Процесс урегулирования бессарабско-приднестровского конфликта в 2012 году демонстрирует динамику, который позволяет говорить о качественном прорыве ситуации, когда договоренности между сторонами и совершаемые действия открывают перспективы для новых договоренностей и действий, а их общий характер свидетельствует о том, что стороны, постепенно решая вопросы экономического и социального характера, могут в относительно недалёкой перспективе выйти и на решение вопросов политических, связанных с окончательным урегулированием. И, если приднестровская сторона и ранее была готова решать вопросы конструктивным образом, то конструктивный настрой бессарабской стороны стал следствием, в том числе, и прагматичного подхода, который подразумевает постепенный отказ от "догм урегулирования", внедрённых в годы нахождения у власти в Бессарабии Владимира Воронина. Все договоренности, достигнутые как в формате "5+2", так и в ходе личных встреч бессарабского премьер-министра Влада Филата и приднестровского президента Евгения Шевчука, не противоречат приднестровской политике, заключающейся в том числе и в международном оформлении статуса республики, не находящейся под юрисдикцией РМ.

Вполне понятно, что успешная внешняя политика Евгения Шевчука, которая, соответствующим образом создаёт предпосылки как для решения вопросов внутреннего характера, так и фактически постепенно продвигает Приднестровье к международному оформлению своего статуса, отдельного от Бессарабии, раздражает оппонентов Шевчука внутри Приднестровья, которые пытаются её дискредитировать. Однако, ввиду отсутствия объективных оснований для критики, со стороны оппонирующих президенту сил вбрасываются информационные "пустышки", которые не наносят вреда процессу урегулирования. Так, в качестве неких "упрёков" в масс-медиа подавался факт достижения соглашения в формате "5+2" о разделении тематики переговорного процесса на три "корзины", с упором на то, что третья корзина подразумевает обсуждение вопросов политического характера, чего якобы никак нельзя было допускать. Такая "критика" может вызывать лишь некоторое удивление, так как где, как не в ходе обсуждения политических вопросов, связанных с оформлением статуса, приднестровские власти смогут реализовать цели своей внешней политики по достижению размежевания с Бессарабией? Договоренность о возможности обсуждения вопросов политического характера подавалась как некое основание для "сдачи Приднестровья", но такая "критика" носит характер абсурда. Это примерно то же самое, что возмущаться тем, зачем в армии солдатам выдают оружие, ведь они могут из него застрелиться или открыть огонь по своим. Трагикомичность такой "критики" заключается ещё и в том, что она звучит в Верховном Совете Приднестровья от депутатов партии "Обновление", известной тем, что её бывший лидер и кандидат в президенты Приднестровья Анатолий Каминский в ходе предвыборной кампании публично говорил о готовности к "реинтеграции" Приднестровья в состав Республики Молдова.

Но, если подобные заявления внутри Приднестровья никак не могут затормозить позитивную динамику процесса урегулирования, то некоторые заявления со стороны международных актёров, принимающих участие в процессе урегулирования, прозвучавшие после прошедшего 12-13 июля в Вене очередного раунда переговоров в формате "5+2" никак не способствуют продвижению к урегулированию конфликта и, более того, вносят контрпродуктивные аспекты в процесс урегулирования. Так, Генеральный секретарь ОБСЕ Ламберто Заньер, касаясь вопроса миротворческих сил, в частности, заявил, что "... высоко милитаризированные миротворческие силы, чье присутствие было согласовано 20 лет назад, могут уже не подходить региону, где сегодня, судя по всему, уже нет серьезного риска вооруженного конфликта". И, хотя он корректно отметил, что "миротворческая операция - не проблема, конфликт - это проблема", "устойчивое урегулирование конфликта - вот что действительно повысит безопасность в регионе" и то, что "любые изменения в формате миротворческой операции должны производиться осторожно и продуманно, в подходящий момент и с согласия всех, кого это затрагивает", тем не менее, сам факт публичного предположения о том, что действующие миротворческие силы "могут уже не подходить региону, где сегодня, судя по всему, уже нет серьезного риска вооруженного конфликта", в существующей ситуации, когда приднестровская сторона неоднократно на разных уровнях отмечала, что любой иной формат миротворческих сил является неприемлемым, равно как и сама постановка вопроса об изменении формата, свидетельствует о недостаточной компетентности Генерального секретаря ОБСЕ в отношении всех аспектов, связанных с форматом миротворческих сил.

