27 августа в Доме Москвы в Риге в рамках региональной конференции российских соотечественников, проживающих в Латвии, Литве и Эстонии, прошел круглый стол, посвященный выяснению исторической роли русского языка в регионе и анализу его нынешнего правового статуса в странах Прибалтики. С докладом "Современное правовое положение и правовой статус русского языка в Латвии (1991-2011)" на нем выступил член Латвийского комитета по правам человека Александр Кузьмин. ИА REGNUM приводит текст его выступления с незначительными сокращениями:

"Тема моего доклада - правовой статус русского языка в независимой Латвии. Самым своеобразным в статусе русского языка в Латвии является то, что никакого специфического статуса он не имеет, хотя является родным для более чем трети населения. Это уникальный случай в Европе, где нормальным является то, что язык столь крупной общины (а часто и гораздо меньших) является одним из официальных языков. В терминах Закона о государственном языке русский - лишь один из многих иностранных языков, в терминах Закона об образовании - один из многих языков национальных меньшинств. Более того, никакого официального статуса для русского языка не допускается даже в отдельных самоуправлениях, включая те, где он - родной для подавляющего большинства населения. Поэтому в моем рассказе слова "русский язык" будут появляться редко, как и в наших законах, где о нем обычно умалчивается или он включается в группу языков, поименно не названных и противопоставляемых государственному.

О начале отрезка, о котором я говорю: в отличие от ряда закавказских республик СССР, в Латвийской ССР статус государственного языка при принятии конституции 1978 года не был установлен. Однако к 1991 году Латвия подошла уже не только со статусом латышского как государственного (соответствующее постановление было принято Верховным Советом еще в октябре 1988 года), но и с целым Законом о языках, принятым в мае 1989 года. Для понимания контекста стоит отметить, что по переписи 1989 года латышский был родным для 52 % населения, русский для 42 %.

Какими были принципы того закона? Выбор латышского или русского языка в письменном и устном общении человека с государством оставался за клиентом; все лица, работающим с клиентами, были обязаны освоить оба языка. Гарантировалось образование на латышском и русском языках вплоть до высшего. В отличие от более раннего советского времени, латышский язык стал практически единственным языком делопроизводства и общения юридических лиц с государством. Местные органы власти имели право решать, ограничиваться ли на топографических указателях латышским языком или сопровождать надписи на нем иноязычными, на практике - обычно русскими.

В марте 1992 года в закон были внесены первые серьезные изменения. Для публичных собраний была введена обязанность обеспечивать перевод речей на латышский язык. Документы от жителей на русском государством по-прежнему принимались, но выдавались они, за исключением переписки, теперь лишь на латышском, и, в случае образования, на английском. В государственных вузах со второго курса стало обязательным образование преимущественно на латышском. Начались массовые проверки владения латышским языком для таких профессий, как учителя, в том числе русских школ; русские имена и фамилии в документах стали писать с латышскими окончаниями.

Русские школы оказались в неравноправном положении по отношению к латышским, и не только потому, что их выпускникам пришлось доказывать свой уровень владения латышским. В 1994 году в закон о гражданстве были внесены привилегии для выпускников латышских школ.

Наиболее экстравагантное требование закона о языках было отменено в 1997 году, когда был принят новый закон о митингах, шествиях и пикетах, предусматривающий свободу выбора языка на этих мероприятиях.

В октябре 1998 года статус латышского языка как государственного был закреплен наряду с законом также и в конституции. Тогда же был принят Закон об образовании, предусматривавший с 1999 года в государственных вузах, а с 2004 года и в публичных средних школах, то есть с 10-го класса, образование только на латышском. В отношении вузов закон исполняется, несмотря на доказываемый частными вузами спрос на русское высшее образование, а в отношении школ он был смягчен в 2004 году после самых массовых за историю независимой Латвии протестов. Согласно нынешней редакции закона, в 10-х-12-х классах на латышском должно преподаваться не менее 60 % - так что для русского остается не более двух пятых.

В декабре 1999 года принят нынешний Закон о государственном языке, вступивший в силу в 2000 году. Символично его название, данное в противоположность старому закону, где в заголовке шла речь о многих языках. Действительно, в новом законе все языки, кроме латышского и вымирающего ливского названы "иностранными". Главным минусом этого закона для нацменьшинств был отказ от принятия государственными органами документов и предоставления ответов на русском. Теперь на русском обращаться можно лишь в правоохранительные органы при правонарушениях, да в службы неотложной помощи. Не владеющие государственным языком лица имеют также право на услуги переводчика в суде. Помимо этого, местные самоуправления утратили право использовать языки нацменьшинств в топографических указателях. Некоторым плюсом закона можно назвать принцип допустимости вмешательства государства лишь при наличии легитимных общественных интересов.

