Москва, 23 мая, 2013, 00:01 — ИА Регнум. Совет стражей конституции Ирана 21 мая, как и ожидалось, представил МВД страны окончательный список кандидатов на президентских выборах, назначенных на 14 июня. В финальный список вошли лишь 8 кандидатов из почти 700 зарегистрировавшихся. Этот окончательный состав участников президентской гонки в значительной мере отражает как текущую внутриполитическую борьбу в Иране, так и геополитический контекст, на фоне которого пройдут 11-е президентские выборы.

В первую очередь, Совет стражей не допустил до участия в выборах ряд ключевых фигур. Это тяжеловес реформистского лагеря, экс-президент Хашеми Рафсанджани. Также исключен из борьбы за президентское кресло Эсфандияр Рафим Машаи - близкий соратник президента Махмуда Ахмадинежада и кандидат от властной группировки, сплотившейся вокруг действующего главы государства. При отсутствии указанных фигур выборы приобретают практически безальтернативный характер с точки зрения интересов консервативного лагеря, который сосредоточен вокруг религиозного лидера страны аятоллы Али Хаменеи.

Реформисты теперь представлены относительно бледно. К ним относят бывшего вице-президента Мохаммеда Резу Арефа, бывшего секретаря Высшего совета национальной безопасности Хасана Роухани и экс-министра телекоммуникаций Мохаммеда Гарази. Зато выделяется группа консерваторов, лояльных Хаменеи, в состав которой входят действующий глава Совета национальной безопасности Саид Джалили, мэр Тегерана Мохаммад Багер Калибаф, главный внешнеполитический советник великого аятоллы Али Акбар Велаяти, а также бывший спикер парламента Голам-Али Хаддад-Адель.

В целом этап регистрации кандидатов вновь продемонстрировал характер современной внутриполитической борьбы в Иране - она развивается, прежде всего, внутри исламского духовенства, разделенного условно на ряд группировок, среди которых выделяются консервативное крыло, сектор умеренных, а также реформисты. Ход кампании в период до завершения проверки кандидатов Советом стражей также отражает эту тенденцию. К Совету обращались парламентарии и богословы, требующие привлечь к ответственности действующего президента за прямую поддержку своего выдвиженца Машаи.

Еще одним трендом стало требование, направленное уже против реформистов и предусматривающее отказ в регистрации Рафсанджани в качестве кандидата на должность президента страны. В СМИ также циркулировала версия, что его "провалят" из-за преклонного возраста. В итоге конечный список из восьми строчек свидетельствует о том, что консерваторы успешно контролируют госаппарат, отсекая потенциально проблематичных кандидатов. В то же время, столь решительная зачистка списка кандидатов может свидетельствовать и о слабости: консервативная группировка не совсем готова к прямому противостоянию с оппонентами и предпочитает просто не допустить их выдвижения.

Однако факторы, влияющие на исход выборов в Иране, не ограничиваются внутрииранским измерением. На выборы бросают тень региональные процессы, продолжающееся противостояние с Западом и Израилем по поводу ядерной программы Ирана, сложная конфронтация вокруг гражданской войны в Сирии. В последнем случае конкурентами Тегерана выступают и региональные центры силы - Турция и Саудовская Аравия. На этом фоне ситуация вокруг президентских выборов в Иране приобретает несколько иное звучание. Примечательно, что выделяющийся среди консервативных кандидатов Саид Джалили не только занимает влиятельный пост секретаря Высшего совета по национальной безопасности, но и является основным переговорщиком со стороны Ирана по ядерной программе. По новому может рассматриваться и указанная зачистка поля от потенциально опасных представителей оппозиции.

В настоящее время курс Запада в отношении Ирана находится скорее в режиме "паузы". Это связано как с ожиданиями относительно результатов выборов, так и самого электорального процесса. США, ЕС и Израиль не теряют надежды на мирное размягчение существующего в Иране режима. Несомненно, для США и ЕС был бы более предпочтителен вариант возвращения к власти реформистов, в 1990-е гг. демонстрировавших большую готовность к компромиссам и сотрудничеству. С другой стороны, скорее всего, такой вариант не отразится на реализации ядерной программы Ирана, по вопросу которой в стране заметен консенсус.

Думается, не случайно в предшествующий выборам период со стороны определенных кругов в США звучали предложения о начале прямого диалога с Тегераном, что могло быть сигналом правящей элите Ирана. Второй интересный Западу вариант связан с возможностью повторения сценария выборов 2009 г. и предполагает сдвиги в позиции Ирана на внешней арене в результате массовых волнений внутри страны.

На этом фоне жесткая линия консервативного лагеря, нацеленная на недопущение к выборам наиболее весомых оппозиционеров, приобретает другой смысл. Речь о том, чтобы лишить определенные круги шанса на организацию массовых выступлений по итогам выборов. В этом плане для иранской элиты особенно опасны именно реформисты, тесно связанные с политически активной молодежью крупных городских центров. В то же время нельзя исключать и развития в Иране социально-политического кризиса. Здесь нужно учесть, что даже в условиях отсутствия конкретных кандидатов-фаворитов от оппозиции в роли решающего фактора может выступить ухудшающаяся экономическая ситуация в стране.

В этом плане в Иране накладываются друг на друга две отрицательные тенденции. Первая связана с тенденцией к снижению мировых цен на энергоносители, вторая - с последствиями санкций, налагаемых Западом на иранский энергетический экспорт. Наложившись на политику либерализации и отмены субсидирования цен на некоторые важные товары, проводимую администрацией Ахмадинежада, эти факторы привели к росту социального напряжения в Иране в 2011-2012 гг. Протесты охватили даже базар - среднюю и мелкую торговую буржуазию, бывшую до сих пор одной из социальных опор режима. Ситуация в экономике также сыграла свою роль в падении рейтинга действующего президента. Нельзя исключать, что она сыграет на предстоящих президентских выборах собственную роль. Как бы то ни было, довольно скоро станет ясно, какая судьба ждет Иран: либо свой вариант "арабской весны", либо изменения в сложившемся балансе сил внутри властной элиты.

Давид Арутюнов - ближневосточный обозреватель ИА REGNUM