Страна без общества

Как и в целом ряде постсоветских стран, застрявших в бесформенном авторитаризме на полдороге от тоталитаризма к демократии, в сегодняшнем Азербайджане мы наблюдаем отсутствие не только структурированной власти и оппозиции, но и самого общества. К сожалению, наше общество настолько инфантильно, что как самостоятельная сила себя почти ни в чем не проявляет. К нему абсолютно неприменимо понятие гражданского общества, поскольку оно очень слабо структурировано и в нём практически нет элементов самоорганизации. Должно быть, поэтому, социальный процесс в Азербайджане напоминает хаотичное "броуновское движение". Одна из главных причин инфантильности нашего общества в отсутствии гражданского и корпоративного сознания, а также реальных механизмов обеспечения гражданских и корпоративных интересов Необходимость удовлетворить любую индивидуальную или коллективную потребность делает наших граждан и общество полностью зависимым от власти, отождествляющей себя с государством. Наше общество, по сути, всегда смотрит на власть снизу вверх.

Если отвлечься от форс-мажорных обстоятельств, то в повседневной деятельности наше общество выступает как виртуальная реальность: оно настолько граждански пассивно, политически индифферентно и социально дезорганизовано, что практически ни в чём себя заметно не проявляет. Формально у нас есть общество, а реально мы имеем статистический электорат, демографический фактор населения, пропагандистское понятие "народ", - словом, что угодно, но только не общество как цельный и влиятельный социально-политический феномен. Наверное, по этой причине и понятие общественности у нас, по сути, лишено реального социального наполнения. Этим понятием спекулируют все кому не лень, но на практике оно представляет собой нечто аморфное и виртуальное.

Да и возможна ли иная оценка, если на глазах у общественности страны уже который год правящий режим творит откровенный чиновничий и полицейский произвол, глумится над Конституцией, законами и нормами цивилизованного мира, наращивает масштабы коррупции, навязывает всей нации примитивнейший культ "великого кормчего", ограничивает права и свободы граждан, осуществляет ценовое "выкручивание рук"? И при этом ему все сходит с рук. Формально у нас есть весь набор институтов гражданского общества, необходимых для осуществления общественного контроля и выражения общественного мнения - независимые СМИ, НПО, партии, профосоюзы и т.д. Но, поразительно, что при этом, нет самого общественного контроля, а общественное мнение настолько неопределённо, слабо и противоречиво, что с ним никто и никогда не считается. Наше общество видится чем-то цельным и организованным только на расстоянии. При любых попытках рассмотреть его вблизи, оно рассыпается на огромное количество фрагментов и предстает как конгломерат регионов, трайбов, кланов и т.д.

Отсутствие в нашем обществе общенационального, а также гражданского и корпоративного сознания с лихвой компенсируется преобладанием регионального и семейно-кланового (трайбового) сознания. Показательно, что даже редкие акции проявления социальной активности или социального протеста у нас происходят лишь спонтанно и исключительно на базе региональной или трайбовой общности интересов: в каком-то доме, квартале, селе, районе и т.д. Трудно припомнить, чтобы за последние годы у нас были социальные акции на базе сословно-профессиональных интересов и корпоративной солидарности. Если, допустим, учителя какого-то района станут выражать свой социальный протест, то к ним, скорее всего, примкнут их родственники (семейно-клановая солидарность) или другие жители данного района (региональная солидарность), но не учителя остальных регионов страны (корпоративная солидарность). И это мы наблюдаем буквально на каждом шагу и в самых различных проявлениях. Примитивная "молекулярная" общественная структура, где каждый регион, клан, семья и группа играют сами за себя, затрудняет для всех граждан возможность самоидентификации с обществом в целом. В результате общество перестает бытовать как нечто единое, цельное и осязаемое. В этих условиях обостряется чувство региональной, клановой или семейной солидарности. Человеку проще идентифицировать себя не со всем обществом, которое он не видит, не слышит, не чувствует и которое перестает быть чем-то существенным в его повседневности, а с одним из его фрагментов - региональным сообществом, с кланом, с семьёй - то есть, c той непосредственно осязаемой средой, где протекает его реальная жизнь. И стоит ли удивляться, что в сознании такого фрагментарного социума общенациональные интересы, а также понятия власти, государства, общества постепенно превращаются в лишенные конкретного и практического содержания абстракции? Всё это чем-то напоминает отжившие средние века. Впрочем, по многим параметрам наше общество, благодаря усилиям правящего режима скатывается до уровня феодализма.

Вместе с тем, было бы неправомерно данное состояние нашего общества считать его неизменным свойством или увязывать напрямую с национальными, религиозными и культурными факторами. Конечно, культура и национально-религиозные факторы накладывают отпечаток на бытие и сознание каждого социума, в том числе и нашего. Но основная причина всё же не в этом. Если отвлечься от общих для всех постсоветских стран "патологий общественного сознания", обусловленных реалиями колониальной и тоталитарной истории, и заострить внимание на наших специфических "патологиях", получивших особое развитие именно в период суверенной жизни страны, то надо признать, что главным виновником такого инфантильного, задавленного, фрагментарного состояния нашего общества является действующая система власти.

