Для внешней политики Азербайджана последних лет характерны периодические конъюнктурные колебания - то в сторону России или Ирана, то в направлении США, Турции или евроинтеграции. Под стать этим колебательным движениям каждый раз наспех выстраивается соответствующая модель сугубо имитационного поведения - актуализируются то одни, то другие лозунги, обязательства, ценности и приоритеты. Правда, при этом, почти неизменной остается суть правящего авторитарного коррумпированного режима, органически не приемлющего во внутренней политике атмосферы открытости, толерантности, плюрализма, свободы и демократии. Подобными конъюнктурными колебательными движениями, по сути, был отмечен и весь 2011 год.

Отметим, что 2011 год в определенном смысле имел для Азербайджана "отчетный" и "тестовый" характер, поскольку был обрамлен двумя значимыми датами. 25 января исполнилось 10 лет со дня принятия Азербайджана в Совет Европы (СЕ), а 18 октября страна праздновала 20-летие своей независимости.

Оценивая итоги "европейского десятилетия", приходится с сожалением констатировать возрастающее негативное влияние нефтяной геополитики на процессы либерализации Азербайджана и на демократическую миссию ЕС. Если прежде "нефтяной фактор" оказывал как бы "рикошетное" и закулисное воздействие на процессы евроинтеграции и демократизации страны, то в последние годы, в условиях новой энергетической стратегии, наблюдается однозначное и конфликтное "давление" этого фактора (энерготранзитной геополитики и нарастающего потока нефтедолларов) на все стороны жизни как самого Азербайджана, так и на его взаимоотношения с соседями (Россией, Ираном, Турцией, Грузией) и с Западом (СЕ, ЕС, НАТО, США). По мере роста в последние годы геополитической и энерготранзитной значимости Азербайджана, вопросы демократизации порой надолго выпадали из повестки дня не только самого официального Баку (это не удивляет), но и Запада. Всё реже проходили мониторинги и официальные обсуждения по ситуации в нашей стране, все меньше должного внимания уделялось проблемам либерализации Азербайджана. Многие негативы СЕ предпочитал просто не замечать или забыть: полную дискредитацию выборов, пожизненное президентство, репрессии против СМИ и оппозиции, томящихся в тюрьмах журналистов и политзаключенных, систематические нарушения прав граждан и т.д. Критический прессинг в адрес руководства страны большей частью носил дежурный характер, но даже в те редкие периоды, когда залпы критики внезапно усиливались, они часто мотивировались не столько заботой о судьбе демократии в Азербайджане, сколько тщательно завуалированными геополитическими и энергетическими соображениями.

Вместе с тем, в 2011 году, особенно начиная с апреля месяца, "демократический прессинг" Запада на Баку заметно усилился. Беспрецедентный по масштабам и значимости процесс революционного крушения автократических режимов в арабских странах, совпавший с усилением демократического вектора в политическом курсе США и ЕС, стал оказывать значимое влияние не только на характер внутриполитических процессов в Азербайджане, но и на динамику внешнеполитического курса страны.

Следует отметить, что в последние годы власти Азербайджана старательно осуществляли мультивекторный внешнеполитический курс, маневрируя между конкурирующими военно-политическими, энергетическими, экономическими и прочими интересами основных геополитических субъектов. Такой конъюнктурно сбалансированный курс приносил официальному Баку реальные политико-экономические дивиденды и до последнего времени в целом устраивал всех ключевых партнеров (США, ЕС, НАТО, Россию, Турцию, Иран). В отличие от однозначно "геополитически маркированных" соседей (пророссийской Армении и прозападной Грузии), Азербайджан представлял собой некую модель "государства-хамелеона", обслуживающего в контексте собственных тактических целей интересы чуть ли не всех заинтересованных игроков. Благодаря такой конъюнктурно вариабельной политике Азербайджану в течение ряда лет удавалось позиционировать себя в различных и подчас несовместимых ипостасях:

• осуществлять в рамках Совета Европы, Евросоюза, НАТО, ГУАМ прозападный курс и одновременно налаживать мосты активного сотрудничества с "оппонирующими" Западу режимами внутри СНГ и в различных регионах мира,

• участвовать в альтернативных энерготранзитных проектах Запада и вместе с тем углублять энергетическое партнерство с Москвой и Ираном,

• интенсифицировать стратегические отношения с Турцией в рамках формулы "один народ - два государства" и в то же время прямо или косвенно препятствовать усилению турецкого фактора в социально-экономической и общественной жизни страны,

• углублять сотрудничество с исламским миром и одновременно блокировать всеми доступными средствами усиление исламского фактора внутри страны,

• активно содействовать обновлению и модернизации всех сфер жизни в стране и при этом цепляться за отжившие советские стили, формы, методы работы и управления,

• имитировать приверженность демократическим принципам и в полном противоречии с этим наращивать очевидные антидемократические тенденции.

