Москва, 23 мая, 2012, 13:47 — ИА Регнум. Прорывными проектами МИД РФ можно рассматривать, наверное, только деятельность в рамках Таможенного союза и формирования Единого экономического пространства - об этом, комментируя переназначение Сергея Лаврова на должности министра иностранных дел, заявил директор по аналитике и консалтингу Института политических решений (Казахстан) Рустам Бурнашев. Эксперт высказался о деятельности МИД РФ, взяв за основу Концепцию внешней политики Российской Федерации 2008 года. Согласно его оценке, деятельность МИД РФ в рамках данного документа не всегда эффективна. ИА REGNUM приводит ниже текст комментария полностью.

- Давать оценку деятельности МИД и посольств любого государства достаточно сложно, поскольку по своей сути внешнеполитический вектор не является сферой, полностью открытой для внешних наблюдателей. Так, очевидно, практически невозможно оценить ее разведывательную составляющую.

Вторая сложность связана с тем, что для внешнего наблюдателя крайне сложно отделить политическую составляющую деятельности собственно МИД и те составляющие внешней политики, которые определяются другими заинтересованными структурами (правительством в целом, президентом и другими). Поэтому я, в своей оценке, буду рассматривать скорее эффективность внешней политики России в целом. При этом я буду опираться на положения Концепции внешней политики Российской Федерации 2008 года.

Концепция внешней политики фиксирует шесть приоритетов в решении глобальных проблем. Один из них имеет непосредственное отношение к сопредельным с Россией странам - "Международное гуманитарное сотрудничество и права человека". Именно в рамках данного приоритета говорится о "многомиллионной русской диаспоре", которая объявляется партнером России; о важности консолидации организаций соотечественников, в том числе - в вопросе переселения в Россию; о недопустимости "попыток переписать историю", ревизии итогов Второй Мировой войны. В совокупности акции по реализации данного приоритета в дальнейшей практике МИД России были обозначены как "мягкая сила".

По моему мнению, в данном направлении эффективность МИД России и ее дипломатических представительств оказалась недостаточной. Остановлюсь только на двух пунктах: "русская диаспора" даже в отдельных сопредельных с Россией странах не может рассматриваться как нечто консолидированное, активность соответствующих организационных структур на местах низка и, в лучшем случае, ограничивается локальными акциями, охватывающими крайне ограниченное число лиц. Соответственно, говорить о "диаспоре" как партнере государства практически невозможно; реализация проекта переселения соотечественников наталкивается на серьезные бюрократические препоны. Более того, так как фактически проект разрабатывался без учета позиции "русской диаспоры", он не отражает целевых и ценностных установок основных участников проекта - потенциальных переселенцев.

В региональном аспекте Концепция внешней политики делает особое ударение на "двустороннем и многостороннем сотрудничестве с государствами-участниками СНГ" по самому широкому спектру вопросов. Однако в данном случае складывается впечатление, что концептуально был упущен из внимания один из ключевых принципов внешней политики любого современного государства, четко сформулированный лордом Пальмерстоном: "У нас нет ни вечных союзников, ни постоянных врагов, но постоянны и вечны наши интересы, и защищать их - наш долг". Составляющая внешней политики России на пространстве СНГ, отражающая собственно российские национальные интересы, остается размытой.

(Говоря о "национальных интересах" я имею в виду именно общероссийские интересы, а не интересы тех или иных групп влияния. Такой интерес, собственно, может быть только один - Россия должна быть сильным государством (то, что в теории международной безопасности фиксируется термином strong state в противоположность weak state).

Проблемы последних лет во взаимоотношениях с Таджикистаном (например, "дело пилотов"), Киргизией (вопрос о военных базах) и многими другими государствами-участниками СНГ это хорошо иллюстрирует. Вопросом остается и эффективность структур, связанных с "жесткой силой".

ОДКБ до настоящего времени в большей степени остается организацией, обеспечивающей военно-техническое сотрудничество и подготовку военных кадров, а не альянсом, опирающимся на общую оборонную политику и коалиционные группировки войск. Наверное, ключевой проблемой в данном случае выступает неопределенность объектов, безопасность которых должна обеспечивать ОДКБ (притом, что угрозы определены достаточно четко).