40 с лишним лет "алиевского правления", 18 из которых приходятся на период суверенной жизни страны, по сути, явились чудовищным экспериментом по социальному и нравственному растлению азербайджанского общества. Коррупция и казнокрадство; местничество и трайбализм; вероломство и насилие; ложь и цинизм; лесть и культ; номенклатурный и полицейский произвол; практика имитационных игр и тотальной фальсификации; политика пропагандистского зомбирования сознания граждан, опыт манипулирования фактами, цифрами и судьбами людей; пренебрежение к закону и общественному мнению - всё это уродливые последствия многолетней "алиевской" системы правления. Иными словами, "алиевская" система власти все эти годы целенаправленно формировала (подминала) общество под себя и в этом весьма преуспела.

Наша власть всё время держала (и держит) общественную жизнь под неусыпным собственным контролем. А общество, оставаясь дезорганизованным и инфантильным, не в состоянии противостоять постоянным интервенциям власти. Эта власть, имитационно адаптируясь к реалиям современного миропорядка, вынуждена была согласиться на сосуществование формальных институтов гражданского общества, но только превратив их в псевдоинституты и поставив под свой контроль. Эти институты гражданского общества (партии, НПО, СМИ, профсоюзы и т.д.), которые со стороны кажутся независимыми, зачастую являются имитационными масками самой власти.

Наша власть фактически сделала невозможной самоорганизацию и вертикальную интеграцию социальных субъектов и, тем самым, блокировала все каналы формирования подлинно гражданского общества в стране. Структуризация гражданского общества возможна только при развитии реального капитализма, реального политического и экономического плюрализма, реальных либеральных реформ, способствующих формированию среднего класса и свободных конкурентных отношений в обществе.

Независимый капитал, независимые СМИ, независимые общественно-политические организации (партии, НПО, профсоюзы) - вот, по сути, три кита, на которых базируется феномен качественного преобразования инфантильного общества в гражданское общество. Действующая в Азербайджане система власти наглухо перекрыла пути общества по всем трем направлениям. Более того, она взяла их под свой монопольный контроль и стремится единолично управлять всеми каналами экономического, информационного, и социально-политического влияния.

Есть ли у нас независимый капитал? Откуда ему взяться, если у нас наличествует только номенклатурный капитал?! Отдельные формально независимые бизнес-структуры сохраняют свою жизнеспособность только при условии "крышевания" со стороны властных структур. Все основные финансовые потоки в стране контролируются представителями высшей номенклатуры, и этот процесс идет на глазах у общества, большая часть которого лишена средств удовлетворения элементарных потребностей. Пока что в нашей стране только разные кланы и группы внутри власти способны аккумулировать огромные деньги и с их помощью бороться между собой. Бесконтрольная монополизация рынка, ресурсов, капитала - вот лицо нашей власти.

Есть ли у нас независимые СМИ? В реальной демократии объективность и независимость СМИ гарантированы их финансовой состоятельностью. Они самоокупаемы, прибыльны и являются мощным рупором общественного мнения. Наши же СМИ либо убыточны и с трудом сводят концы с концами, либо их независимость - фикция. В условиях отсутствия независимого бизнеса, свободного рынка рекламы и лишенные прямых государственных дотаций, они становятся легкой добычей влиятельных политических сил и номенклатурного капитала. К тому же, у нас в стране явно преобладает политическая мотивация контроля над СМИ и в подобных условиях пресса и ТВ из средства массовой информации, превращаются в средства массовой манипуляции сознанием населения. По сути, абсолютное большинство наших СМИ попали под негласный контроль тех политических и финансовых групп, из которых состоит тело современной нашей власти. А те редкие СМИ, которые пытаются сохранить собственное лицо, подвергаются постоянным гонениям. В конечном счете, почти все СМИ страны вместо инструмента выражения общественного мнения и формирования гражданского общества, превратились в очередную маску нашей власти.

Есть ли у нас независимые общественные и политические организации? Большая часть политических и общественных групп, которые ведут борьбу между собой и претендуют на статус институтов гражданского общества, на самом деле также связаны не с обществом, а с властью. Поэтому инициируемые такими группами акции и движения не имеют реальной социальной подосновы. Многие политические партии, НПО, профсоюзы в нашей стране не являются движениями общественными, чем и обусловлена их слабость. Они зачастую не выражают ничьих интересов, кроме собственных или своих закулисных боссов. У них нет принципиальной позиции, отличительной программы, социального адресата и потому они весьма стереотипны и оторваны от общественности. Многие партии, НПО, профсоюзы своим происхождением и существованием, так или иначе, обязаны власти и связаны с властью - даже тогда, когда имитационно её ругают. Но даже в тех случаях, когда они не связаны с властью или с "закулисой", то все равно оторваны от общественности: ведь те общегражданские или корпоративные интересы, которые они призваны выражать, не находят адресата в силу инфантильности самого общества.

Таким образом, в стране нет реального общества, но формально существуют некие его институты. В стране нет реальной политической оппозиции, но всё время идет имитация борьбы, плюрализма, состязательности. В стране нет реальной политической власти, но есть семейно-номенклатурная диктатура, монополизировавшая все сферы жизни и подмявшая под себя весь азербайджанский социум. По сути, наши властвующие субъекты (феодалы) борются внутри себя и между собой при фактически бездействующей оппозиции и почти безмолвствующем обществе. Даже когда наш правящий режим борется с оппозицией или взывает к народу, то он ведет борьбу или диалог не с реальной оппозицией и не с реальным обществом, а сам с собой. "Маски-шоу" в исполнении правящего режима - вот к чему сводится сегодня социальный процесс в Азербайджане.