Латвия, 3 ноября, 2011, 13:12 — ИА Регнум. Латвия не может служить примером выхода из кризиса другим, попавшим в трудное положение странам Европы, считает американский экономист, представитель Центра исследований экономики и политики США Марк Вейсброт. "Не думаю, что греки согласятся с таким же сокращением [социальных расходов бюджета], как в Латвии", - заявил он, выступая на конференции "Сэкономить или одолжить для роста?", пишет сегодня, 3 ноября, газета Diena. Говоря это, Вейсброт держал в руках книгу о преодолении Латвией кризиса, написанную премьер-министром Валдисом Домбровскисом и экономистом Андерсом Ослундом.

Вейсброт отметил, что ВВП Латвии в 2008-2009 году сократился на 25%, тогда как греческий ВВП в будущем году предположительно снизится на 13%.

"Думаю, что Домбровскис ошибается. Крах латвийской экономики в 2008 и 2009 годах был самым страшным во всем мире. Это он признает даже в своей книге. Но как человек может считать успехом то, что можно сравнить только с Великой депрессией в США. Я ни в коем случае не стал бы называть это успехом. Меня печалит то, что крах латвийской экономики не был необходимым, он не был неизбежным. Однако я очень рад, что экономика Латвии сейчас растет. Одновременно я должен указать, что уровень безработицы в Латвии составляет 16%, а если прибавить работающих неполный рабочий день, то - 21%. Если премьер принимает во внимание только последний год, то он может сказать, что решение было удачным. Но этого нет, поскольку надо рассматривать более продолжительные периоды", - утверждает экономист.

Вейсброт признает, что в большей мере источником экономического кризиса в Латвии была политика западных банков. "Пузыри недвижимости появились из-за деятельности финансовых учреждений", - сказал Вейсброт, подчеркнув, что во время латвийского кризиса иначе должен был бы действовать Банк Латвии. "Центральный банк мог действовать иначе, поскольку он располагал доступными инструментами, чтобы сдержать рост "пузырей"", - уверен экономист.

Возвращение латвийской экономики на докризисный уровень, по мнению американского экономиста, не следует ожидать ранее 2016 года. Латвию ожидает медленный рост.

Между тем еще 31 октября в своей колонке в New York Times американский экономист и публицист, лауреат Нобелевской премии по экономике подверг критике латвийский опыт преодоления кризиса, основанный на доктрине, утверждающей что после финансового кризиса необходимо спасать банки, а платить за это должна широкая общественность. Перевод его статьи опубликовал портал Delfi.lv.

Кризис, вызванный политикой дерегулирования, становится причиной массовой безработицы, а правительство вместо того, чтобы стимулировать общество к созданию новых рабочих мест, проводит бюджетную консолидацию, урезая расходы госбюджета и социальные программы. По мнению Кругмана, именно меры по урезанию бюджета загнали Грецию в углубляющийся экономический спад, и именно этот спад, а не недостаточная инициативность греческих властей, стал причиной того, что существующая программа спасения Греции была признана неработоспособной.

Однако еще более красноречиво выглядит ситуация, которую еще недавно называли "историей успеха", отмечает Кругман: "Несколько месяцев назад различные специалисты начали восхвалять достижения Латвии, которая после ужасной рецессии, несмотря ни на что, смогла снизить дефицит бюджета и уверить финансовые рынки в своей прочности. Это было на самом деле впечатляюще, однако было достигнуто ценой безработицы в 16% и экономики, которая несмотря на рост, все еще на 18% меньше, чем была до кризиса".

"Спасение банков и одновременное наказание простых работников нельзя назвать рецептом для процветания", - подчеркивает Кругман, приводя в качестве альтернативы опыт Исландии, страны, "которая сделала все иначе". "Исландия была приговорена к тому, чтобы стать примером абсолютной экономической катастрофы: банкиры этой страны оставили ей огромные долги, и казалось, что они бросили государство в безнадежной ситуации. Но на пути к финансовому Армагеддону произошла забавная вещь: безысходность ситуации сделала невозможным принятие традиционных мер, позволив стране нарушить правила. В ситуации, когда все остальные спасали банкиров и заставляли общество платить по их счетам, Исландия позволила банкам обанкротиться и, наоборот, увеличила социальную помощь населению. Вместо того, чтобы по примеру многих, сосредотачиваться на умиротворении иностранных инвесторов, Исландия ввела временный контроль над перемещение капитала, чтобы получить пространство для маневра. И что же происходит? Исландия не избежала ущерба для экономики и значительного снижения уровня жизни. Однако она сумела ограничить рост безработицы и страдания самых незащищенных слоев населения, а система социальной помощи осталась незатронутой. "Все могло быть намного хуже" - это, наверное, не лучший из лозунгов, но он может показаться триумфом в ситуации, когда все готовились к сильнейшей катастрофе", - заключает Кругман.