сразу дали понять, что подобная инициативность абсолютно не укладывается в планы Вашингтона. Последнему Турция нужна как фактор, но не в качестве активного игрока вокруг урегулирования американо-иранских отношений и в более широком контексте - отношений Ирана и Запада. В американских планах Турция позиционировалась ближневосточным форпостом НАТО откуда должно быть развёрнуто одно из наиболее чувствительных для Тегерана направлений санкционной политики. Все иные конструкции вовлечения Турции в операционные планы США в отношении Ирана имели производный от этого характер. Разместить радары и системы ПВО/ПРО "Patriot" на южных рубежах турецкой территории, вовлечь Турцию в сирийский конфликт на конфронтационных с Ираном началах, добиться существенного спада в торгово-экономическом обороте Анкары и Тегерана - вот задачи тактического свойства, которые американцам в целом удалось успешно решить.

По сути, у США на этапе 2010-2013 годов не было иного рационального ответа на попытки Турции приобщиться к одной из ведущих ролей в иранском ядерном досье. Возможно, это лишь стечение обстоятельств, но именно на май 2010 года, когда было подписано так и оставшееся на бумаге соглашение Ирана, Турции и Бразилии, пришёлся старт одного из наиболее серьёзных ограничителей США на Ближнем Востоке. 31 мая 2010 года израильский спецназ атаковал паром "Mavi Marmara", что унесло жизни нескольких турецких граждан. До сегодняшнего дня Израиль и Турция не смогли восстановить свои отношения до предшествовавшего инциденту с "Флотилией мира" уровня.

Турция с нынешним правительством под руководством Реджепа Эрдогана - неудобный для США партнёр под призмой построения долгосрочных планов на Ближнем Востоке. Вашингтон свёл приобщение Анкары к своим планам в регионе до ситуативного уровня. Подобная тенденция только усилится после соглашения в Женеве 24 ноября. Турция должна остаться в числе стран, к которым Иран относится с особой настороженностью. Эту задачу будут решать в Вашингтоне в ближайшие 6 месяцев, вновь не давая Анкаре войти в круг активных игроков. Гипотетический альянс Израиля, Турции и Саудовской Аравии может интересовать США только в части поддержания в регионе напряжённости, что традиционно самым благоприятным образом отражается на доходах военно-промышленного комплекса сверхдержавы. Любая реальная кооперация этого "тройственного союза" по отрицанию Женевских соглашений будет пресекаться американцами. Хотя, как можно с уверенностью предположить, Тель-Авив, Эр-Рияд и Анкара не только не сумеют по объективным причинам выйти на некий региональный альянс, но и не будут особенно к этому стремиться.

Турция не может себе позволить плыть против течения, русло которого обозначил Запад. Напротив, в предстоящие 6 месяцев турецкое руководство попытается заручиться новым кредитом доверия иранского партнёра. Снятие части санкций в отношении Ирана будет мотивировать Турцию на развитие экономических отношений с восточным соседом. С особым акцентом на их энергетическую составляющую. Саудовцы также никогда и близко не подойдут к разрыву отношений с США, ибо внутренняя устойчивость наиболее крупной монархии Персидского залива оставляет желать лучшего. Недовольство монаршей семьи будет компенсировано американцами новыми оружейными контрактами. И, возможно, взятием дополнительных гарантий по защите своего саудовского партнёра от потенциальных угроз с иранского направления.

После угасания первой, во многом эмоциональной, волны негативной реакции, Израиль также найдёт для себя интересные возможности извлечь позитив. В переговорах с палестинцами от израильтян уже не будут ожидать быстрых решений. Сам процесс палестино-израильского урегулирования может во многом утратить актуальность для США. Здесь Израилю главное снизить завышенные ожидания от нынешней администрации Белого дома и лично президента Обамы. Уже сейчас, при внимательном отслеживании сигналов с израильской стороны после отметки "Женева, 24 ноября", видны первые элементы обыгрывания Тель-Авивом ситуации. Местная пресса постепенно заполняется публикациями о ведении американцами "секретных переговоров" с иранцами за спиной израильтян. Тель-Авив встаёт в позу ущемлённого государства, издержки которого должны быть компенсированы на смежных ближневосточных направлениях.

Михаил Агаджанян - политолог (Ереван)

(1) Согласно ему, Иран передавал Турции на сохранение свои обогащённые до 3,5% 1200 кг урана. Взамен Тегеран получал обогащённые до 20% 120 кг атомного топлива.