Пока сохранялся определенный баланс (равновесие) между конкурирующими геополитическими интересами в регионе, такая политика официального Баку давала возможность для конъюнктурного маневрирования и приносила реальные дивиденды. Вместе с тем, в контексте волны арабских революций и усилением антиавторитарных тенденций в мире, а также в связи с ростом геополитической значимости кавказско-каспийского ареала и активизацией роли Запада (США, ЕС, Турции) в борьбе за доминирование в регионе, возможности для конъюнктурного маневрирования стали стремительно сужаться, обрекая "блуждающие" страны (в частности, Азербайджан) на выбор более четкой внешнеполитической парадигмы развития. Следует также ожидать, что в контексте "революционного тестирования" постсоветского пространства и по мере реализации глобальной "коридорной стратегии" Запада, предполагающей "геополитическую перезагрузку" ситуации в регионе, урегулирование всех имеющихся конфликтов и разблокирование границ, ресурсов для проведения равноудаленной и равновыгодной мультивекторной политики будет становиться объективно всё меньше.

Тем не менее, руководство страны и в 2011 году продолжало попытки мультивекторного запутывания своих внешнеполитических ориентиров. Показательно в этом плане, решение Азербайджана от 25 мая 2011 года о полноправном вступлении страны в Движение неприсоединения. Это решение вызвало весьма ажиотажную и противоречивую реакцию в общественных и экспертных кругах страны. Одни расценили данный шаг официального Баку как демонстрацию равноудаленности от ведущих центров мира. Многие же посчитали, что это нанесёт непоправимый ущерб всему, что было сделано до сих пор в рамках сотрудничества с НАТО и приведет к ревизии внешнеполитического курса.

Вместе с тем, данное решение официального Баку вполне укладывается в русло конъюнктурных колебательных движений, характерных для внешнеполитического курса официального Баку в последние годы. Азербайджан не вдруг пришел в Движение неприсоединения. Он вместе с 15 другими странами (Арменией, Украиной, Казахстаном, Китаем и т.д.) уже которое время имел статус наблюдателя в этой организации. К слову сказать, статус наблюдателя отнюдь не мешал той же Украине ранее наращивать процесс интеграции в НАТО. Отметим также, что до вступления в НАТО полноправным членом Движения неприсоединения была Румыния: затем, сделав выбор в пользу североатлантического альянса, она спокойно и без проблем покинула эту организацию. Статус члена Движения неприсоединения, хотя особо оговаривает неучастие в военно-политических блоках, но отнюдь не диктует необходимость нейтралитета и не связывает страну в вопросах военно-политического сотрудничества и выборе партнерских отношений. Стоит вспомнить, что членами Движения неприсоединения являются такие страны как Пакистан, Саудовская Аравия, Афганистан, Ирак, Палестина, Иран и т.д., которые вряд ли можно считать нейтральными, демилитаризованными, находящимися вне действия военно-политических блоков или не имеющими военных и политических пристрастий. К слову сказать, вряд ли можно согласиться и с тем тезисом, что вступая в Движение неприсоединения, официальный Баку хочет защититься от внутренних и внешних революционных угроз и, таким образом, стать как бы недосягаемым для возможного прессинга НАТО. Почти все арабские страны, включая Тунис, Египет, Ливию, Сирию и т.д., являются членами Движения неприсоединения, что отнюдь не защитило их от революционной волны и даже от прессинга НАТО.

Так что, что выбор Баку (вслед за Узбекистаном и Беларусью) в пользу Движения неприсоединения обусловлен все той же стратегией конъюнктурной мультивекторности во внешней политике, направленной на то, чтобы держать все двери открытыми и не загонять себя в геополитическом отношении в однозначно маркированную позицию. Скорее всего, Баку будет активно "тусоваться" в организации Движение неприсоединения, но, в то же время, не откажется и от партнерских отношений с НАТО.

В последние месяцы 2011 года, после относительного краха промосковских миротворческих ожиданий (провала Казанской встречи) и усиления энергетической востребованности Азербайджана в планах Запада (актуализации транскаспийского газопровода), официальный Баку вновь решил вернуться на полузабытую тропу евроинтеграции. Соответственно этому конъюнктурному крену изменилась до некоторой степени география визитов и тонально-тематический характер официальной пропаганды. Глава государства проигнорировал сентябрьский саммит СНГ, воздержался от поездки в Нью-Йорк на Ассамблею ООН, но зато принял активное участие в работе варшавского саммита "Восточное партнерство" и придал очень позитивное значение двухчасовому и о ничем не памятному визиту президента Саркози в Баку. Официальная пропаганда и СМИ наперебой заговорили о важности и преимуществах евроинтеграции, усилили внимание к темам углубления партнерских отношений с ЕС, НАТО и другими международными структурами, принялись активно доказывать соответствие политико-экономических реалий страны высоким европейским стандартам. Таким образом, чрезмерный пророссийский крен, характерный для внешней политики страны в 2010 и начале 2011 года, ближе к концу года стал выправляться соответствующим прозападным креном.

Вместе с тем, подобная колебательность и противоречивость внешнеполитиченского курса страны на фоне нарастания негативных тенденций и коллизий во внутриполитической сфере внушают серьезные беспокойства за ближайшие перспективы Азербайджана. Непонятно куда держит путь страна, на кого равняется, как управляется. Постоянные колебания и маневры между Западом и Востоком (в частности, Вашингтоном и Москвой), демократией и тоталитаризмом, неосоветизмом и либерализмом, реакцией и реформами, суверенной и "банановой ролью" уже и так ослабили до предела "иммунную систему" и мобилизационные возможности общества и государства. Усиливающийся синдром бессистемно управляемого государства в ситуации роста внешнеполитических угроз и внутриполитической напряженности предвещает стране неясные перспективы.