Москва, 29 июня, 2012, 14:54 — ИА Регнум. 28 июня стало известно о том, что Узбекистан направил ноту в Секретариат Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), в которой говорится о решении приостановить свое членство в этом военно-политическом альянсе. 29 июня, газета "Коммерсант" привела объяснения, предоставленные источником в МИД Узбекистана: "Нас не устраивают стратегические планы ОДКБ на афганском направлении - в Узбекистане отдают приоритет двустороннему сотрудничеству с этой страной. Кроме того, Ташкент не устраивают планы в отношении усиления военного сотрудничества стран ОДКБ. Есть еще ряд причин. Все они приведены в ноте". Приостановка членства Узбекистана в ОДКБ дала старт полемике вокруг взаимоотношений между этой организацией и странами региона. Ситуацию корреспонденту ИА REGNUM прокомментировал директор по аналитике и консалтингу казахстанского Института политических решений Рустам Бурнашев, долгое время работавший в Узбекистане.

ИА REGNUM: Как приостановка членства Узбекистана в ОДКБ отразится на организации?

Для полного (насколько это возможно на настоящий момент) ответа на данный вопрос, по моему мнению, имеет смысл выделить три пункта.

Во-первых. Для понимания влияния того, что Узбекистан приостановил свое участие в ОДКБ, на организацию, нужно иметь в виду, что ее сфера ответственности охватывает три фактически автономных сегмента:

- Россия - Белоруссия;

- Россия - Армения;

- Россия - страны Средней Азии.

Сегменты объединены, по существу, исключительным (центральным) положением России в организации.

Соответственно, участие/ неучастие Узбекистана в ОДКБ может оказать влияние только на один из трех сегментов.

Во-вторых. С точки зрения поставленных перед ОДКБ задач, можно говорить, что организация нацелена на совмещение двух направлений деятельности:

1. Противодействие традиционным внешним военным угрозам (формирование общей оборонной политики, создание коалиционных группировок войск, состыковка и сращивание военных инфраструктур стран-членов за счет военно-технического сотрудничества и совместной подготовки военных кадров). Несмотря на то, что реализация данного направления происходит как минимум со времени вступления в силу Договора о коллективной безопасности (с 1994 года - ИА REGNUM), его результаты вызывают серьезные нарекания со стороны военных экспертов. Выделю только два момента:

- формально ОДКБ является региональной межгосударственной структурой безопасности с полномочиями, соответствующими восьмой главе Устава ООН. Однако фактически статус ОДКБ является размытым, так как организация не рассматривается государствами-участниками как военный блок или союзническая структура;

- заявления о создании в рамках ОДКБ коллективных сил (Коллективные силы быстрого развертывания, Коллективные силы оперативного реагирования, Миротворческие силы) на практике остаются только заявлениями. К настоящему моменту в лучшем случае известны только части и подразделения, которые должны входить в состав коллективных сил, структурно-организационные вопросы и вопросы управления остаются нерешенными.

2. Противодействие "новым угрозам и вызовам" (международному терроризму, наркобизнесу, нелегальной миграции, транснациональной организованной преступности; коллективное реагирование на природные и гуманитарные катастрофы и чрезвычайные ситуации; защита от угроз в информационной сфере). По данному направлению можно выделить две взаимосвязанные ключевые сложности, серьезно ограничивающие потенциал ОДКБ:

- все страны, входящие в организацию, являются слабыми государствами (weak states). Соответственно, проблемы, позиционируемые как "новые угрозы и вызовы", имеют для них не внешний, а внутренний характер. Таким образом, формируется потребность в системе безопасности, которая будет реагировать не столько на внешние, сколько на внутренние угрозы (в том числе - использование КСОР как военно-полицейских сил);

- как показали события июня 2010 года в Киргизии, ни ОДКБ в целом, ни отдельные страны-участницы не готовы брать на себя военно-полицейские функции. С формальной точки зрения, несмотря на все заявления официальных лиц, представляющих ОДКБ, в организации механизмы таких акций остаются неопределенными. С другой стороны, не все страны-участницы ОДКБ готовы принять внешнюю военно-полицейскую помощь даже в целях поддержки действующих политических режимов. Так, Узбекистан не являлся участником КСОР ОДКБ.

Таким образом, поскольку ОДКБ остается достаточно аморфной структурой участие/ неучастие в ней того или иного государства (за исключением России) не способно каким-либо серьезным образом негативно повлиять на нее.

В-третьих. Узбекистан, даже будучи членом ОДКБ, как правило, занимал свою особую позицию по многим вопросам. Например, как уже отмечалось выше - относительно КСОР. Это вызывало серьезную критику со стороны лидеров некоторых других государств-участников ОДКБ. Так, в октябре 2011 года президент Белоруссии на встрече с участниками заседания Совета Парламентской ассамблеи ОДКБ прямо указывал, что он "направил свои соображения президенту России, нам надо принять решение по Узбекистану. Потому что тройная игра, которую ведет Узбекистан, не позволяет ему находиться в ОДКБ" (Лукашенко: Узбекистан ведет тройную игру// Агентство финансовых новостей. - 2011. - 26 октября).

В этой связи, возможно, дистанцирование Узбекистана от ОДКБ может придать данной организации дополнительный импульс к развитию по направлению к формированию реального военно-политического союза.

ИА REGNUM: Что это значит для самого Узбекистана?

Членство в любой организации накладывает на государство определенные обязательства и ограничения. Это, безусловно, относится и к ОДКБ, несмотря на всю аморфность данной структуры. Соответственно, Узбекистан, приостанавливая свое членство в ОДКБ, получает дополнительное пространство политического и военно-политического маневра. Учитывая уже неоднократно отмечавшуюся мной слабость ОДКБ в решении поставленных перед ней задач, такое расширение пространства активности Узбекистана становится серьезным преимуществом. Особенно - в переговорном процессе, происходящем вокруг предполагаемого вывода Международных сил содействия безопасности (ISAF) из Афганистана. В этой связи я также не стал бы использовать оценок, таких как "Очередной разворот Ислама Каримова в сторону США" и тому подобных. Такая терминология отсылает нас минимум лет на пятнадцать-двадцать назад. Сейчас уже очевидно, что никакое "стратегическое партнерство" не является незыблемой базой для межгосударственных отношений, особенно если с одной стороны стоит великая держава, а с другой - "малое государство" периферии международных отношений. У великих держав одно пространство маневра, у "малых государств" - другое. И, если малое государство не обременено комплексами великодержавности, оно будет стремиться в любой конкретной ситуации достигать своих конкретных выгод. Что в данном случае и происходит в связи с Узбекистаном.