Со стороны России также неоднократно подчёркивался оптимальный характер существующего формата. Так, заместитель министра иностранных дел РФ Григорий Карасин отметил: "Акцент миротворческой операции на раннее предупреждение конфликта и схема его реализации при участии молдавского и приднестровского контингентов Совместных миротворческих сил обеспечивают ей надежный запас прочности". Он обратил также внимание на то, что "создаваемые таким образом условия для дипломатической работы по решению сложной проблемы важный вклад в обеспечение региональной и общеевропейской стабильности".

Следует отметить, что итальянский дипломат Ламберто Заньер до своего избрания в июне этого на пост Генерального секретаря ОБСЕ, с июля 2008 года занимал должность Спецпредставителя ООН по Косово и был главой миссии ООН по делам временной администрации в Косово (МООНК), а в 2002-2006 гг. был директором венского центра ОБСЕ по предотвращению конфликтов и должен хорошо разбираться в специфике и нюансах "замороженных" конфликтов. Сложно предположить, чтобы, будучи главой миссии ООН в Косово, на этапе, когда Косово ещё не получило признание независимости от многих государств, Л.Заньер сделал заявление о том, что "высокомилитаризованные силы KFOR следует заменить". Заявление же о том, что "судя по всему, уже нет серьезного риска вооруженного конфликта" также представляется по сути проявлением невысокой компетентности, так как пока Республика Молдова продолжает считать территорию Приднестровья входящей в состав РМ, существует и определённый риск вооружённого конфликта, связанный с возможным изменением сил, находящихся у власти в Кишинёве и их настроений. Возможно, после того как Генеральный секретарь ОБСЕ посетил с визитом Приднестровье 18 июля и имел встречу с президентом Приднестровья Е.Шевчуком, то его позиция относительно формата миротворческих сил будет не только корректной, но и будет отличаться более компетентным подходом.

Другим выступлением, которое носило не только некомпетентный, но также и некорректный характер, стало заявление, которое сделал директор департамента информационной политики МИД Украины Олег Волошин. На брифинге 17 июля, касаясь бессарабско-приднестровского урегулирования, он, в частности, заявил: "Это - один из важнейших приоритетов нашей внешней политики. Украина еще раз констатирует прогресс в урегулировании этого вопроса. Последние переговоры в Вене показали динамику отношений Тирасполя и Кишинева. Во многом такая динамика достигнута благодаря усилиям Киева. Мы подтверждаем, что Тирасполь и Кишинев ищут взаимоприемлемую формулу разрешения приднестровского вопроса. А позиция Украины заключается в сбережении территориальной целостности Молдавии".