Верховный комиссар ОБСЕ по делам национальных меньшинств расценил закон при его принятии как "по существу (essentially) соответствующий международным обязательствам Латвии". Уклончивость этой оценки во многом определяется тем, что многих вопросов закон не решал, поручая их правительству. В 2000 году к закону был издан ряд подзаконных правил, и закон вступил в силу. Комиссар ОБСЕ высказал тогда оценку, что принятые правительством подзаконные акты "в сущности соответствуют закону, а также международным обязательствам Латвии" и предупредил, что "отдельные вопросы надо будет пересмотреть, когда Латвия будет ратифицировать Европейскую Рамочную конвенцию по защите национальных меньшинств".

Сам закон является "священной коровой" - за почти 12 лет в него ни разу не были внесены поправки (причем предлагаются отклоняемые поправки обычно русскими партиями - национал-радикалы им вполне довольны), даже несмотря на дополнительные поправки о закреплении статуса государственного языка, внесенные в 2002 году в конституцию. Также игнорируются и многочисленные рекомендации международных организаций, данные Латвии: о возможности использовать языки меньшинств в общении с властями и в топографических указателях, о большей гибкости во ведении билингвального образования, о приоритете обучающих мер над карательными в языковой политике. Однако подзаконные правила после состоявшейся в 2005 году ратификации Рамочной конвенции действительно претерпели изменения, хотя Латвия при ратификации сделала ограничительные декларации с целью не менять законодательство об общении с органами власти и о топографических указателях. Увы, целью изменений была отнюдь не защита национальных меньшинств.

Самые значительные изменения были внесены в правила о списке профессий, к которым предъявляются требования по уровню владения латышским языком. Изначально список относился лишь к публичному сектору, потом добавилось несколько десятков профессий в частной сфере, а в 2008 году к списку для частной сферы добавилось более 1000 новых. Меньшая часть этих новых профессиональных требований уже вступила в силу, а для примерно 600 профессий проверки и штрафы начнутся 1 сентября, в этот четверг. При этом проблема обостряется тем, что в июне 2011 года Сейм единогласно в разы ужесточил штрафы за наиболее распространенные нарушения в языковой сфере, включая недостаточное для выполнения профессиональных обязанностей владение языком.

Эти требования и штрафы - часть общей тенденции отката в правах меньшинств использовать родные языки. Другие примеры - это внесенные в 2010 году в закон о статусе муниципального депутата, а в 2011 году и в регламент Сейма поправки об исключении депутатов, недостаточно владеющих латышским языком (раньше существовало требование доказывать уровень владения латышским относилось к кандидатам в депутаты, но оно было отменено в 2002 году). Аналогично, в 2010 году в новом законе об электронных СМИ появились квоты на вещание не на латышском языке для крупных теле- и радиоканалов, хотя в 2003 году Конституционный суд уже отменял подобные квоты.

Также сейчас против русского языка используется новая юридическая техника: ограничения для языков, не являющихся официальными в Европейском союзе. На рассмотрении Сейма в данный момент находится новый Закон о высшем образовании, ограничивающий преподавание на "неевропейских" языках. Поправки к Закону о труде, мешающие требовать от работников владения "неевропейскими" языками, правда, были отклонены, но не из любви к русскому: Сейм поддержал в двух чтениях другие поправки, требующие особого обоснования для требования от работника владения любым языком, кроме латышского.

Подводя итог, отмечу, что в Латвии сейчас только на центральном уровне языком (помимо, например, Службы государственного языка при Рижской думе) занимаются президент, при котором есть занимающаяся политическим планированием Комиссия по государственному языку, и два министерства. В центральном аппарате министерства образования и науки есть отдел по языковой политике, а в подчинении министерства - академическое Агентство латышского языка и Центр содержания образования, занимающийся, среди прочего, экзаменами по латышскому для доступа к профессиям, виду на жительство или статусу постоянного жителя ЕС. При министерстве юстиции работает Центр государственного языка, который помимо функций по переводу является также карательным учреждением (аналогом языковых инспекций Литвы и Эстонии), налагая штрафы за нарушения 13 статей Кодекса об административных правонарушениях".