Совершенно справедливо констатируя прогресс в урегулировании и отмечая динамику отношений и справедливо заметив относительно усилий украинской дипломатии, которая действительно поспособствовала установлению доверительных отношений между В. Филатом и Е. Шевчуком, О. Волошин далее совершил ошибку, которую дипломат его уровня не должен себе позволять. Заявление о том, что "позиция Украины заключается в сбережении территориальной целостности Молдавии" является по сути косвенным ударом по процессу урегулирования, одновременно выставляя власти Украины как слабо понимающие специфику урегулирования конфликта. Публично озвучивая позицию о "сбережении территориальной целостности Молдавии" О. Волошин не только фактически занял позицию Кишинёва, но и заявил о таком развитии ситуации, которое является возможным в результате возобновления вооружённой стадии конфликта. В таком публичном заявлении для представителя МИД Украины совершенно не было никакой нужды - решение бессарабско-приднестровского конфликта может быть только таким, каким оно будет принято как Кишинёвом, так и Тирасполем, а позиция Приднестровья априори не предусматривает "реинтеграции" в РМ и не может и не будет изменена - это было прекрасно проиллюстрировано крахом на выборах президента Приднестровья кандидата, который позволил себе высказаться о приемлемости "реинтеграции". Безусловно, всё это известно и в МИД Украины, как и то, что в официальных заявлениях проявляется позиция страны и каждая озвученная фраза может нанести вред не только вопросу, в отношении которого она была высказана, но и авторитету страны и её дипломатии. Особенное удивление такая фраза, высказанная со стороны представителя отличающейся, как правило, осторожностью, украинской дипломатии, вызывает ещё и то, что она была озвучена после того, как было отмечено, что "мы подтверждаем, что Тирасполь и Кишинев ищут взаимоприемлемую формулу разрешения приднестровского вопроса". "Взаимоприемлемая формула разрешения приднестровского вопроса", к которой придут Тирасполь и Кишинёв, если она будет достигнута в ходе переговоров мирным путём, не будет в себя включать "сбережение территориальной целостности Молдавии" и в МИД Украины это должны хорошо понимать. Не для того был отрешён Воронин от власти, чтобы центры принятия решений в странах, имеющих отношение к урегулированию бессарабско-приднестровского конфликта, занимались "сбережением целостности Молдавии", не говоря о том, что такое "сбережение" ни в одной из его форм категорически не приемлет подавляющее большинство граждан Приднестровья, среди которых и 160 тысяч граждан Украины.

Если Генеральный Секретарь ОБСЕ наверняка сделал соответствующие выводы о деструктивном характере поднятия вопросов об изменении формата миротворческих сил после встречи с президентом Приднестровья, то директору департамента информационной политики МИД Украины вполне могут указать на некорректность и некомпетентность его заявления его коллеги, которые должны следить за тем, чтобы публичные выступления представителей государственных органов не наносили ущерб авторитету и интересам страны. Да, разумеется, публичные заявления о той или иной ситуации не означают того, что развитие событий будет пущено по озвученному варианту, более того, даже такие официальные документы, как резолюции Совета безопасности ООН не означают того, что они будут в точности выполнены, - достаточно примера в случае с Косово, но в любом случае публичные заявления должны соотноситься с тем, что Украина является страной-гарантом в урегулировании этого конфликта. Сложно предполагать и то, что на МИД Украины было оказано влияние со стороны, например, Брюсселя или Берлина, тем более, что как отметил О. Волошин, "это - один из важнейших приоритетов нашей внешней политики", не говоря о том, что в 2013 году Украина будет председательствовать в ОБСЕ, в связи с чем публичные высказывания представителей власти должны носить одновременно максимально адекватный, компетентный и корректный характер.

Конечно, это заявление представителя МИД Украины не выглядит неадекватным, как, например, июльское заявление проходящего процедуру импичмента президента Румынии Траяна Бэсеску о том, что он будет поддерживать власти РМ до тех пор, пока они будут заявлять права на Приднестровье. Возможно, то, что Бэсеску пришлось стать жертвой "политического рейдерства", оказало на него влияние и ему изменила его политическая интуиция, но такое несбалансированное заявление также может показывать то, что оно явилось следствием утраты контроля над ситуацией. В таком случае, вероятность того, что Бэсеску будет играть и дальше в политике Румынии весомую роль, снижается.

В этом году было задано хорошее качество и динамика переговорного процесса, что открывает перспективы его урегулирования через смену тренда. И, если внутриприднестровские оппоненты Е. Шевчука, если они являются патриотами Приднестровья, должны, пусть даже и находясь в некоей оппозиции по каким-то вопросам, в сфере внешней политики хотя бы не мешать президенту проводить политику, то роль международных актёров намного важнее. Они обязаны оказать максимальное содействие и поддержку той динамике и качеству переговорного процесса, при этом не опираясь на "догмы урегулирования", а действуя в соответствии с существующими реалиями и здесь сложно не согласиться с тем, что отметил Генеральный секретарь ОБСЕ: "Устойчивое урегулирование конфликта - вот что действительно повысит безопасность в регионе".